Мама... (1/1)

Исполнитель меня снова чуть не убил. Теперь я вновь боюсь его. Сейчас примерно 2 часа ночи. Я сижу на своей любимой крыше дома. На улице темно, тихо. Так спокойно. Весь город спит, и лишь редкий лай собак нарушает эту идиллию. Небо сегодня такое ясное. Полнолуние. Полная луна завораживает, можно часами смотреть на неё, также как и на огонь или воду. Как же я люблю ночь. В это время суток можно подумать о себе, своей жизни, и тебе никто не помешает.Но даже так, из моих раздумий меня вывело воронье карканье. Около меня села знакомая мне ворона, вернее сказать ворон, с красными глазами. Я помню его. Эта же птица прилетела ко мне, когда я чуть не убила Исполнителя, и так же, как и сегодня, сидела на крыше и думала о вечном. Это он. Посмотрев ему в глаза, я отчётливо прочитала ?Прости меня?.—?Исполнитель, я не сержусь на вас, не виню. Я знаю, что тогда вы не могли контролировать себя. Я понимаю это, ведь я, как и вы, как и Ёцикама, была подвержена божьему гневу, и не единожды. Из-за него я убила ёкая, чуть не убила вас. Много раз грубила Абэно. (Странно, что он вообще меня терпит.). Просто я…я не могу. Несколько месяцев назад я жила почти нормальной человеческой жизнью. А сейчас узнала, что я являюсь принцессой мира демонов. Что только я могу одолеть того, кто убил моего отца, дядю, дедушку. А этот кто-то является моим хорошим другом, да ещё и дядей. Это слишком для меня. Я…я… —?я заплакала. —?Я просто не могу. Это слишком сложно для меня. Я больше не могу быть такой же весёлой и лёгкой, как раньше. Это слишком тяжело… Я слишком долго улыбалась, когда мне было плохо… Это… это слишком тяжело для меня…Я плачу. Просто плачу, также, как и когда узнала, что являюсь племянницей Гёусея. Не могу перестать плакать. Это слишком. А глаза того ворона стали более печальными. Он, как и в прошлый раз, потёрся о мою руку.Так мы просидели до самого утра, пока я не услышала звук будильника из своей комнаты. В этот момент ворон улетел, оставив на своём месте небольшой клочок бумаги, на котором было написано слово ?прости? на языке Ёми.—?Я уже простила.Я залезла в комнату одеваться. Надела, как обычно, яркую одежду. Малиновую укороченную майку, такую, что талия видна, джинсы ?бананы? из светлого джинса, кеды красного цвета. На спине небольшой рюкзак, в котором камера (ее я в будущем надену на голову), телефон, бутылочка воды, фонарик, перчатки, маска с респиратором, скетчбук с рисунком того дома, флейта, все три кулона. На моей шее был кулон Сакаэ. Я не знаю зачем, но мне подсказала интуиция, что его нужно надеть.Пошла позавтракала, рассказала маме куда и зачем иду. Она обрадовалась, узнав, что отца можно вернуть.Сразу решила отправиться в Кейкудо, чтобы Кора сняла бинты, а то это не очень удобно. Она это сделала, вытащила нитки из швов. Когда я вернулась домой, то, посмотрев в зеркало, увидела 3 рубца с правой стороны лица. Глаз, слава богу, не пострадал.10:00. Я призываю обитель, захожу туда и вижу, что уже собрались все представители власти, и Абэно. Все увидели шрамы, но никто ничего не сказал. Молча я подключила камеру, одела ее на голову, и, всё так же молча, вышла. В лес пошла я от своего дома. Туда идти, всего ничего, минут 20. Это не так уж и много.Дойдя до леса, я зашла в него. Вспоминала дорогу, по которой шла в прошлый раз, и чем ближе я подходила, как мне казалось, к дому, тем тише и темнее становилось. Это не могло не пугать. Когда тишина и темнота достигли своего пика, и я пришла на место, то сразу заметила, что на месте заброшенного дома Аоя стояла гигантская клетка. Пустая. Некоторые прутья были сломаны и выгнуты, словно то, что сидело в клетке, обладало огромной силой.—?Что за…? Нет. Нет.Макина умерла…Макина умерла. Эти слова звучали в моей голове снова и снова. Мамы больше нет. Она умерла. Я начинаю терять равновесие и падать, но Абэно успевает меня словить.—?Девушка, а кем вы приходитесь погибшей? —?я не могу ответить. Не могу говорить. Не могу пошевелиться.—?Она ее дочь.—?Приносим вам наши соболезнования… —?доктор говорил что-то ещё, но я его не слышала. Он уходит. Мне что-то говорили ёкаи, но и их я тоже не слышала. Я даже не плачу. У меня нет сил сделать это.—?Диляра, ты как? —?никак.–… . —?я не могу говорить.—?Д-диляра, прошу, прости меня, если сможешь. Я…я не хотел убивать ее… Я… Я не мог… Я убийца…—?Нет. Вы не виноваты. Это я. Если бы я прибежала на минуту раньше, то она была бы жива… Это я виновата! Я! —?у меня началась истерика…—?Нет! Ты не виновата в этом! Откуда ты должна была знать, что это случится?!—?А как вы думаете, почему, увидя пустую клетку, я испугалась и побежала? Я видела это! Видела, как вы заточаете Сакаэ в клетку! Я видела, как он убивает маму! Я видела это ещё давно…!—?Это тот сон про теневого волка, о котором ты спрашивала?—?Да… Только это не один сон. Такие сны мне снятся всё время! Из снов я узнала про Йоширо, во сне я видела отца! Ещё во сне я видела вашу последнюю совместную фото с мамой…—?Вещие сны…—?Да! Я знала это, но всё равно не успела… —?Абэно крепко обнимает меня. Я наконец заплакала. Это не просто слёзы, это вся моя боль. Эта чёртова боль, о которой я никому никогда не говорила. Так я стояла и плакала навзрыд несколько минут, пока ко мне не подошла медсестра со стаканом воды и успокоительным. Я всё выпила, после чего мне зашили повреждённую шею. На вопрос докторов ?кто это сделал??, я даже не пыталась соврать. Зато за меня это сделал Ицуки, говоря, что на нас напала большая собака. Ёкаи, особенно мои дяди, помрачнели. Сакаэ всё ещё винил в произошедшем себя. А я себя.Мы пошли по домам. Все сначала хотели придти ко мне, но я сказала, что хочу побыть одна. Все меня послушали. Мононокеан открыл дверь прямо в мою комнату, чтобы мне не пришлось видеть кровь и бардак на первом этаже. Я зашла. Дверь закрылась. Я прислонилась к стене, сползла по ней на пол, поджала под себя колени, уткнулась в них лицом и начала плакать.Знаете, самые ужасные слёзы?— немые. Когда ты сидишь один, в тёмной комнате, и тихо-тихо плачешь. Никто даже не слышит твоих слез. Никто не слышит ту боль внутри тебя. Когда тебе плохо, а ты даже не знаешь, кому об этом рассказать. Хотя, вы скажете ?у тебя же полно замечательных друзей?. Да, это так, но это не то… Риппо и Сихо не поймут, Абэно просто обнимет, Гёусея я всё ещё немного боюсь, Сакаэ… Нет. Дзэнко и понятия не имеет, что у меня происходит, как и другие мои друзья люди. Ёцикама… Если так подумать, то всё началось именно из-за него. Если бы он не был дураком и не обвинял всех во всём, то всё было бы хорошо.В такие моменты ты понимаешь, что ты один в этом мире.А я всё также сижу на холодном полу и плачу немыми слезами…