2 (2/2)

Сулли стояла у двери. Она ведь все подготовила. Ритуальный круг прямо перед жертвой, он связан, даже если парень окажется чертовым ниндзя, ему не сбежать. Все двери заперты, ключи спрятаны. Поблизости никого. Но почему-то ее ладони вспотели и стали предательски липкими, а губы тряслись, грозясь перейти в гримасу боли и сожаления. Она смотрела на испуганного мальчишку, чья жизнь сейчас была полностью в ее руках. В ее липких мокрых руках, на которых еще никогда не было настоящей крови.

"Я не убиваю его, я же его не убиваю", - Сулли шевелила губами, согревая ледяной воздух около своего лица. Девушка сутулилась и плотные волосы, которые едва доставали плеч, теперь закрывали половину лица и прилипали к заплаканным щекам.

В углу валялся уже застегнутый рюкзак парня, в боковом кармане которого лежала беспроводная колонка и шоколадный батончик. Он же просто парень. Просто парень, которому не повезло оказаться рядом с демоном. Нет, не просто оказаться рядом. Ему не повезло родиться обреченным. Он был им с самого рождения.

Так Сулли себя успокаивала. Парень рос, чтобы его поймали, как рыбки на платных водохранилищах, как птичка, которую выводили в инкубаторе, чтобы потом зарезать. Сулли слышала как бешено бьется сердце парня, как он шумно выдыхает и пытается тихо развязать руки за спиной.

"Все, хватит его мучить", - Сулли подошла к парню и наклонилась, пытаясь сквозь повязку на глазах заглянуть в них последний раз. В те невинные карие глаза, которые немного косили, как ей показалось. Девушка подцепила краем пальца скотч на щеке Джисона, подождала пару секунд и резко сорвала его.

Он вскрикнул и облизнул губу, которая немного треснула от такого резкого движения."Черт, тебе же больно, прости", - чуть не сказала Сулли, а потом угрюмо опустила взгляд, осознав свою глупость и лицемерие.- Ни за что бы не подумал, что меня похитит девушка, - неожиданно Хан закатился истеричным смехом.Сулли отпрянула как ошпаренная. Она чуть не ответила ему, но замолчала. "Как он узнал? Где я прокололась?"

А Джисон, перестав смеяться, заговорил уже тише:- Я не знаю кто ты и что задумала. Но я не хочу умирать, - губы парня дрогнули, но он сдержался, - тебе конечно все равно. Но знай, - он чуть подался вперед, - если это какой-то розыгрыш, то клянусь, что я отплачу втройне, - он усмехнулся.

"Да он должно быть двинутый", - Сулли смотрела на своего пленника как на умалишенного.

Девушка быстро отошла назад и взяла ритуальный кинжал, подошла к нему вновь, но уже со спины и приставила кинжал к шее. Ей не нужно было много крови, но парень об этом конечно не имел ни малейшего представления.

Сулли хочет успокоить его и сказать, что его ждет не смерть, но не может выдать свой голос и манеру разговора. Хотя и врать ему было бы странным. Да, не смерть, но возможно кое-что похуже, гораздо хуже смерти.

Джисон ощутил на своей шее лезвие. Все внутри горело, но его охватило оцепенение. Он просто не мог пошевелиться.

Как там говорят, все прошлое должно пролететь перед глазами? Но у Джисона пролетело все его, теперь невозможное будущее. Карьера музыканта и танцора, его мечты слетать в США, любимая девушка, чье лицо он еще не придумал, дети, друзья. И все они смеются и любят его. В его уже невозможном будущем.

Хан медленно выдохнул и слезы вновь покатились ручьем по его щекам когда он почувствовал, что убийца перехватила кинжал поудобнее. - Я прощаю тебя, - сказал Хан и откинул голову назад, уткнувшись в теплое тело своей убийцы.

Кинжал соскользнул с его шеи.

Хан зажмурился как вдруг услышал громкие всхлипывания, а затем и холодные тяжелые капли на своем лице. Почти минуту продолжалась эта до дикости странная ситуация и Джисон уже начал сомневаться в собственной кончине. А еще через мгновение его похитительница с легким ароматом жасмина, отошла назад, громко шаркая ногами и наступая на что-то на полу, резким движением полоснула ножом рядом с руками Джисона, обрезая скотч, от чего он чуть не потерял последнюю смелость, и пулей вылетела, хлопнув дверью.

Дрожащими руками парень снял повязку с глаз, убедился, что он остался один, прижал кулак ко рту и беззвучно заплакал, впиваясь зубами в костяшки.