Глава 17. Имитатор? (1/1)

Сёмушкин отвёз Макса к сестре Нины ГабриладзеМарине Башлыковой, а сам уехал в «Горводоканал». Макс не сомневался, что Резо уже в курсе найденной улики – было у него смутное подозрение, что рыжий капитан приставлен к нему отнюдь не только для удобства общения с местными. Но обиды на Резо Макс не держал, понимая, что этот человек слишком любит внука, чтобы пустить всё на самотёк. Он и так ждал результатов от полиции слишком долго.

Марина Башлыкова оказалась гораздо старше погибшей сестры – на вид ей было лет сорок, а могло быть и лет на пять-семь больше. Симпатичная, сохранившая подтянутую фигуру яркая блондинка, одетая недорого, но со вкусом. Странно, что такая женщина живёт одна и, похоже, никогда не была замужем.Даже в этом возрасте она вполне могла бы выдержать конкуренцию с более молодыми женщинами. Марина приняла Макса достаточно радушно, угостила чаем и рассказала о младшей сестре. Оказалось, разница между сёстрами была ни много, ни мало – шестнадцать лет. То есть, Марина уже успела окончить школу, когда на свет появилась Ниночка.Поздние роды, на которых настаивал отец, подорвали здоровье матери, и после рождения младшенькой она всё время болела. Марина, конечно, ни в какой институт не поехала, хотя очень об этом мечтала, да и оценки позволяли. Ей пришлось поступить в местное педагогическое училище и выучиться на воспитателя.Через четыре года после рождения Ниночки мать сестёр умерла от пневмонии – слишком ослаблен был её организм разнообразными хворями. Двадцатилетней Марине пришлось воспитывать маленькую Ниночку. Отец девочек постоянно был на работе, он крутился, как мог, стараясь, чтобы у малышки было все самое лучшее, Марина тоже работала воспитателем в том же детском саду, куда ходила и Ниночка. Когда Марина собралась было замуж, отец поставил вопрос ребром – никакого замужества, пока Ниночка не подрастёт. Доводы дочери, что она всё-таки имеет право на свою личную жизнь, были восприняты отцом как предательство. Да и с замужеством ничего не получилось.Тут Марина как-то замялась, Макс заметил это, но решил пока не давить на женщину, и она продолжила рассказывать.

Марина занималась воспитанием сестры до той поры, пока Ниночке не исполнилось восемнадцать лет. Больше никаких попыток наладить свою личную жизнь она не делала, посвятив себя Нине. Девочка росла потрясающей красавицей, но отец, хотя и постаревший к тому времени, держал и младшую дочь в ежовых рукавицах – никаких лишних посиделок с подружками, никаких походов в кино с мальчиками, никаких гуляний и прочее. Неудивительно, что Ниночка взбунтовалась. Она поссорилась с отцом, поступила в институт в соседнем городе и уехала. А через год вернулась, чтобы познакомить отца и сестру со своим женихом – Автандилом Габриладзе. Парень был просто сказка – красивый, обаятельный, умный и на Нину смотрел как на икону. Отец был не в восторге от желания дочери выйти замуж, но у него хватило ума понять, что свадьба так и так состоится, так что лучше смириться. Успокоило его ещё и то, что Автандил совсем не был нищим голодранцем и вполне мог обеспечить дочь. После свадьбы Нина уехала с мужем на его историческую родину, но сёстры продолжали регулярно списываться – сначала обычным способом, а затем и по электронной почте. Марина даже несколько раз была в гостях у сестры и роскошный дом Нины поразил её. Она, конечно,знала, что свёкор Нины – Резо Габриладзе – человек, мягко говоря, не бедный, но только сейчас поняла размеры его истинного богатства. Нина была очевидно счастлива с мужем, а после того, как родился Торнике, Автандил стал относиться к ней с ещё большей любовью.

Сама же Марина жила прежней скучной размеренной жизнью. Она поступила на заочное отделение пединститута и стала заведующей детским садом, похоронила тихо скончавшегося отца, отремонтировала старый дом и все…Вот и все перемены. К Нине в гости она ездила ещё несколько раз, та по-прежнему была прекрасна и счастлива, а после рождения дочки Медеи похорошела ещё сказочней. Все, казалось бы, шло замечательно, но потом, когда Медее было всего два годика, Нина и Автандил решили слетать в Париж – просто так, на пару дней. И всё. Самолёт разбился при посадке в парижском аэропорту Орли. Роковая случайность, резкое изменение метеоусловий и неправильно понятые пилотом слова авиадиспетчера. Судьба.

