Глава 2. Рейс 'Холодный Петербург - Тёплый Краснодар". (1/1)

Глухомань... Приведя такую аналогию, Казами Юджи представил себе именно Россию - холодную и неприветливую страну с самой большой территорией во всем мире, 80% которой занимали непроходимые, безлюдные леса, которых здесь называли Тайгой. Хорошее место, чтобы спрятаться, скрыться от всего мира, жить отшельником, где речка протекает рядом, птички поют, холодная роса приятно щекочет кожу, и ни убийств тебе, ни заданий, и никакая Юриа Харудэра со всеми своими возможностями и связями не найдет тебя - в этой стране они попросту бесполезны. А зимой можно наколоть дров, посидеть у тёплого камина, иногда ходить на охоту - главное, не вспоминать весь тот ужас, что довелось пережить в детстве. Похоже, даже чистокровный японец за столь короткое время понял загадку таинственной, русской души - быть свободным во всем - в поведении, поступках, действиях, и не обращать внимание на то, что говорят другие - У них своя жизнь, а у тебя своя - поговорку, словно догму, Юджи запомнил хорошо, когда он вчера покупал не менее таинственное, чем русская душа, блюдо, которое называлось Чебурек, в одной из торговых точек, и продавщица попутно вела разговор по телефону, случайно обронив эту фразу.~ Довольно вкусно, ~ подумал он тогда, пережёвывая его, ~ Не понятно, почему это блюдо не любят здесь, но при этом покупают? Странные люди...~Он был в Питере уже третий день. Получив разрешение, юноша в этот же день купил билеты на рейс "Токио-Москва-Петербург", искренне не понимая, зачем лететь в Питер через Москву, однако, здесь так принято. Странные люди, странные правила...

Погода, которая царила здесь, была ещё хуже, чем в Токио, во время последней спецоперации - здесь дождь и холодный ветер были постоянным явлением, и уже были частью самого города на Неве. Казами постоянно приходилось вздрагивать, поправлять пальто, зарываясь лицом в ворот, и короткими перебежками добираться от здания к зданию, не обращая внимания на прохожих и достопримечательности, ради которых сюда и приезжали многочисленные туристы со всего мира.Он искал ответы на свои вопросы. Как жить жизнью нормального подростока? Вырвавшись из бесконечного круга убийств, буквально сбежав из страны, снайпер оказался в тупике, и попросту не знал, с чего начать искать ответы. За три дня он побывал в нескольких ночных клубах, но жизнь, которая царила там, была ложью, обманом, мимолётным мгновением. Больше получаса в них он не проводил - музыка, которая буквально долбила в уши, его раздражала, также, как и те подростки, которых он встречал. Они лживо улыбались так называемым друзьям, лживо веселились вместе, и отчаянно пытались играть во взрослых, но вся их взрослость ограничивалась употреблением алкоголя, наркотиков и беспорядочными половыми связями. Это вызвало отвращение у японца, который хотел узнать нормальную жизнь подростока, а не пьяные веселья малолеток.А было ли детство у Юджи, который отчаянно пытался наверстать упущенное? Безусловно, оно у него было. Относительное. У него, как и у других детей, была мама и папа, старшая сестра, дом, школа, друзья... Но какая это была жизнь? Отец, богатый владелец какого-то антикварного магазина, всегда был строгим, и требовал к себе прямое подчинение у семью. Внимание он уделял лишь старшей сестре, которая была развита не по своим годам - настоящий вундеркинд. Мать, слабая духом женщина, не перечила ему, подчиняясь его воле. Так Юджи оказался нежеланным ребенком, оставшись без родительской любви. Единственный, кто искренне переживал за него, и пытался исправить эту ситуацию, была Кадзуки, которая умела влиять на родителей, ибо её талант рисовать копии мировых шедевров живописи буквально кормил их семью, и они с ней считались. Но особого изменения не произошло - родители, какне обращали на него внимание, так и продолжали, поэтому с ранних лет Казами рос замкнутым, и неразговорчивым.