12.5. Так обидно (1/2)

Бэкхён двигался по инерции, так словно это было не его тело, будто не он закрыл собой отца. Всего мгновение, которое замедляется и растягивает этот момент на долгие минуты. Вот он ловит пулю, потом ещё одну, не выдерживает давления и делает пару шагов назад. В начале Бэкхён ничего не почувствовал. Казалось, что ничего не произошло, но проходит миг, когда он медленно опускает глаза и замечает кровь, сочившуюся из груди.

Лишь спустя какое-то время, Бэкхён почувствовал жгучую боль. Будто бы адское пламя разгорается в груди, готовое превратить его в любой момент в горстку пепла. Вдруг тело стало таким тяжёлым, что ноги подкашиваются и омега падает в чьи-то руки. Ему хочется сделать вдох, но ничего не получается.

– Кх... – прохрипел парень.– Он-н... – приглушённо звучал голос сверху.

Омега посмотрел на человека, свисающего над ним. Его глаза были полны ужаса, губы дрожали, а глубокие морщины стали ещё выразительней. Бэкхён разглядывал лицо отца, словно впервые его увидел.

– Э-это мо-ой сын! – закричал мужчина.

"Почему ты кричишь?", – хотел спросить Бэкхён, но не мог. Рот наполнился солёной кровью; он начал кашлять.

– Он ранен! – в отчаянии взревел отец.

"Зачем ты это делаешь? Разве не всё ли равно?", парень был в замешательстве от реакции отца.

Прожигающая боль продолжала растекаться по всей груди. Время замедлило свой ход, чтобы измучить его напоследок. Бэкхён открыл рот, чтобы зачерпнуть немного воздуха, но ничего не вышло и его снова окутали спазмы. Он никогда бы не подумал, что дышать так сложно. Парня пробила мелкая дрожь; становилось то холодно, то тепло. Он задыхался; в горле застрял ком.

"Я не хочу умирать!", – промелькнула отчаянная мысль Бэкхён, чувствуя как рубашка мерзко прилипла к телу.

Вдруг перед глазами Бэкхёна начали проплывать события его жизни, как фильм, где он был главным героем. С самого первого воспоминания, когда он шёл по длинному коридору с голубыми стенами, увешанными китайской живописью. Он остановился, чтобы посмотреть на одну из картин, где изображена охота на лань: стрела пронзила сердце бедного создания. Бэкхён видел так ярко, как он срывает картину и топчет неуверенными стопами.

Потом он помнит, как сидел на коленях в рисе, сжимал истерзанные бамбуковой палкой руки за свой проступок и не понимал, почему был наказан. Бэкхён пытался объяснить, что такой ужасный эпизод нельзя изображать, ведь это так грустно, когда кому-то приходится умирать, чтобы жил другой.Какая ирония, что он жертвует собой, чтобы не пострадал его отец. Этот эгоистичный человек, который не давал ему свободы. Сомневаться в своём выборе уже поздно, но всё равно так обидно.Бэкхён моргнул и картинка поменялась. Он чувствует тепло, прижимаясь к груди няни. Тогда он представлял, что воспитатель его папа. Ведь только папы так нежно целуют и крепко обнимают. Почти всё время мальчик проводили в его обществе. Бэкхён практически не виделся с родителями, только изредка вечером он мог заметить силуэты сквозь приоткрытую дверь их спальни, когда мальчик бродил ночью по бесконечным коридорам их дома.

Мальчику казалось, что мир состоит только из него и няни. Они вместе проводили всё время, что у них было. Он не помнил сказок, которые читал воспитатель, но зато помнил как звучал его красивый голос, под который Бэкхён сладко засыпал. Однако счастье не могло быть вечным – родители всё-таки вспомнили о нём и решили вырвать из рук няни.

– Я не хочу! Не хочу! Папа, пожалуйста, не отдавай меня им! – бился в истерике мальчик.– Бэкхён-и, – поникшим голос произнёс воспитатель.– Немедленно прекрати плакать! – строгим голосом сказал настоящий "папа".– Господин, он ведь ребёнок. С ним нужно помягче...– Не смей мне указывать как разговаривать с моим сыном! – шипел мужчина. – Ты не его родитель! Мы более не нуждаемся в твоих услугах.– Как скажите, господин, – покорно склонился воспитатель.

Сквозь слёзы Бэкхён смотрел как закрывается дверь за няней. После его ухода воспитали не задерживались больше полугода, а иной раз вообще оставляли его без присмотра. Родители всеми силами старались, чтобы у мальчика не было никаких привязанностей и его голову не занимали бессмысленные иллюзии, что кто-то любит его. Бэкхён перестал устраивать истерики и старался вести себя как можно тише, но всё равно в нём оставалось немного надежды, что настоящий папа когда-нибудь посмотрит на него по-другому и скажет ему ласковые слова, чтобы успокоить ребёнка.

Однако мальчик зря ждал от родителей снисхождения. Он позже понял, что родители не обязаны любить своих детей, потому что они созданы не для этого; у них и без того слишком много важных дел. Иногда Бэкхён представлял себя мотыльком, который отчаянно бился об яркую лампу, хоть и знал, что это не заменит тепло солнца.