Марина очень горевала по погибшей сестре, рвалась сама воспитывать племянников, но почерневший от горя Резо тихо, но твёрдо заявил, что внуки останутся с ним. Марине пришлось смириться и с этим мужским решением. Время шло, и она уже смирилась со своим одиночеством. А потом Торнике похитили, и в город вернулся Ужас.- Вот и вся моя история, Максим, – закончила Марина. – Наверное, я мало чем смогла вам помочь.- Спасибо, Марина. Только почему вы сказали «вернулся»?- Что?- Ну, вы сказали, «ужас вернулся». Было ещё что-то подобное?- Извините, Максим. Я, видимо, оговорилась. Я хотела сказать – появился. Со всеми этими убийствами…- Да, я понимаю. А знаете, Резо верит, что ваш племянник ещё жив.- Вряд ли это так, – вздохнула женщина. – Но Резо очень упрям. Он всегда добивается своего. Только, боюсь, на этот раз его переиграли. Вы что-то ещё хотели, Максим?- Благодарю вас, мне уже пора. Всего доброго.Выйдя от Марины, Макс сначала позвонил Сёмушкину, который сказал, что нашёл нужные планы, потом договорился о встрече со спелеологом Медным и решил, что пора уже ехать домой – начинало смеркаться.Он был рассержен. Марина, как и другие жители городка, упорно что-то скрывала. И ещё, несмотря ни на что, у него создалось стойкое убеждение, что любящая старшая сестричка ненавидела младшенькую лютой ненавистью, хотя и старалась этого не показывать. Да, милый тихий городок всё больше начинал напоминать Максу клубок змей и неизвестно ещё, какие гадости таятся под его вполне презентабельным фасадом.Когда вечером все собрались на веранде, мальчишки с горящими глазами стали рассказывать Максу про встречу с Анной Сергеевной, а Вадим молча протянул диктофон и письмо.

-Ну, молодцы, – сказал Макс, – наконец-то открылась тайна мадридского двора. А то я уже подумал, что все здесь дали обет молчания.

- Я только не понимаю – произнесла до этого молчавшая Арина, прижимая к себе Димку (тот, кстати, пытался втихую вывернуться и что-то фырчал о телячьих нежностях, но в конце концов смирился), – у них же дети гибнут. Почему они все молчат? Почему не стучатся в каждую дверь? Почему местная полиция не просит помощи? Он ведь не остановится, Макс?- Нет, – вздохнул Макс. – Не остановится. Он будет мстить всем. Кстати, я ведь тоже кое-что нашёл.И он рассказал о своей находке и догадке. После этого глаза мальчишек стали просто квадратными.- С ума сойти, – прошептал Данька, – я не думал, что так по правде может быть.- В связи с этим, – заметил Сильвер – может вам вообще в Городок не ездить? Сидите дома, в море вон купайтесь, загорайте.

- Ну, нет, – ответил Андрей. – Мы Анне Сергеевне обещали. Она будет нас ждать. И вообще, мы обещаем быть осторожными. И нас всё-таки трое. И мы не местные. Так что не думаю, что всё так опасно.

Димка и Данька дружно закивали. Взрослые с сомнением покосились на спевшуюся троицу, но те дружно изобразили белокрылых ангелочков, не имеющих за душой никакой задней мысли.

- Ладно, – с сомнением протянул Сильвер. – Отвезу я вас завтра к Анне Сергеевне, но чтоб ни Боже мой. Иначе будете дома сидеть, пока Макс этого Кукольника не поймает.

Мальчишки вновь закивали с самым невинным видом.- А ты завтра куда, Макс? – спросил Ник.- А я договорился о встрече с местным руководителем клуба спелеологов. Думаю, что ещё кое-что прояснится. А ты, Вадим, съезди на лодочную станцию, поговори с этим дядей Лёрой.

- А почему ты полицию подключить не хочешь?- Знаешь, есть у меня стойкое сомнение в их желании мне помогать. Резо они боятся, да. Палки в колёса в открытую ставить остерегаются. И капитан этот вроде бы неплохой мужик. Но этот заговор молчания вокруг смерти Кости Нефёдова и убийств тридцатилетней давности меня уже начинает напрягать. Этот гнойник зрел тридцать лет. Пора его вскрыть.

- А ты не боишься, – вдруг спросил Сильвер, - что пока вскрывать будешь – сам запачкаешься?- Боюсь. Но, знаешь, что бывает, если вовремя не вскрыть нарыв? Организм отравит себя сам.

- И тебе неважно, кто пострадает от твоего желания повытаскивать из шкафа все скелеты? Подумай,такая правда может оказаться неприятнее, чем ты предполагаешь, Макс. И тогда в глазах этих людей виноват во всём будешь ты.- Я не понял, – неожиданно перевел разговор Ник, – неужели ты думаешь, что это тот же маньяк, что и тридцать лет назад? Да ему сейчас как минимум лет пятьдесят. В таком возрасте по канализации не побегаешь и пацанов на себе не потаскаешь.

- Верно мыслишь, Ники, – согласился Сильвер.- Нет, я не думаю, что это один и тот же человек. Скорее всего, это имитатор. По моим прикидкам, ему лет тридцать, может чуть больше. Но этот маньяк, и тот, прежний, как-то связаны. И очень сильно связаны. Но как – я ещё не понял. Вадик…- Да?- Мне очень нужны подробности того, тридцатилетней давности дела. Постарайся завтра, ладно?

- Что смогу. Но у меня есть ещё вопрос. Почему после ареста Кости Нефёдова убийства прекратились? Неужели маньяк смог остановиться?- Знаешь, я думаю, что тогда он просто получил что-то, что для него было очень важно. Поэтому он залёг на дно.- А может быть, он уехал? Заболел? Вообще умер? – предположил Ник.- Может быть. Но мне всё-таки кажется, что я прав. Поговорю завтра со спелеологами – если одна моя мысль подтвердится – тогда можно будет составитьплан действий совместно с полицией.

- Ага, – съехидничал Ник, - и своего друга Резоне забудь. Вряд ли он захочет быть в стороне.

- Это ты правильно говоришь,- невозмутимо ответил Макс. – Он – точно не захочет. Давайте спать уже – утро вечера мудренее.

Если бы Макс знал, как мало осталось таких спокойных вечеров под крышей этого дома. Но ни он, ни кто-либо из присутствующих об этом даже не догадывался.