Спасение утопающих - дело рук тех, кто учил их плавать (2/2)

Нет...Нельзя... отключаться...Мы ведь... еще не выбрались... отсюда...Я ведь... еще... ничего не узнал...Яркий свет ударяет мне в лицо. Сильно зажмуриваюсь, получая в голову приступ ноющей боли.- Надо же..., - чужой голос кажется нестерпимо громким. - Какая встреча...С большим усилием открываю глаза. Передо мной стоит высокая фигура с фонариком в руке. Кажется, это мужчина. Поза у человека непринужденная, словно он просто вышел на прогулку.- Похоже, что Вы, Евгений Александрович, оказались в весьма затруднительном положении, - продолжает мужчина, не спеша подходя ко мне.Пытаюсь отодвинуться, утягивая за собой Печенега. Но все мои попытки тщетны.- Не стоит так тревожится, - усмехается человек, глядя на мои жалкие потуги. - Давайте просто поговорим. Мы же хотим разобраться в этой ситуации, верно?Свет от фонаря слегка освещает лицо незнакомца. Меня пробивает дрожь. Только не это...- Ты..? - выдавливаю я. Это просто не может быть правдой. Ели ты здесь, то...- Вы что-то сказали? - холодная улыбка возникает на лице парня.

Молчалин.Он здесь.А это значит.Что я больше не жилец.- Я же сказал, что не стоит бояться, - словно маленькому ребенку, втолковывает мне человек из "Сириуса". - На самом деле, не ожидал, что встречу Вас здесь. Хотя, это даже к лучшему.Молчалин останавливается в метре от меня. До белых костяшек сжимаю толстовку Печорина. Липкий, тягучий страх захватил мое тело, но позволяя больше сдвинуться с места.

- Мой босс, - продолжает Молчалин. - Очень заинтересован Вами, Евгений Александрович. Поэтому у меня есть предложение: Вы сейчас пойдете со мной, один. И обещаю, Вашей безопасности не будет ничего угрожать.Его босс? В каком смысле "заинтересован"?

Один? И бросить Печорина?- Так, каков Ваш ответ? - осведомляется Молчалин.По-моему, ответ очевиден.- Да пошел ты..., - звуки, выходящие из моего рта, больше похожи на хрип.- Так и думал, - парень продолжает улыбаться. - В таком случае, - лицо его вмиг становится серьезным, и даже опасным. - я не собираюсь Вас уговаривать.

В два шага Молчалин преодолевает расстояние между нами. Не успеваю и пискнуть, как тот грубо хватает меня за волосы и оттаскивает в сторону от Печорина. Чувствую напряжение каждого волоска. Из груди вырывается не прошенный всхлип. Как же больно...- Гребаная блядь, - Молчалин с размаху бросает меня на пол. Голова гулко стукается об пол, и на секунду я выпадаю из реальности. Во рту появляется неприятный привкус железа. На трясущихся руках пытаясь приподнять тело, но конечности как назло не слушаются меня.

- Уж не знаю, нахуя ты сдался боссу, - парень достает из куртки пистолет, перезаряжает его и направляет на Печорина. - Но в твоих же интересах сидеть и не рыпаться.Помните, я говорил о том, что человек, осознавая свой конец, может думать лишь о том, как он докатился до всего этого? Но что будет в голове у того, кто видит чужую смерть? Ужас? Отчаяние? Печаль?Нет. Совсем нет.Не будет криков и слез. Все это приходит позже, через несколько минут после осознания смерти этого человека.Но то самое, единственное, что появляется в душе, видя, как Смерть склоняется над тем, кого ты не хотел бы терять...Собственное тело напрягается. Из последних сил отталкиваюсь от пола.Это чувство...Шаг... Два... Три...Чувство тотальной пустоты...Вцепляюсь в руку Молчалина, в которой тот держал пистолет, и отталкиваю его от Печорина. Все происходит настолько быстро, что я даже не успеваю осознать собственные действия. Фонарик выпадает из рук Молчалина и с гулким лязгом падает на пол, откатываясь к одному из книжных стеллажей.- Сука! - меня вновь хватают за волосы и поваливают на пол.

