10.07.99 (1/1)

Прошло много времени, с момента моей последней записи в дневнике. Каспер не выжил, скончался от удара об угол тумбочки головой. Выдался прохладный денек, а с неба весь день лило как из ведра. Тогда мы с Михой этого не заметили, а как спохватились - было поздно. Каспера мы хоронили на Питерском кладбище, вместе с его любимой скрипкой. Я расплакался, а Мишапросто уткнулся лицом в мое плечо. Я стоял неподвижно, боясь прервать этот момент. Жаль его, конечно. Он был великолепным скрипачом. Но, он совершил ошибку, покушаясь на меня. Миша явно не со зла, от ревности. Стоп... ревнует - значит... любит?! Было бы хорошо, но я, заглядывая в его глаза, не мог найти того тепла, которое дарил ему. Я смотрел на него как на Бога и тихо проклинал сердце, которое заглушало мне все вокруг, заглядывал в глаза Миши с лаской, но он лишь иногда отвечал похожим взглядом и вновь уставлялся вдаль. Когда гроб понесли к могиле, Миша чуть крепче обнял меня, прижал к себе. Он осторожно, почти невесомо прикоснулся губами к моему затылку, выдохнул. Я едва не растаял лужицей от удовольствия и ощущения Миши рядом. Он осторожно пробегает пальцами по моей коже, приятно пропуская разряд тока.

- Завтра... вечером... после концерта, - с невероятным трудом, отвечаю я.

Мне и самому хочется чтобы он овладел мною прямо тут, но я здраво понимаю, что этого делать не стоит.***Следующим вечером мы выступали на концерте. Кричали, как могли громко, надрывались, стараясь донести песни до публики. Казалось, что фанаты знают песни гораздо лучше нас самих. Я не волновался ничуть, ведь Миша был со мной. Я пристально наблюдаю за ним, но не успеваю среагировать на столь неожиданные действия. Горшок подошел к краю сцены, неудачно выгнулся и упал с нее.

- Миша! - сдавленно кричу я, едва успев убрать от себя микрофон.

Я тут же подхожу к месту, откуда он свалился, протягиваю ему руку ивздрагиваю, осознавая, что произошло, его нога неестественно согнута.

- Только держись, - шепчу я, поддерживая его и помогая взобраться на сцену. - Последняя песня.Мих... давай!Миша с трудом, опираясь на меня, сжимает микрофон в руке. Я заворожено смотрю, как он поет, наслаждаюсь его голосом, но и про свои арии не забываю. Мы поем финальную песню и, попрощавшись с публикой, уходим. Я и Яша поддерживаем Горшка, не давая ему упасть, проходим в гримерку, тут же вызываем скорую и вместе с ним едем в больницу.Почему-то, диагноз мы уже знали "перелом", подтвердил врач.

- Он должен остаться в больнице, но вы можете его посещать с шести утра и до часу ночи.Я киваю, мысленно планируя поход к Мише в больницу. Яша ушел, а я вошел в палату. Там было темно, ну да, час ночи. Миша лежал на белой кровати, с перебинтованной ногой.- Ты как? - тихо спрашиваю я.- Пиздец, - вздыхает он, поднимая взгляд на меня.Я с лаской смотрю в его глаза, приближаюсь к нему. Миша подается вперед, прикрывает веки, целует меня, ни на секунду не давай отдыха моим губам.

- Андрей?- Да?- Ты простишь меня за прошлое... - он вздыхает. - Я не со зла...- Конечно, Миш... - я улыбаюсь. - Мне даже понравилось... – тихий смешок.Миха коварно усмехается, запускает пятерню в мои волосы, ласкает меня по шее, спускается вдоль спины. Я прикрываю глаза, стараясь успокоить разбушевавшеесясердце. Я чувствую, как напрягается мое тело, в особенности - область внизу живота. Я вздрагиваю от того, как он аккуратно расстегивает пуговицы моей рубашки, мягко гладит меня по груди и тянет к себе. Яприжимаюсь к его телу, прикасаюсь губами к его щеке.- Ты хочешь, да? - чуть улыбаюсь я.- Конечно, - кивнул Миша.

Горшок ласково целует меня за ухом. От этого я почти тут же млею и смягчаюсь."Он нашел мою эрогенную зону", - я усмехнулся собственным мыслям.Михаил поцеловал меня в шею, прикоснулся губами кмоему плечу.Я выдохнул, осторожно перебираясь на него, стараясь не задеть больную ногу.Миша улыбнулся, стягивая с меня брюки. Я же расстегнул его ремень, залез рукой под нижнее белье, поглаживая и сжимая возбужденный член. Миша запрокинул голову, с его губ слетел тихий стон. Он чуть приподнялся на кровати и, касаясь моей талии, посадил на себя. Я наклонился и подарил ему поцелуй, а потом, чуть привстав на коленях, направил его в себя. Его член резко вошел в меня, почти не доставив особой боли. Я замер, привыкая к ощущениям, и Миша не торопил меня, он терпеливо ждал, поглаживая руками мои бедра. Склонив голову к груди, я чуть поднялся, опираясь на койку, и снова насадился на него. Мы оба вскрикнули, но старались особо не шуметь. Начинаю медленно двигаться все увеличивая темп, ноги устали, и я тяжело дышу, Горшок, замечая это, подхватывает инициативу. Он толкается в меня, и вскоре последний раз войдя до предела, сдается, кончая, я выгибаюсь дугой, и моя сперма размазывается по Мишиному животу. Горшок усмехается, тяжело дышит. В темноте я заметил, как бисеринки пота скатывались с его лба. Конечно, со сломанной ногой особо не порезвишься, я почти уверен, что ему было больно резко двигаться.- Ааа, Миша, - тихо стонал я, все еще чувствуя его пульсирующий орган внутри.

Миша усмехается, откидывается на подушки, но не выходит. Я начинаю заваливаться рядом с ним, но малость промахиваюсь и сваливаюсь с узкой кровати. Горшок ржет.- Ты как? - он посмотрел на меня сверху вниз.- Хорошо, - я сел, поцеловав его, осторожно убирая волосы с его карих глаз. Миша улыбнулся мне, я взял мокрое полотенце и стер с него свои следы.- Андрей, мне так хорошо с тобой, - внезапно шепчет он.Мое сердце почти тут же заглушает жужжание ламп в коридоре.Я чувствую, как оно готово выпрыгнуть из груди, прижаться к Мише и никогда больше не отпускать."Неужели он тоже меня любит?" - проносится в моей затуманенной голове.Миша осторожно гладит меня по волосам.- Но теперь, боюсь, тебе действительно придется уйти... скоро придут медсестры... они не поймут нас, - он грустно вздохнул.Я кивнул: Миша оказался прав. Медсестры явно бы не поняли нашей любви. Я с трудом заставляю себя подняться, одеться. Я дарю Мише прощальный поцелуй, подхожу к окну. Мишина палата находится на первом этаже. Я забираюсь на подоконник, и быстро распахнув створки, выпрыгиваю наружу. Миха остается лежать на кровати. Дальнейшее я уже помню смутно. Шел дождь, а у меня не было зонта. Домой я вернулся уставший и мокрый, но под сердцем мне было тепло от этой ночи.