Отражение (Доктор Кто) (2/2)

— Ты можешь мне объяснить?

Джон Смит снова приподнял брови.— Вы мало похожи на мальчика, а человеческая жизнь не похожа на урок. Не забывайте.

— Тогда какого чёрта...Тропинка вильнула и вдруг упёрлась в покрытую асфальтом дорогу. Где-то вдалеке пылил, кажется, автобус. Чуть выше по склону быстро шла какая-то девочка.— Вы её знаете, — заметил Смит, просто так, без вопроса.— В 1913 году таких дорог не было, — вышло невпопад, но сон — пришлось снова напомнить себе, что он спит —стал каким-то нелепым.

Девочка спустилась с пригорка, шагая почти свирепо. Мутный солнечный луч запутался в её волосах, на миг сделав их ярче, и сердце пропустило удар.

Конечно, он её знал.

Донна Нобул была тощей и длинноносой. Подъехавший автобус забрал её как будто с неохотой, и прежде,чем исчезнуть в его железной туше, она, поколебавшись, помахала им двоим.Он помахал в ответ раньше, чем успел подумать.

— Вы знаете, что было дальше?— спросил Смит.— Конечно. Это имеет значение? — он оторвал взгляд от поворота, за которым исчез автобус.

— Она — ваша часть здесь, хотя вы никогда не видели этот автобус. Если хотите, это мой вам ответ. Я не могу научить вас, могу только отдать то, что есть. То, что я собой представляю.Он уствился наСмита, ощущая едва ли не злость.— Тебе так понравилось жертвовать собой? Ты говоришь — ты сам-то это понимаешь? — что я могу тебя интегрировать...— Вы больше похожи на меня, чем он. Возможно, вы сможете понять некоторые вещи.— А ты снова исчезнешь.

— Отнюдь. Он отбросил меня, как то, что было ему не нужно, — глаза Джона Смита блеснули, — Мою жизнь, всё, что я мог бы иметь.Вы сможете меня принять. Это будет... противоположный процесс. Вы не станете мной, конечно, новы сможете жить иначе. Понимать по-другому.

Уравновесить самоё себя и свои несходящиеся части. Он не знал, хватит ли для этого одной вероятности, желания, тоски и непрожитой жизни — против сотен лет и путаницы самой Вселенной. Но рискнуть стоило.***Человеческие эмоции, мысли, воспоминания, сожаления, неуловимые смещения восприятия: удивление, восторг, гнев, привязанность, любовь — поток был мощным, но странно успокаивал. Будто смазывал визжащие, рассинхронизированные шестерни.Джон рывком выбрался на поверхность и обнаружил, что за окном уже по-настоящему светло.

Он легко вскочил с кровати и замер, прислушиваясь. Странноевозникло чувство — он потратил всё время, пока умывался и одевался, чтобы действительно разобраться.Тело больше не казалось чем-то не по размеру. Вода приятно холодила лицо, и слегка тянул маленький порез после бритья .

Позже он понял, что пёстрый хаос в его голове никуда не делся, но словно немного отдвинулся. Человек в нём, пусть всё ещё недостаточно опытный,отныне не боялся самого себя. Имя больше не тяготило — оно не определяло его до конца, оно просто было удобным и, пожалуй, его. Не каким-то оскорблением или злой приевшейся шуткой.Некоторые вещи просто то, чем кажутся. Некоторые вещи просто есть, это не делает их хуже.

Нужно было идти вперёд.***Он успел метнуться в сторону, но рёбра теперь ныли. Ах да, и машина разбилась. Ну что ж, это была необходимая жертва. Этот прыжок был хорошо рассчитан. раньше тело жаловалось бы куда хуже.Роза этого не понимала.?Ты огромный идиот? — прозвучало устало, даже не поблагодарила за вмешательство, но он не сердился. Сейчас она сидела в соседней комнате со своими записями.Джону удалось проскользнуть мимо неё на кухню.— Будешь ужинать? — он увидел тень возмущения в её глазах, когда закончил и явился звать её к столу, хотя честно замотал порезанный палец. По крайней мере, теперь он всегда делал это вовремя и не затягивал слишком сильно.— Зачем ты всё-таки влез? — спросила Роза, понемногу, кажется, отогревшись в новом молчании.