- Мразь! - сильный удар под дых выбивает из моих легких воздух. - Тебе же сказали сидеть и не рыпаться!Молчалин продолжает колотить меня, кажется, даже не разбирая, куда он бьет. Руками пытаюсь хоть немного задержать тяжелые удары, но те как назло перестали адекватно меня слушаться.- Блядина! - практически верещит Молчалин. Похоже, он совсем дошел до ручки..., - Убью нахуй! Огромные руки сжимают мое горло. Начинаю вырываться, но парень держит слишком крепко. Хрип вырывается из моего горла. Дышать не получается.

Цепляюсь пальцами за чужие руки, но это не помогает.

- Убью, убью, убью, - как заведенный тараторит Молчалин. - Избавлюсь от тебя, как от надоедливой шлюхи! А боссу скажу, что в темноте тебя не различили...Из последних сил дергаю ногами, пытаясь сбить с себя противника. Голова постепенно наполняется туманом, уничтожающим все мысли. Задыхаюсь. Нечем... дышать...Руки безвольно падают на пол. В поле моего зрения оказывается лежащий Печорин. Между нами всего какой-то метр.Хочу... дотянуться до него...Я не хочу... Не хочу вот так... умирать один... Внезапно давление с моей шеи пропадает, в то время как Молчалин летит в сторону, врезавшись в стеллаж, с которого тут же сыпятся книги. Начинаю откашливаться, получая такой желанный воздух.- Евгений Александрович! - знакомы голос звенит у меня над ухом, чужие руки помогают мне сесть. - Вы в порядке?!- Со-ня...? - хриплю я, пытаясь разглядеть лицо баристы.- Нужно уходить отсюда! - девушка тянет меня вверх, поддерживая за плечо.- Пе-чо-рин..., - сипло выдавливаю из себя я, пытаясь удержаться на ногах. - Там...- Нэ волнуйса, Евгэный Алэксандрыч! - бодрый голос с восточным акцентом раздается рядом со мной и через секунду передо мной возникает знакомая мне монобровь. - Этова ыдыота мы тожэ забэрём!Облегченный вздох вырывается у меня из груди. Мы выжили. Все хорошо...В голове что-то щелкает, и я начинаю озираться по сторонам.- Мой порт-фель..., - говорить мне все еще тяжело. - Он ну-жен...- Этот? - Сонечка с легкостью подхватывает с пола мой рюкзак.Молча киваю. Все...Тело нещадно ломит, ноги словно ватные. В голове невыносимо шумит. Но я все равно стараюсь идти как можно быстрее, поддерживаемый Мармеладовой. Позади нас Максим Максимыч тащит на себе Печенега.

- А где-..., - хрипло начинаю я, вспоминая о куче незваных гостей, которые несколько минут назад пытались подстрелить меня.- Лучшэ тэбэ нэ знат, - обрывает меня таксист. - Ы нэ разговарывай пока, Евгэный Алэксандрыч. Врэдно тэбе!Тихо угукаю. Молчать так молчать. Но у меня столько вопросов... Выходим на улицу. У обочины стоит такой родной черный "Москвич". Забираюсь на заднее сидение. Туда же запихивают Печорина. Прижимаю библиотекаря к себе.Все закончилось. Сейчас мы поедем в больницу. И все будет хорошо. Все будет хорошо. Соня и Максим Максимыч садятся вперед. Таксист заводит машину. Сонечка бросает взгляд на меня через зеркало заднего вида.- Евгений Александрович, - осторожно зовет меня Мармеладова. - Вы плачете?Громко шмыгаю носом и поджимаю губы.Все будет хорошо...*** К моему величайшему удивлению, поехали мы не в больницу, а прямиком ко мне домой. В дороге я успеваю ненадолго выпасть из реальности, поэтому осознание того, что мы остановились не у жилища врачевателей, а у моей хрущевки, пришло ко мне не сразу.