А потом сестра погибла в автокатастрофе, и жизнь их семьи начала скатываться вниз, как снежный ком по склону горы. Отец запил, начал избивать мать, которая терпела его побои, а жалкие попытки Юджи вступиться за неё лишь злили его, поэтому он тоже попадал под горячую руку человека, который был его отцом - по прошествию стольких лет Казами не хотел верить, что этот зверь - его биологический папа, и старался не быть таким, как он.Вскоре, такая жизнь надоела им, и однажды ночью, когда Казами-старший спал в пьяном угаре, мама собрала сына, и бросилась прочь - впервые в жизни она пересилила себя, пошла против воли тирана, совершив такой сильный для неё поступок - за это юноша продолжал любить свою маму.Они поселились в старом доме. Ненадолго жизнь пришла в норму. Ненадолго...Отец всё же нашёл их. Отбросив своего сына, он попытался изнасиловать маму прямо на его глазах. И именно тогда маленький Юджи впервые в жизни вышел из себя, взревел от злости и ярости, схватил тяжелую бутылку из-под виски, и разможил тому голову.Такое мама пережить не смогла. Собрав последние деньги, она отдала их сыну, жалобно улыбнулась, сказав ему бежать на станцию и уехать отсюда как можно дальше, пообещав его догнать позже. Мальчик ещё не понимал, что видит её в последний раз... Когда он уже сидел на пероне, то услышал вой и мигание сирен у их дома, а подойдя ближе, то увидел что дом окружили полицейские, и медики выносили из него на носилках чей-то труп, укрытый кровавой накидкой, и, судя по торчащей волосатой руке с золотыми часами, это был отец.В тот момент мальчик взволновался, понимая, что и мама не пришла, ринулся к дому, прорвав оцепление, влетел на кухню, и замер на месте, увидев в темноте обнаженное тело матери, что безжизненно висело на веревке, а рядом - записку, в которой она брала вину на себя за смерть его отца...Тогда Юджи окончательно сошел с ума...Стала ли жизнь после этого нормальной? Нет, она превратилась в настоящий ад. Его опекуном стал Хит Осло - иностранец, частый гость в их доме, когда ещё у семьи Казами все было в порядке. Он часто угощал мальчика шоколадом из странной коробочки, которая, при открытии, оказывалась музыкальной шкатулкой, и приятная мелодия тут же разливалась по всему дому. Юджи этот человек пугал, ибо его недобрый взгляд буквально прожигал мальчика насквозь. А вскоре, когда мальчик попал к нему, выяснилось, что этот коллекционер на самом деле - террорист мирового уровня с замашками педофила. Осло отправил его в свои лагерь боевиков на Аляске, где из таких же ровесников, как и сам Казами, готовили будущих террористов, а в свободное от нечеловеческих тренировок время Осло вымещал на нём свои извращенные фетиши, переодевая мальчика в одежду для девочек, и надевая на голову парик, превращая Юджи в покойную Кадзуки, а сам блондин недвусмысленно лез своей ладонью в трусы мальчика...Казалось, этот ад закончится лишь тогда, когда Казами сам сведет счеты с жизнью. Спокойно умереть ему не давали, регулярно наблюдая за его передвижениями. Именно у Хита Осло он научился убивать - в образе своей сестры он втирался в доверие к жертве, дабы потом хладнокровно ликвидировать её.Рано, или поздно, но спецслужбы всё же вышли на Осло... Полицейский спецназ окружил его особняк, перебил охрану, но к тому моменту террорист успел скрыться. И какого было удивление у командира группы Асако Кусакабэ, когда в одном из тёмных подвалов она обнаружила девочку, которая вскоре оказалась мальчиком... Подозреваемая стал подозреваемым.