Даниил Мейлихов/Эмилия Покровская; (1/1)

*** Эмилия сладко потягивается на кровати, раскидывая руки в стороны, но вдруг левой ладонью задевает что-то мягкое. Отдергивая руку, будто это что-то опасное, и распахивает глаза. По левую сторону спиной к девушке спит какой-то кудрявый темноволосый парень. Нижняя часть его тела прикрыта простыней, которую они разделяют на двоих. В шоке она обнаруживает, что совсем без одежды, и вспоминает отрывки вчерашнего вечера. Друзья пригласили ее в бар по случаю дня рождения. Та долго противилась, но все же согласилась. Они выпивали, но Покровская упорно отказывалась, а после что-то пошло не так. Караоке. Танцы на барной стойке. Привкус пива во рту. Мужские прикосновения. И тут ее озаряет. Темноволосая прикрывает рот рукой, чтобы не закричать, когда в память врезаются картинки с событиями, произошедшими в этой комнате. Точнее, на этой постели. Щеки заливает румянец, ведь Эмилия вспоминает, что первая разделась перед незнакомцем, а потом вытворяла такие вещи, за которые будет стыдно до конца собственных дней. В голове возникает план побега. Нужно совершить его прежде, чем парень проснется, но замотаться в простыню не выйдет, ведь она у них одна на двоих. Кто останется обнаженным? Снова поворачивает голову в сторону спящего незнакомца и замечает, что на широкой спине красуется парочка царапин. Свидетельство того, что этой ночью девица была под весом его тела. И стыдно становится неимоверно, ведь она всегда была такой тихоней. Покровская все-таки решается присесть и совершенно случайно замечает свое платье на тумбе со стороны парня. Судьба явно захотела поиздеваться над темноволосой. Она шумно вздыхает, но все же прижимает простыню к груди левой рукой, а правой тянется через парня к тумбе. Остаются считанные сантиметры, но пальцы не достают. Тогда девушка бросает взгляд на лицо кудрявого и видит, что его глаза сомкнуты. Может, вчера он так выпил, что его не разбудит даже землетрясение? Но как же она ошиблась, когда решила перекинуть одну ногу через него и добраться до своих вещей, услышав его хриплое: — Неужели еще раз?