Максим Максимыч снова взваливает на себя Печенега, а Сонечка подставляет мне плечо. К общей боли по всему телу добавляется и легкое головокружение с тошнотой. Наверное, это запоздалый результат всех моих встреч с твердыми предметами. С горем пополам добираемся до моей квартиры. Судорожно начинаю рыться в карманах в поисках ключей, но Соня спокойно дергает ручку и втаскивает меня в коридор. Я же закрывал дверь, правда?- Давайте быстрее! - из комнаты выглядывает высокий человек в белом халате.- А-лекс...? - мой голос все еще не восстановился, поэтому сиплю я как шестидесятилетний алкаш.- Если такой умный, иди сам с "Сириусом" разбирайся, - огрызается Сонечка.Стоп! Сонечнка? Огрызается?- А ну всэ расступылысь! - прикрикивает Максим Максимыч, затаскивая Печорина в коридор. - Развэели тут балаган!Как по команде встаем к стеночке, позволяя таксисту пройти со своей ношей в комнату.

- Вы уже здесь? - из кухни выходит Олеся.

- Здравствуйте, - кивает Соня.- Давай я его заберу, а ты иди помогай, - женщина забирает меня у девушки и оттаскивает в кухню, прикрывая за собой дверь и усаживая меня на табурет.Послушно сажусь.

Я дома. Я не один. Я жив.- Дай я на тебя посмотрю, - ведьма осторожно берет мое лицо за подбородок и поворачивает его то вправо, то влево. - Сильно же тебе досталось... Можешь уже отпустить свой рюкзак.Медленно опускаю голову вниз. И действительно, все это время я крепко держал портфель в руках.

Там же важные документы родителей...- Нужно обработать твои раны, - продолжает Олеся, осторожно забирая у меня сумку и стягивая с меня джинсовку. - Скажи, где болит?Пытаюсь что-то сказать, но изо рта вырывается только неразборчивый хрип. В голове тоже все смешалось.

Я... Не знаю, что я чувствую сейчас... Я не знаю этой эмоции...В груди все сдавливает. И кричать хочется. Я не понимаю...- Было много крови..., - судорожно выдыхаю я, глядя перед собой. - Я думал он умер... И я тащил его... Стрелял в людей... Падал... Меня душили... Думал, что умру...Из глаз рекой начинают литься слезы. Громко всхлипываю.

Олеся с нежностью смотрит на меня, а затем осторожно обнимает, поглаживая меня по голове.- Ты молодец, - мягко произносит женщина. - Ты большой молодец. Ты справился. Я понимаю, как тебе было страшно. Но сейчас ты дома вместе со своими друзьями. И ты спас жизнь своего товарища. Все закончилось, поэтому теперь ты в безопасности. Все хорошо.Прижимаюсь к Олесе, крепко обнимая ее в ответ. Бессовестно начинаю рыдать, словно маленький ребенок.Все, наконец-то, закончилось.Так я думал тогда...***- И когда он очнется?- Думаю, не раньше, чем через сутки. Раны не глубокие, но крови он потерял много. Я задолбался из него пули вытаскивать.- Вуот жэ проблэмный! Совсэм от рук отбылса послэ смэрти Андрэй Сэргеыча!