Однако его причастность к убийствам не доказали, и Юджи забрала к себе та самая майор Кусакабэ. Грубая, темпераментная женщина, любящая выпить и покурить, она совсем не умела готовить и стирать - за неё всё делал Казами, исполняя роль прислуги. И именно она стала для него второй мамой, разительно отличаясь от первой своим характером. Частенько и она избивала своего приемного сына, однако, её удары носили больше учебный характер - именно в драке она объяснила ему отличие силы от насилия, и то, что за жизнь нужно бороться. Вскоре, и она стала относиться к нему более благосклонно, хотя изначально недолюбливала его и относилась к нему грубо. Можно сказать, что Асако любила своего сына, который стал для неё родным, даже слишком сильно любила - едва парню исполнилось четырнадцать лет, и у него началось половое созревание, Кусакабэ совратила его - чего только стоило то, что ванну они принимали вместе, и не скрывала этого, гордо заявив Юрии, что не раз "спала" с ним. И кстати, по приказу Асако, Юджи затащил JB в постель в весьма нетрезвом состоянии, и лишил её девственности.Сейчас, такое воспринималось с какой-то теплотой в душе. Ведь благодаря ей Юджи стал таким, какой он есть сейчас - хладнокровный, циничный, расчётливый и прагматичный - Асако привила ему любовь к военному ремеслу, научила стрелять из винтовки, даже подарила ему М24, которую специально заказала в Америке - Юджи до сих пор был благодарен ей за это...Но и эта короткая идиллия подошла к концу. Здоровье Асако начало резко ухудшаться, она окончательно слегла в постель, побледнела, обессилила - вредные привычки и ранения отозвались ей боком, а ведь ей не было и 35-ти лет. Юджи уже тогда успел отслужить год в Морской Пехоте США, принять участие в локальном конфликте на территории Вьетнама, получить "корочки" агента, полностью заменяя Кусакабэ на её работе, унаследовав её тактический номер - 9029. Последний раз они виделись год назад, когда парень был вынужден оставить работу по охране дочери одного чиновника и вернуться к ней. Ту, последнюю ночь, он не отходил от её кровати, а наутро, её тело уносили санитары. Тот период был самым тяжелым в жизни снайпера - разлука с человеком, которого любил, и был любим им.

Её прах он развеял рядом с сакурой, у могилы Джона - собаки, и верного друга Юджи, которую растерзал голодный медведь. И каждый год, в день её смерти, он приезжал на могилу к своей матери, выливал на похоронный камень банку её любимого холодного пива - тем самым отдавал дань памяти и уважение, о чём-то разговаривал с ней, не получая ответа, однако, он чувствовал её рядом с собой - как она тихо приобнимает его, в своем привычном наряде - обтягивающий топик, тёмные штаны, и китель, который она всегда накидывала на свои плечи, а рядом кружился жизнерадостный Джон, изредка тявкая, и всё пытающийся забраться на колени Юджи, чтобы свернуться клубочком, и тихо засопеть. Такого тепла юноше было достаточно, чтобы знать - даже после смерти те, кого он любил, всегда будут рядом...В его жизни было всё - боль, страдания, лишения, унижения, насилие, убийства, обман, но была и любовь, и забота. Но всё же в его жизни не было одного - нормальной жизни, без страха и переживаний...***За раздумьями Юджи не заметил, что пришёл туда, куда изначально хотел попасть, едва выйдя на улицу - похоже, в России лето тоже не задалось.

Горячий американо в такой холод был словно глоток воздуха после долгого нахождения под водой. Обжигая пальцы о горячий фарфор кружки, парень уединился на самый дальний столик кофейни, где рядом, если не считать двух женщин за соседним столом, никто не сидел. Вскинул руку, посмотрев на часы - Казами принципиально не пользовался мобильными телефонами, ибо догадывался, что несмотря на обещание, Харудэра всё равно пытается дозвониться до него, он удовлетворенно кивнул головой. Стрелки часов только-только остановились на цифре "12", давая понять, что сейчас ровно полдень. Времени на поиски ответов у него было предостаточно.— Ой, а мой-то после этой поездки в лагерь стал совсем другим человеком! - те самые женщины, что сидели по соседству с Юджи, вели между собой диалог, - Теперь такой послушный, добрый, заботливый. За учёбу наконец-таки взялся! Раньше с тройки на двойку перепрыгивал, теперь школу с золотой медалью заканчивает!