Жизнь мальчика стала ещё более невыносимой после рождения его младшего брата. Сначала Бэкхён был в смятении, смотря на широкие улыбки родителей. То, как папа аккуратно гладил маленькие ручки Бэкбома, заставляло его злиться.Чем же младший брат лучше него? Разве они отличаются? Неужели родители готовы любить его безвозмездно? Почему они так рады его появлению? Бэкхён чувствовал как его охватывала зависть. Позже когда отцу надоело слушать его бесконечные вопросы, он сказал:

– Тебе должно быть достаточно, что я тебя кормлю, одеваю и даю возможность учиться. Некоторым омегам даже этого не позволено.– Но...– Продолжай вести себя тихо и может когда-нибудь я удачно выдам тебя замуж.– Отец, но как же мои мечты...– О каких мечтах ты говоришь?– Я хотел...– Хахаха! Ты хотел? У тебя не должно быть никаких желаний! – смеялся отец, – Это невозможно. В твоей природе только молчать и рожать наследников.– Почему?

– Потому что это должна быть твоя главная цель и мечта в жизнь. Вдобавок ко всему, так ты не опозришь меня и своего будущего супруга.

Он помнил как убежал в слезах из кабинета отца. Бэкхён ведь обещал себе, что никогда не будет плакать, но это было трудно терпеть; слишком тяжело. Чем старше омега становился, тем больше начинал понимать, что его жизнь не имеет никакого значения и смысла. И даже если Бэкхён исчезнет, то только сделает всем услугу.

Мышцы свело супругой, грубо вырывая омегу из воспоминаний. Отец продолжал испуганно смотреть на него. Рядом с ним он заметил и папу, который ронял крупные слёзы на щёки сына. Сил не оставалось ни на что, Бэкхён медленно закрыл глаза, снова погружаясь в прошлое.

Когда мальчик перешёл в среднюю школу для омег, то старался ничем не выделяться. Ничего не интересовало Бэкхёна, потому и никто от него не ждал великих достижений и успеха. Он ощущал себя вялой куклой, у которой нет абсолютно никаких эмоций. Даже если кто-то пытался с ним подружиться, то только из-за того, что его отец, набирающий влияние чиновник. В конце концов людям надоедало пресмыкаться перед Бэкхёном и они отставали от него.

В один из обычных дней судьба преподнесла ему неожиданный подарок. Бэкхён проходил мимо небольшого цеха окон, тогда он внезапно столкнулся с каким-то работником, из-за чего тот уронил один из стеклопакетов.

– Смотри куда прёшь! – выругался парень.– Что за несноный мальчишка! Опять разбил окно! – кричал мужчина, влипив подзатыльник парню.– Отец, я...– Не зли меня ещё сильнее! Убери здесь всё и моли всех богов, чтобы клиент имел огромное терпение как у меня! – только мужчина закончил ругать сына, он заметил Бэкхёна, который всё это время наблюдал за семейной перепалкой. – О, великий Будда, это же молодой господин – Пён Бэкхён!– А? Чего? – тупо моргая, спросил бета.– Невоспитанный плебей, живо вырази почтение перед сыном чиновника Пён Бэксо! – мужчина снова ударил сына.– Не стоит его ругать, мистер...?– Пак Сонджин! – представился мужчина.– Это я виноват, что стекло разбилось. Я попрошу, чтобы вам возместили, – склонился омега.– Нет, что вы, молодой господин! Ничего страшного! – затараторил Сонджин.– Вы уверены?– Конечно, молодой господин!

Бэкхёну ничего не оставалось делать как согласиться. На следующий день после школы омега решил заглянуть в цех. Ворота как всегда были распахнуты, приглашая на крытый двор уличной мастерской. Мальчик увидел сына владельца цеха, сосредоточено собирающего стеклопакет. Волосы беты забавно завивались, от чего его голова казалась большой чёрной ракушкой.

– Опять ты! – вскрикнул парень, заслоняя собой окно. Видимо, он решил, что Бэкхён в этот раз пришёл намерено разбить его.– Что за реакция? – фыкрнул омега.– А что? Мне выразить почтение как в прошлый раз, молодой господин? – последнюю фразу будто плюнул ему в лицо.– Необязательно, – покачал головой мальчик, протянув коробку конфет, – Вот, это извинения. Тебя тогда наказали по моей вине.

В начале бета подозрительно покосился на коробку, но всё же взял.

– Как твоё имя?– Зачем тебе? – буркнул парень.– Получается нечестно, что ты знаешь моё.– Пак Чанёль.– Спасибо, – улыбнулся омега.

Бета залился краской, взглянув на мальчика. Бэкхён посмеялся над ним и ушёл. Так с каждым днём его интерес рос, поэтому проходить мимо цеха стало своего рода традицией. Однажды в один из осенних дней хлынул сильный дождь. Как раз в тот момент Бэкхён проходил мимо цеха, правда в этот раз решил не заглядывать во двор.

Крупные капли отбивали ритм на черепицах крыш. У него не было зонта, поэтому омега просто смирился и закутался в куртку. Он широкими шагами шёл к остановке, наступая на лужи.

– Эй, молодой господин! – вдруг кто-то позвал.

Вначале Бэкхён сделал вид, что не услышал, поэтому не сбавляя шага, продолжил идти. В такой ненастный день у него совсем не было настроения подшучивать над старшеклассником.