- Тише! Вы Евгения Александровича разбудите! С трудом разлепляю тяжелые веки. Чувствую себя эмоционально вымотанным. Видимо, я отключился прямо на табурете. Напротив меня сидит Максим Максимыч. Чацкий стоит, прислонившись к холодильнику, а Сонечка восседает на кухонной тумбе.- Юджин, ты как? - Алекс подходит ко мне, наклоняясь так, чтобы поравняться с моим лицом.- Сколько я спал? - мой голос сипит уже не так сильно.- Часа два, - Мармеладова пожимает плечами.- А... Печорин? - тихо спрашиваю я.- Спит твой Печорин, - хмыкает психиатр. - Живучий он у тебя. Хотя если бы мы ему переливание крови не организовали, дела бы пошли не очень.- Нэ чэловэк, а кровопыйца! - таксист демонстрирует перевязанный локоть. На кухне воцаряется молчание. Я не знаю, что сказать им всем. Я... поступил ужасно по отношению к Соне и Алексу. А они просто взяли и пришли ко мне на помощь...- Юджин, - зовет меня Чацкий, кладя руку на плечо. - Все хорошо? Хочешь чего-нибудь?- Не знаю..., честно отвечаю я. - Только если таблетки... В первом ящичке...Мозгоправ молча кивает и подходит к кухонным тумбам. Рыскает по ящику секунд тридцать, пока не достает почти пустую баночку.- Эти? - мужчина показывает мне таблетки, как-то странно на меня смотря.- Да, - отвечает вместо меня Сонечка. - Это транквилизаторы. Мне их передают прямо от начальника безопасности.- Но это не транквилизаторы, - хмуро отмечает Чацкий. - Банка та, но сами таблетки нет. Женя, - парень поворачивается ко мне. - Когда ты обычно принимаешь эти таблетки?Меня передергивает. Если это не транквилизаторы, то что тогда?- После... панических атак, - неуверенно начинаю я. - Или... при галлюцинациях...- И тебе становится лучше?Судорожно сглатываю. Если вспомнить, то таблетки я пил обычно только после приступов, а не регулярно. Поэтому, если мне не становилось лучше, я списывал на то, что не соблюдаю рекомендации врача.- Нет..., - выдыхаю я, вспоминая недавний галлюциногенный Ад. - Не становится...

- Как долго ты их принимаешь? - продолжает допрос психиатр.- С одиннадцати лет, - отвечает за меня Соня. - Эти таблетки врач выписал. Вернер лично выкупает их в аптеке. Хочешь сказать, что он их подменяет?- Может быть и нет, - пожимает плечами Алекс, вертя в руках баночку. - Но ты сама сказала, что таблетки тебе доставляют. Значит, они проходят еще через кого-то, кто, возможно, и подменяет их.- Выходыт, дажэ у вас завэлас крыса, - резюмирует Максим Максимыч.- Но что это за препарат? - спрашиваю я.

- Психотропная херь, - Чацкий хмурится. - При регулярном потреблении ломает психику только так.

Невольно опускаю взгляд. Так я все это время просто травил свой мозг?- Интересно вот что, - продолжает мозгоправ. - Зачем кому-то подменять таблетки? Какой в этом смысл? И какова вероятность, что все это было сделано для того, чтобы человек, потребляющий сие чудо, свихнулся как можно скорее... В кухне вновь воцаряется тишина. Мне вот тоже интересно, кому нужно было меня так подставлять. И с каких пор? Насколько я помню, таблетки выглядели так всегда...Негромкий стук в дверь заставляет всех нас вздрогнуть. Переглядываемся между собой.- Может, это Олеся? - предполагаю я.- Нэ, - Максим Максимыч мотает головой. - Она спат ушла. А эсли Олэся спыт, значыт, она спыт.- А если дверью ошиблись? - хмурится Сонечка.- В три часа ночи? - резонно отмечает Чацкий.В дверь стучат настойчивей.

- Надо открыть, - привстаю с табуретки, чувствуя сильную слабость в ногах.- Подождите, Евгений Александрович, - Мармеладова спрыгивает с кухонной тумбы, доставая откуда-то сзади пистолет с глушителем. - Я с Вами.Молча киваю и небольшими шагами двигаюсь к двери. Проходя мимо гостиной, на пару секунд заглядываю туда. На моей кровати, словно Ленин в Мавзолее, лежит Печорин. Его грудь медленно вздымается, будто он просто прилег поспать.- Он быстро оклемается, вот увидите, - подбадривает меня бариста, дружески кладя руку на плечо.Как можно тише подходим к двери. Сонечка встает в стойку, прислоняясь к стене. Поворачиваю замок и резко распахиваю дверь. Мармеладова тут же выскакивает из-за угла, направляя на гостей оружие.