— Это ты про кого? - поинтересовалась другая.— Да про своего старшего... Который ещё на учёте в детской комнате милиции состоял за разбой...

— Да ладно? - удивилась она, - А по-моему, это его не лагерь так изменил, а пионерки. Была я там, когда в первый раз своего охламона отвозила. Теперь он каждый год туда просится. А стоимость ты знаешь какая там?— Ой, Людк, - махнула первая рукой, - Уж лучше пускай они на пионерок смотрят, чем на пионеров, - последнее слово женщина произнесла с раздражением, - Но, ради таких изменений в поведении сына, мне не жалко денег. Да и лагерь очень хороший - я словно попала в детство, когда увидела его. Вот, всё прямо там пропитано той эпохой - дети ходят в форме, с красными галстуками, никаких тебе телефонов и планшетов - хочешь развлечься, иди в кружок кибернетики, или в музыкальный. Решил поиграть с друзьями - пожалуйста, вот тебе поле, вот мяч - бегайте до вечера. Захотел поплавать - не вопрос, пруд совсем рядом - плавай хоть весь день. А какая там еда, Людк, ммм... Вся истеклась слюнями, когда увидела, что ребятам там подают в столовой. И девушки - там такие красавицы! Я тогда искренне позавидовала своему сыну. А результат - уехал хулиган, приехал хороший мальчик! Нет, Людк, что ни говори, но лагерь "Совёнок" - самый лучший лагерь на свете. И вожатая там, Ольга Дмитриевна, очень хорошенькая. Мне про неё мой сколько хорошего рассказал...— Поди влюбился в нее?— Ой, да ну тебя...Юджи, который всё это время следил за разговором, совсем позабыв про кофе, слушал очень внимательно, особенно отмечая то, с какой радостью эти женщины говорят про отдых своих детей, и, судя по их словам, это был нормальный отдых, а не пьяные веселья в каком-то клубе.~ Они искренне радуются за жизнь своих детей, ~ подумал снайпер, ~ Пионерский лагерь "Совёнок", Ольга Дмитриевна... Возможно, это и есть та самая, нормальнаяжизнь, которую я так отчаянно ищу? Стоит попробовать попасть туда - всё равно больше других вариантов у меня нету...~***И опять длинный перелет по необъятной России. Из Японии до Санкт-Петербурга он добирался практически сутки. Сейчас же, его полёт был куда меньше - всего несколько часов, и самолет, который вылетел поздно вечером из Питера, ранним утром приземлился в Краснодаре.Юджи всё же решился попасть в этот самый Совёнок - благодаря наличию огромных денежных средств на его счёте, попасть в лагерь не составило большого труда.Из аэропорта он тут же сел в такси, не задерживаясь в Краснодаре. Чем дальше от крупного города, тем хуже становилось дорожное полотно, и "Жигули" то и дело подпрыгивали на каком-нибудь ухабе, пока, спустя пару часов они не приехали в райцентр.Райцентром в России называли небольшие города, или посёлки городского типа, к которым шли дороги от прилегающих деревень, и отличительной их чертой было наличие одной больницы, нескольких магазинов с продуктами, почтовой станции, отдела полиции, пенсионного фонда, школы и детского сада. Здания в них редко превышали высоту в пять этажей, а в основном в них жили одни старики - молодежь перебралась в города покрупнее, и такие городские конгломерации попросту вымирали. А в деревнях такая ситуация была ещё хуже...Высадив своего клиента на автостанции, таксист тут же уехал. На улице, после холодного Петербурга, было непривычно жарко и душно, солнце уже в такую рань палило нещадно, поэтому Казами пожалел, что надел пальто, снял его, аккуратно убирая в сумку, расстегнул ворот рубашки, и лишь потом открыл дверь, проходя в пустое помещение зала ожидания, из которого веяло манящей прохладой...