11 Andrea or Andre... (1/2)

За окном вовсю лил дождь, капли которого, барабаня по подоконнику, умиротворяли Ханси, находящегося в полудреме. Как же было приятно слушать эти звуки, лежа в теплой постели… в обнимку с Андре. Кюрш приоткрыл один глаз и поглядел на спящего друга. Что ж, судя по всему, тот до сих пор не просыпался, а это было даже хорошо. Ханси еще не настолько знал Ольбриха, чтобы предугадать, как тот будет себя вести, обнаружив, что лежит в объятиях своего нового знакомого.Но сейчас Кюрш особо не заморачивался по поводу того, что будет, когда Андре проснется. Зачем волноваться о будущем, когда есть такое славное настоящее, которым нужно наслаждаться именно сейчас?Позевывая, Ханси сонно подумал о том, что готов лежать на этом боку хоть вечность, только бы Андре не уходил. Но тут внезапно произошло то, от чего сердце парня ушло в пятки – Ольбрих, едва ли не впервые за все время сна, медленно зашевелился. Резко открыв глаза, Кюрш взволнованно уставился на друга, чувствуя, как сердце забилось быстрее. ?Так, Ханси, думай, что ему сказать, думай, думай, думай…?. Но каково же было удивление парня, когда рука Андре неспешно обвилась вокруг Ханси! Сам же Андре, не просыпаясь, плотнее прижался к груди друга, пока последний, прикусив нижнюю губу, приходил в себя.

- Охренеть, — только и смог шепотом выдавить Ханси, и, даже не пытаясь сдержаться (да и зачем, собственно?), расплылся в довольнейшей улыбке. Щеки у парня тут же зарделись, а сердце стучало все так же быстро – на сей раз уже от радости. ?Он. Меня. Обнял? — билось в голове Кюрша. — ?О, Эру, почему я так счастлив от того, что Андре всего лишь обнял меня? И то, неосознанно… наверное?.Сглотнув комок, застрявший в горле, Ханси осторожно убрал вьющиеся волосы Андре с его лица. Спящий Ольбрих выглядел очаровательно: аккуратные светлые ресницы, небольшие мягкие щечки, милый и несколько забавный нос, и пухленькие губы – все это так нравилось Кюршу, что тот никак не мог отвести от него взор. Снова. ?Я не понимаю, что со мной такое? — растерянно думал парень, любуясь Андре. – ?Разве это нормально – когда мне нравится глядеть на своего друга, нравится его обнимать? Со мной точно что-то не так, но я понятия не имею, как это изменить. Да и нужно ли что-то менять?..?.Время шло, и Ханси почувствовал, как сон вновь одолевает его, заставляя глаза закрываться, а разум затуманиваться, заставляя забыть все, о чем Кюрш недавно размышлял. Однако разбушевавшаяся за окном стихия, судя по всему, не желала, чтобы парень вот так взял и уснул в покое и умиротворении от теплых объятий Андре. Потемневшее от туч небо внезапно пронзила яркая вспышка молнии, и буквально следом раздался мощный, едва ли не сотрясающий все и вся раскат грома, от которого вздрогнули и Кюрш, и Ольбрих. Ханси широко раскрытыми глазами глядел на Андре, который в свою очередь испуганно таращился на друга. Кюрш уже ожидал крики, ругань, избиение, и все прочее, мысленно придумывал оправдания и извинения, но тут Ольбрих сиплым после сна голосом выдавил:- Мне страшно! – и сильнее прижался к Ханси. Того охватило непонимание.

- Страшно? – только и смог спросить Кюрш, растерянно глядя на прижимающегося к нему Андре.- Д-да… — Ольбрих поднял голову и, видимо, оценив обстановку, робко спросил: — Почему мы лежим вместе?- Я… Ну, короче, это нечаянно получилось, — тут же принялся сбивчиво бормотать Ханси. – Просто я тоже захотел спать, а к Дамиану ложиться не хотелось, а ты так мило… гм, в смысле, так, хорошо и крепко спал, что я не хотел тебя будить, вот и лег рядом. Прости меня если что, я могу уйти…- Нет, — голос Андре стал тверже, а объятия – крепче. – Не извиняйся. И не уходи, потому что мне страшно.- Чего ты боишься?.. — медленно спросил Ханси.- Я? Как бы это смешно не звучало, но я боюсь грозы, — тихо ответил Ольбрих.- Это не звучит смешно, — Кюрш внимательно посмотрел на друга, отчего-то вспоминая, как сам когда-то в детстве боялся этих ярких вспышек молний и следующих за ними ужасных раскатов грома. Но то было в детстве, когда почти каждое дитя боялось грозы, а ведь Андре уже далеко не ребенок.- Ты так думаешь? – парень тяжело вздохнул. – Мне кажется, что это смешно. И позорно.