- Очень теплый прием, - отмечает Дубровский, глядя на нас сверху вниз.- Какого..., - начинаю было я.- Женя! - из-за широченной спины мужчины выглядывает Таня. - Боже! Что у тебя с лицом?А что у меня с лицом, действительно?Поворачиваюсь к висящему в прихожей зеркалу. Лучше бы не смотрел. Губа разбита в двух местах, на лбу гигантская шишка, фингал под глазом, нос поцарапан... Шея перевязана бинтом, и я даже не хочу знать, что под ним.- Долгая история, - виновато улыбаюсь.- Евгений Александрович, Вы его знаете? - спрашивает Сонечка, все еще наставляя пистолет на Дубровского.- Да..., - протягиваю я. - Это Танин...

- Муж, - подсказывает мужчина.Мармеладова медленно опускает пистолет. Я тоже был в шоке, Сонечка, когда его увидел.- Что вы здесь делаете? - наконец, задаю я самый главный вопрос.- Я приехала сюда жить, - отвечает Ларина, вытаскивая из-за спины мужа чемодан. - Пустишь на пару дней, пока я не сниму себе квартиру? Моя челюсть медленно едет вниз. Это вообще как? Чтобы замужняя прекрасная девушка жила у холостого меня? Да где такое видано?- Так внезапно..., - выдавливаю из себя я.- Прости, что не предупредила заранее, - девушка виновато улыбается. - На это совсем не было времени...- Я все объясню, - перебивает ее Дубровский и поворачивается ко мне. - На пару слов. Желательно наедине.После мужчина разворачивается и начинает спускаться вниз. Таня проходит в коридор, затаскивая за собой чемодан.- Я ненадолго, - предупреждаю Мармеладову.- Ладно, - кивает девушка. - Если что, кричите.Горько усмехаюсь. Да я уже готов орать. Вот хоть прям щас. Прямо в носках спускаюсь за Дубровским. Тот ждет меня на один пролет ниже. Мужчина смотрит на грязные окна, держа во рту не зажженную сигарету.

Если говорить о наших отношениях с Дубровским, то они весьма натянутые. И хотя его компания являлась крупным партнером компании моего дяди, это не мешало мне высказываться о нем крайне резко. Конечно, иногда я мог преувеличить: назвать его стариком или зазнавшимся негодяем, но у меня были на это причины. Одна из них, конечно же, заключалась в Тане. Никому не понравится, если его близкий человек выйдет замуж не по любви. Дубровский в ответ симпатиии ко мне тоже не питал. И хотя его причины мне неизвестны, это не мешало нам игнорировать друг друга.

Поэтому мне было интересно, а какого черта я ему понадобился?- Что ты хотел? - напрямую спрашиваю я. Нечего тянуть кота за причинные места.Дубровский окидывает меня холодным взглядом.

- Судя по всему, - после продолжительного молчания начинает он. - Ты тоже попал под раздачу.- Ты о чем? - хмурюсь. Он о "Сириусе" говорит? Навряд ли...

- Не знаю, слышал ты или нет, - продолжает Дубровский. - Но несколько дней назад кто-то подбросил бомбу в мою машину.Невольно вздрагиваю. Да что не так с этим миром...- С большой вероятностью это было сделано советом директоров компании Андрея Сергеевича. Мне довелось за неделю до этого не позволить им разрушить фирму. Думаю, мое существование сильно им мешает, но, - мужчина еще раз бросает на меня холодный взгляд. - если ты в таком виде, значит, тебя тоже хотят устранить.- Ошибаешься, - мотаю головой. - Меня хотят прикончить совсем другие люди.