У кассового окошка, рядом с непрерывно работающим вентилятором, сидела грузная женщина, под сорок лет, и в данный момент, из-за отсутствия клиентов, смотрела очередной сериал по телевизору, попутно жуя огромных размеров арбуз, сплёвывая чёрные косточки в блюдце. Когда же Казами осторожно постучался, женщина повернулась, и взглянула на него с таким выражением лица, будто до этого разгружала мешки с цементом, а не спокойно смотрела телевизор.— Чего тебе? - ни "Добрый день", ни "Здравствуйте", вот так сразу - грубо, к вопросу перешла она, открывая окошко.— Извините, - сказал юноша (на чистом русском языке), - До лагеря "Совёнок" какой автобус идёт?— Пионер что ли? - она чуть прищурилась.— Да, - ответил японец, - Опоздал на смену.Женщина промолчала.— 410-ый идёт до лагеря. Пятьдесят рублей билет, - через минуту, будто придя в себя, сказала она.Юджи расплатился за билет.— Вон там, - она махнула рукой в сторону улицы, указывая на придорожный знак остановки, - Стоит такой же отшибленный, как и ты. Он тоже едет до лагеря. Автобус будет через пять минут.— Спасибо, - заканчивая не совсем приятный и понятный диалог, снайпер поспешил в сторону остановки.И действительно, на открытом воздухе, под палящим летним солнцем, у знака, стоял ещё один парень - его ровесник. Худощавый, высокий, у него были тёмные, густые волосы, которые торчали во все стороны, словно иголки у ежа, одетый в белую рубашку и брюки он, закинув за спину самодельный вещмешок, неотрывно смотрел в одну точку, не обращая внимания на зной и духоту, и даже не пытался спрятаться от солнца в прохладной темноте. На появление Юджи он отреагировал, косо на него взглянув своими серыми, глазами, но потом опять вернулся к наблюдению.~ Какой-то он нервный, ~ подумал снайпер, глядя на то, как двигаются костяшки его пальцев, ~ Будто чувствует себя неуверенно в этой обстановке. Но виду не поддает. Скорее всего не местный. Да, точно. Возможно, он японец, или кореец, однако цвет кожи характерен для представителей стран Ближнего востока. Может, метис? Он понимает русский язык? ~— Ты тоже в лагерь едешь? - как бы невзначай спросил Юджи, встав недалеко от него.Незнакомец покосился на него.— Да, - буркнул он в ответ.~ Неразговорчивый. Но русскую речь понимает, и говорит довольно неплохо - без акцента~.— Понятно. Меня Юрой зовут, - представился Казами, назвав своё фальшивое имя, с которым находился на территории России.— Сергей, - в таком же тоне, как и прежде, ответил ему незнакомец.~ Неразговорчивый. С таким будет гораздо легче контактировать ~— Опоздал на смену?— Да, - словно робот, отвечал ему второй юноша.Вдалеке послышался шум дизельного двигателя, и вскоре, из-за очередного поворота, к ним выехал старый, сохранившийся со времён Советского Союза "Икарус". Юджи удивленно изогнул бровь - похоже, в этой стране то, что давно уже считается рухлядью, но работающее, всё равно продолжало эксплуатироваться, пока окончательно не износится.

~ Странные люди, странные правила, странная страна, ~ опять промелькнула в голове японца уже законченная мысль.Скипя тормозами, автобус с табличкой "410" остановился напротив них, зашипел амортизаторами, открывая двери в салон. Осторожно, стараясь не касаться до кузова, который, видимо, не мыли с развала СССР, Юджи поднялся по ступенькам, и плавно опустился на свободное сидение. Сергей двинулся за ним следом. Казами на мгновение взглянул в сторону неразговорчивого попутчика, дабы разглядеть его под другим ракурсом. И в его глаза тут же бросилась отличительная черта этого юноши - у того, на левой щеке, красовался крестовидный шрам.~ Где он умудрился его получить? ~ мысленно сам себя спросил Казами, отводя взгляд, и уже не наблюдая за тем, как он располагается на сидении, уткнувшись взглядом в окно.А между тем двери салона закрылись, "Икарус" подёргался при переключении с первой на вторую, пока не набрал скорость, и плавно не поехал по дороге...