Глава II. День, когда я попал сюда. (1/1)

—Как, говоришь, тебя зовут? —?мы останавливаемся возле остановки, и я наконец-таки могу скинуть с себя эту ношу в виде чемодана.—Незнайка.—Вот что, Незнайка. Ты мне поможешь,?— ох, как же я не люблю эту фразу, она никогда не предвещает ничего хорошего. По крайней мере для меня.—И что я должен делать? —?я уже весь в предвкушении тяжеленной работенки, но…—Ничего.—Как ничего? —?я совершенно перестал что-либо понимать.—Так. Ничего не делай и жди меня здесь,?— а вот это занятие мне уже по душе. —Я скоро вернусь. Она оставляет меня наедине с чемоданом, предварительно выхватив из него какую-то бумагу, и удаляется вдоль по улице. И все-таки, кого же она мне напоминает? Я же где-то точно видел ее лицо. Не знаю, может быть, я видел ее в какой-нибудь газете или еще где-то… Из раздумий меня вырывает нарастающий звук музыки и восторженные вздохи окружающих меня прохожих. Я оборачиваюсь и вижу подъезжающую к скамейке, где я сижу, машину с проигрывателем. Или шарманкой. Называйте, как хотите.?Чудесный остров вас зовет,Другого такого на свете нет!Прожить там можно без заботХоть десять, хоть двадцать, хоть сотню лет!? Я, конечно, не в курсе, что еще за ?Чудесный остров?, но почему-то эта песня так манит, что я даже на мгновение бросаю чемодан Звездочки и следую за машиной. И ведь так и иду, как заведенный, не в силах совладать с собой, пока в меня не врезается какая-то тетка, спешащая подобрать разбросанные листовки с изображением двух пальм. Видимо, реклама этого самого острова. Очнувшись от наваждения, я замечаю, что какой-то тип неприятной наружности уносит чемодан, так что мне приходится со всех ног рвануть за ним. Благо, отдал он его без сопротивления. Тем временем, шарманщик уехал уже далеко, уводя за собой довольную толпу, и я решаю не бежать за ним, а просто пойти в ту сторону, куда убежала Звездочка. Очень надеюсь, что это не так далеко как хотелось бы.?Нас водят за нос там и тут!Но денег своих не потратим зряМы на коврижки, что пекутНа фабриках этого короля!? Хотя, стоило мне подумать о том, что я был все-таки прав, как до моих ушей сначала доносится ее голос, затем визг какой-то сирены, а потом начинается, судя по доносящимся звукам, настоящая бойня. Я только и успеваю свернуть за угол, как Звездочка в меня врезается, но тут же прячется за стену. И я понимаю, что причиной такого поведения стала гнавшаяся за ней толпа людей с дубинками. Полицейские, вроде.—Она побежала туда! —?конечно, я направил их по ложному следу. А как иначе? Самое смешное было то, что они мне безоговорочно поверили. Хах.—Почему ты всегда говоришь неправду, Незнайка? —?она благодарно улыбается, а я лишь смеюсь, подхватываю чемодан, и мы быстро уходим подальше от полиции.***—Я лишь просто хотела, чтобы все поняли: нельзя дышать плохим воздухом. Мы сидим на свалке уже час, пытаясь придумать, что делать дальше. Ничего путевого мы, конечно, не придумали, зато более-менее познакомились.—Ясное дело,?— соглашаюсь я.—А ведь это заводы Спрутса отравляют воздух над нашим городом,?— ее голос звучит грустно, даже жалко. Но, стоит отдать должное, она держится.—Послушай, Звездочка. А зачем ты тогда живешь здесь? Неужели на Луне нет больше городов? —?наконец-то я решаюсь задать интересующий меня вопрос.—Я… —?она запинается. Видно, что ей тяжело. —Я могу тебе доверять, Незнайка?—Конечно можешь, я мастерски храню секреты! —?я гордо задираю нос. А вот Звездочка моего энтузиазма не разделяет.—В общем, я… Я не помню, как оказалась здесь. Я лишь знаю, что проснулась в больнице, меня нашли подручные Спрутса в Лунном лесу. И мне сказали, что у меня что-то вроде амнезии. Только, если я что-то вспоминаю, то это… это дается мне очень тяжело. Начинается ужасная головная боль, и такой шум в ушах стоит, что я начинаю кричать,?— она периодически запинается, сглатывая подступающую истерику. —Когда меня выписали из больницы, Спрутс позаботился о моем трудоустройстве в ?Лунной газете?. Хотел, чтобы я писала о нем только хорошее. Поначалу, я так и делала. Но затем увидела, как страдают от грязного воздуха другие коротышки, и написала статью о вреде его заводов. За это меня и выгнали, отобрав все деньги. Ну, а дальше ты и сам все знаешь,?— под конец своего рассказа она уже не выдержала и закрыла лицо руками, скрывая слезы. Вот и что я должен сейчас сказать? Я никогда не умел поддерживать людей, а уж особенно девушек. Мне остается лишь неловко почесать затылок и вроде как ободряюще похлопать ей по плечу.—Все будет хорошо, Звездочка. Знайка что-нибудь придумает, вот увидишь! Когда прилетит, конечно,?— сказал ?когда?, а на языке отчаянно вертелось это противное ?если?.—Кто такой Знайка? —?она рукой утирает слезы.—Это мой старший брат, самый умный в нашем Цветочном городе! —?который наверняка убьет меня за кражу ракеты. —Постоянно учится, весь такой серьезный, хотя когда-то его даже называли Зайкой…—Зайкой? —?у нее был такой недоуменный взгляд, что я даже засмеялся.—Ну да. Его так девушка звала, которую он любил. Я ее не знал, она появилась и пропала в то время, когда меня в городе не было. Кажется, она и его лучший друг, Звездочет, то ли погибли, то ли пропали без вести… —?я не успеваю закончить, как она резко закрывает ладонями уши и начинает истошно кричать. —Звездочка! Что с тобой? Она не ответила мне, но и кричать перестала. Это было очень быстро. Она так и сидела, держась за виски, пока по ее щекам катились слезы. Я лишь неловко приобнял ее и ждал, пока она успокоится.—Прости, я…—Это были они? Твои воспоминания? Звездочка не ответила мне, лишь слабо кивнула головой, стараясь унять дрожь в руках. А я и не стал расспрашивать, что же она вспомнила. Сейчас явно не самый удачный момент. В такой позе я невольно вспомнил, как точно также успокаивал Ромашку во время грозы. Единственного человека, который был дружелюбен по отношению ко мне. Интересно, как она там? Я более чем уверен, что она сейчас выносит Знайке мозг по поводу того, что меня нужно спасать. От этой мысли я даже невольно улыбаюсь. Хоть кто-то искренне хочет меня отсюда вытащить. Ну, еще Знайка, конечно. Но только чтобы потом закопать под ближайшим домом. По крайней мере, я на это надеюсь. Я даже вдруг почувствовал себя виноватым. Ему итак было плохо, лишь постройка ракеты немного вывела его из того кошмарного состояния, в котором он пребывал две недели. И я вот так все испортил. Надеюсь, он не корит себя за это и ничего с собой не сделает.