Глава 6 (1/1)
С того происшествия прошло уже три дня. Я всё время находилась на кухне. Дверь, как приказал Филипп Филиппович, закрыли. Теперь я не беспокоюсь за свою жизнь, потому что их подопечному запретилось заходить на кухню под любым предлогом. Но всё равно страх остался во мне. Каждый раз, когда кто-то заходил, я пряталась под скамейку. Зина, когда ничем не была занята, сидела за столом со мной, лежащей на её коленях. Профессор и доктор к чему-то готовились. Они, кажется, называли это ОПЕРАЦИЕЙ. Сказали мне ничего не давать. Я, что ли, целый день голодной прохожу? Тут же зашёл взволнованный Иван Арнольдович и сказал, что всё готово. Зина взяла меня на руки и понесла в операционную. Зачем? Я же не болею. Когда мы туда зашли, в мои глаза сильно светил свет. Под потолком ярко горел белый шар. Среди света стоял Филипп Филиппович, одетый в белый халат и перчатки. Доктор Борменталь был одет так же, но он стоял ко мне спиной и что-то раскладывал. Зина положила меня на стол, покрытый белой скатертью. На последок она меня погладила и, не смотря больше на меня, вышла быстро из операционной. Теперь я осталась с ними одна, мне стало не по себе и я стала медленно отползать на край стола. —?Держите её, Борменталь! —?крикнул профессор?— Скорей! Тут же рядом со мной возник Иван Арнольдович, взял меня за шкирку и прижал к моей морде что-то вонючее. Мои лапы подкосились, и я стала засыпать. Напоследок я услышала только: ?Кладите её на стол!?. Потом?— ничего. ***
На столе лежала кошка. Доктор Борменталь только что выстриг ей живот и теперь стриг голову. Филипп Филиппович наблюдал за процессом. —?Жалко кошку, ласковая, - сказал с сожалением Иван Арнольдович во время работы. —?Вы так говорите, потому что она испортила лицо господину Шарикову, — ответил Филипп Филиппович. Ассистент профессора закончил и отошёл от стола со словом: "Готово". Филипп Филиппович подошёл к столу, посмотрел на облысевшую голову кошки и попросил доктора подать ему нож. Профессор решил начать с живота, и он провёл глубокую полосу маленьким ножичком. Кровь тут же хлынула из раны. Борменталь сразу начал от неё избавляться. Они всё ковырялись в маленьком тельце. "Ножницы!'' — из тела кошки изъяли семенные железы. Взамен в тело вложили другие, той мёртвой девушки. "Иголку и нитки!" — рану мгновенно зашили. Филипп Филиппович, с капельками пота на лбу, тяжело сказал: —?Если мы сейчас быстро не закончим, то потеряем её. Подайте нож, доктор. В руках профессора тут же оказался ножичек и он провёл горизонтальную полосу по оголённой голове кошки. Кожу быстро убрали, как тряпку закрывающую картину на стене. Теперь перед ними красовался череп. В руках профессора появился инструмент, напоминающий дрель, только уменьшенную его версию. По краям кошачьего черепа в виде круга виднелись маленькие дырочки, можно теперь работать с маленькой пилой. На всю операционную был слышен звук, как при распиливании доски. Закончили, сняли крышку с её черепа. Перед ними предстал кошачий мозг. Филипп Филиппович вскрыл ножницами оболочки, он засунул их глубже. —?Теперь нужно достать мозг. —?Профессор вынул мозг Маруси из черепа. —?Удивительно, она могла бы умереть уже десять раз, — удивился Борменталь,?— а держится. —?Ничего, жить будет,?— прохрипел профессор, — давайте её сюда. Борменталь передал ему склянку с человеческим гипофизом. Профессор вынул из Марусиного мозга её же гипофиз и вложил гипофиз умершей девушки. Янтарными нитями он замотал его в кошачий мозг, закончив, он взял мозг и вложил обратно в черепную коробку. —?Ну, как там? —?спросил Преображенский. —?Живая, живая,?— проговорил Борменталь. Спрятав мозг среди оболочек, он аккуратно приложил отпиленную крышку черепной коробки и натянул скальп на место. —?Нужно зашивать,?— сказал Иван Арнольдович, придерживая скальп, чтоб он не сполз у профессора с нитки. Голову зашили в два счёта. Операция была окончена.