Выходит, помимо "Сириуса" у меня, возможно, скоро появятся еще знакомые, которые желают свернуть мне шею...- Я привез сюда Таню, чтобы она побыла здесь, пока я разбираюсь со всем этим, - Дубровский зажигает сигарету. - Но сейчас вижу, что это плохая идея. С другой стороны, - на лице мужчины на долю секунды возникает слабая полуулыбка. - она слишком сильно загорелась этой идеей.- Да..., - грустно улыбаюсь. - Таня такая...Молчим с минуту. Дубровский докуривает сигарету.- Я хочу заключить сделку, - мужчина разворачивается ко мне всем телом. - Я разберусь с делами компании Андрея Сергеевича. Возможно, даже сделаю так, чтобы ты смог вступить в права собственника раньше, чем указанно в завещании.Клетки моего тела самовольно напрягаются. От таких предложений нельзя ждать ничего хорошего...- Взамен, - продолжает Дубровский. - ты сделаешь так, чтобы Таня все это время находилась в абсолютной безопасности. Ни один волос не должен упасть с ее головы.- Почему именно я? - сую руки в карманы. - Разве не проще отправить ее куда-нибудь в теплое место с кучей охранников?Нет, предложение, конечно, хорошее. Но вот у меня тут как бы не безопасно...- Не хочу признавать, - мужчина хмурится. - Но ты единственный человек, которому я сейчас могу доверять. Хотя бы потому, что мы находимся в одном положении.Закусываю нижнюю губу. Раньше мне казалось, что Дубровскому вообще плевать на Таню. А что сейчас? Он просит меня, человека, которого презирает, позаботиться о ней? Так, остановите Землю. Я сойду...- Ладно, - тяжело вздыхаю. - Я согласен, но только если ты ответишь мне на один вопрос.- Хорошо, - Дубровский пожимает мне руку. - Что за вопрос?Хитро улыбаюсь. Вот ты и попался...- Долго Вы, - возмущается Мармеладова, когда я, наконец, возвращаюсь в квартиру вместе с Дубровским.- Прости, - виновато улыбаюсь. - Нужно было кое что обсудить...- Вы закончили? - из кухни появляется Таня.- Да, - кивает Дубровский.Несколько секунд они просто смотрят друг на друга. Вот же придурошные...- Я пойду, - наконец, произносит мужчина, открывая дверь.- Подожди, - Ларина подходит к нему и робко целует его в щеку. - Береги себя, ладно?- Хорошо, - Дубровский осторожно берет руку девушки в свою.- Я позвоню тебе по Скайпу завтра утром, - Таня как-то нежно улыбается.

- Да..., - мужчина почти невесомо целует ее в лоб.Так. Я больше не могу на это смотреть! Утаскиваю Сонечку с собой на кухню. Нечего ребенку на взрослые вещи смотреть. К моему удивлению на месте обнаруживается только Чацкий.- Максимыч ушел спать, - отвечает психиатр на мой немой вопрос.

- Вот как..., - сажусь на табуретку. Сонечка вновь занимает место на кухонной тумбе.Снова молчим. Что ж это за день молчанки такой?- Я хотел сказать..., - неуверенно начинаю я. - Спасибо.Чацкий и Мармеладова с удивлением смотрят на меня.- Я наговорил вам кучу всякого говна, - продолжаю я, опустив глаза. - А вы все равно вытащили мою задницу из самой настоящей жопы... Я... В общем... Простите меня.Ну вот. Сказал. На их месте я бы послал меня с такими извинениями куда подальше...- Евгений Александрыч! - тонкие руки обхватывают меня за шею. - Мы скучали!Сонечка старается рыдать как можно громче, размазывая сопли по моей футболке. К нам подходит Чацкий, сгребая уже нас обоих в крепкие мужицкие объятия.

- Юджииин..., - на манер Мармеладовой взвывает психиатр. Уж не знаю, что было в голове у Тани, когда она зашла на кухню и увидела там трех наматывающих на руку сопли субъектов, но девушка тут же присоединилась к нашим китовым завываниям, впихнувшись в наш тесный кружок.Стоим так минут десять. Я ведь тоже скучал по ним. Мне правда, их не хватало...В груди появляется какое-то теплое, забытое в детстве чувство. Такое бывает, когда ты просыпаешься субботним днем от запаха маминых подгорелых блинчиков и звука папиной любимой радиостанции. И ты сонный спускаешься к ним вниз, кормишь золотую рыбку Гришку и садишься за стол. Папа взъерошивает тебе волосы, а мама целует в щеку.Это чувство...Счастье.Конечно, мы еще обсудим все то, что произошло между нами. Возможно даже немного повздорим, выясняя, кто же все же был прав. Но только пусть это будет не сейчас.Потому что сейчас я просто хочу заново узнавать счастье.

Примечания:* Паничка - так Женя называет свои приступы панических атак.