Джон задумчиво посмотел на неё. Она казалась вымотанной, погасшей, но была такой упрямой и всё ещё невыносимо настоящей. Живой и тёплой, хотя, кажется, верила, что это больше не для неё.И сейчас вместопрежней досады на ошибку — Доктора и свою — в нём поднялась горькая щемящая нежность.— Это же было приключение, — отозвался он.— Это была работа, — Роза опустила взгляд в тарелку.— Ты смотрела на это иначе, — спокойно заметил он, — даже здесь.— Может быть, — начала и замолчала. Джон ждал.— Я просто не справилась. И сейчас я просто стараюсь, попробуй понять, — Роза говорила тихо и резко, слишком сосредоточенная на своей затянувшейся борьбе.— Если это работа, сделай перерывОна стиснула руки.

— Нет! Я не знаю, что... — он тихо обошёл стол, слушая это, и осторожно взял её за плечи. Почувствовал, как она застыла. Очень давно он не касался её так — теперь Джон понимал человеческое ?давно?, не имевшее отношения к потокам времени.Наклонившись вперёд, он обнял её по-настоящему, положив подбородок ей на макушку.Розу била дрожь.— Ты...— ...не он, — Джон вздохнул, глядя вперёд иосторожно, но крепко прижимая её к себе. Не позволяя ей отступить из потрясения в тень собственных мыслей. — Скажи это столько раз, сколько захочешь. Пошли меня к чёрту. Только сначала прекрати всё это.— Так я даже тебе не нужна, — это было больно, больнее, чем если бы она попыталась ударить его в подбродок головой. — Ну уж извини, что занята ине могу всё исправить.?Тебя исправить. Как он сказал?Джон наклонил голову, прижавшись щекой к её волосам.— Роза, я не твоё домашнее задание. Не научный проект и не бродячая собака под твою ответственность, — теперь это действительно казалось ему забавным. — Я даже на приз не тяну. Я это я. Я твой друг, если хочешь, и твой бывший, который ничерта не понимает, если углубляться в детали.

Кажется, она была потрясена тем, что он использовал именно эти слова.

— Дай мне по морде или приезжай снова когда захочешь, проси о чём хочешь, я сделаю всё — только перестань себя наказывать. Даже Доктор не хотел этого, поверь.Он раньше не назвал так другого, особенно с ней.?Ещё ничего не кончилось для тебя. Прекрати это, прекрати, прекрати? — он тихо укачивал её, бормоча в волосы и прислушиваясь к тёплой дрожи и почти беззвучному плачу долго-долго, хотя от нынешнего положения начали ныть плечи, да и помятые рёбра всё ещё жаловались.

...Распухший нос совершенно не вязался с ней теперешней, но, кажется, ей стало легче.Роза медленно выпрямилась и вытерла слёзы. Неаккуратно, рассеянным каким-то жестном. По-обычному, по-живому.

— Прости, что так долго.Он больше не нуждался в том, чтобы цепляться за имя, но он всё ещё был в некотором роде Доктором. Только отчасти и только так, как хотел сам, но это была и его природа. Джон должен был помочь ей.

На то, чтобы добраться к себе достаточно прочному для этого, пусть и не до конца понявшему, потребовалось время. И всё это время было для неё тяжёлым.— И ты меня прости, — теперь это не было злым тычком. — И даже не смей говорить, что мне не за что извиняться, — Роза смотрела на него прямо и казалась более знакомой, чем все прошедшие месяцы.Всё ещё только начиналось по-настоящему.