- Вовсе нет. У каждого свои страхи, и не нужно над ними смеяться, — задумчиво сказал Ханси. – Я, вот, например, боюсь остаться один. Не в смысле один в помещении или где-то еще, а в смысле остаться на этом свете совершенно без близких людей. Я знаю, что мама моя не вечна, а кроме нее у меня никого больше нет.- А как же твоя девушка? – поинтересовался Андре, глядя на друга.- Андреа? – Кюрш мотнул головой. – Ох, да мы встречаемся с ней всего две недели, и то я не знаю зачем. Ты мне и то ближе, чем она.- Правда что ли? – Ольбрих удивленно поднял брови.- Правда-правда, — заверил его Ханси. – У нас с тобой куда больше общего, чем у меня и Андреа. Поэтому она сразу отметается.- Что ж… — протянул Андре, невольно заулыбавшись, а затем, немного поерзав на месте, пробормотал: — Но твой страх не смешной.

- Твой тоже, — твердо сказал Кюрш. – Лично у меня и в мыслях не было смеяться.

Заметив, что Ольбриха это не успокоило, Ханси хмыкнул:- Зачем мне врать Вам, мой король?- Я не король… — Андре вновь начал улыбаться, скромно потупив взгляд.- Король, великий и могущественный! И никакая гроза Вас не достанет, потому что я – Ваш верный и преданный слуга, — защищу своего короля от всех бед, — Ханси попытался сделать как можно более серьезное лицо, и это даже почти получилось– конечно, если не считать немного дрожащих уголков губ парня.- И как ты меня защитишь? – со смехом поинтересовался Ольбрих.- О, я заткну Ваши чудные ушки, чтобы Вы не слышали этих ужасных раскатов грома, а если коварная молния вдруг решит заглянуть в эту комнату, то я накрою Вас своим телом, чтобы спасти от какой-то там участи!.. Короче, не бойтесь, мой король. — ?Стоп-стоп, я сказал “накрою своим телом”? Господи, как же это звучит...?. Судя по громкому хохоту Андре, парень не обратил внимание на эту фразу, а если и заметил ее странный смысл, то попросту не придал ему особого значения. И это хорошо.Кюрш с улыбкой наблюдал за смеющимся другом. ?Ну, хоть что-то полезное я могу сделать – хотя бы развеселить Андре? - подумал парень, вздыхая. Вскоре смех стих, и повисла тишина, иногда нарушаемая грохотом небес за окном. При этом Ольбрих то и дело вздрагивал и крепче прижимался к Ханси, но, к счастью, сейчас Андре хотя бы не выглядел таким испуганным, как после пробуждения. Кюрш же тем временем ударился в размышления.?Судя по рассказу Андре о том, как он жил и живет сейчас, то он совсем-совсем один. Мама вроде бы не в счет, да? И вообще, очень странно, что он одинок. Добрых и скромных людей любят везде, и мне не очень верится, что Андре постоянно окружали лишь те, которые таких как он втаптывают в грязь. Это же бессмысленно: он такой безобидный, и зачем, спрашивается, его унижать? Ради личного удовольствия?? — Ханси посмотрел на друга, который неподвижно лежал, глядя куда-то за спину Кюрша. — ?И все-таки Андре не выглядит жалким, а очень даже наоборот. Он сильный, но его сила какая-то… неустойчивая, пожалуй. Он не до конца уверен в себе. Если наша дружба и впредь будет крепнуть, и если Андре подпустит меня к себе еще ближе, то, возможно, у меня получится помочь ему стать увереннее? Это было бы здорово…?.Гроза за окном понемногу стихала, а Ольбрих даже позволил себе расслабиться и прикрыть глаза, видимо, намереваясь еще чуть-чуть подремать. А в голове Ханси тем временем все еще роились мысли, ни на секунду не оставляя парня в покое. Он все размышлял об Андре, пытаясь понять, какой он на самом деле. ?Вот блин, он лежит прямо передо мной, а я, и вместо того, чтобы все прямо спросить, мучаюсь и придумываю что-то нелепое!? — ругнулся про себя Кюрш. И из всех вопросов, которые мигом созрели в его голове, Ханси, несомненно, выбрал самый поганый:- Андре, ты знаешь, что такое настоящее одиночество?Ольбрих медленно открыл глаза и посмотрел прямо в глаза Кюрша. Взгляд Андре показался Ханси тяжелее, чем туча, нависшая над городом.- Знаю… наверное,— протянул парень, не сводя глаз с друга.Кюрш молчал, чувствуя, что и так ляпнул лишнего, а потому Ольбрих продолжил:- Ханси, знаешь, твой страх быть одиноким действительно оправдан. Я не знаю, что может быть хуже одиночества. Но я его не боюсь – я с ним живу. Я смирился с этим страхом еще в детстве. Хотя я, конечно, не берусь утверждать, что испытываю именно настоящее одиночество: мама у меня есть, из родных никто не умирал. Но у меня нет друзей, а те, что когда-то были – ушли. Вернее, до недавнего времени их не было. Сейчас у меня есть ты – мой единственный друг, который словно луч солнца пробивается через непроглядную тьму. Уж не смейся над такими сравнениями, пожалуйста, — Андре печально улыбнулся. У Ханси, разумеется, и мысли не было смеяться – парень вообще только и мог молча внимать Ольбриху. Андре же заговорил вновь:

— Но до этих пор я словно жил в преисподней. Все началось в четвертом классе, после смерти моего лучшего друга – тогда я закрылся ото всех, и из общительного мальчугана стал молчаливым и угрюмым. Все знакомые, которых и так было немного, отвернулись от меня, а некоторые даже стали врагами… С тех пор для меня стало большим испытанием просто выйти из дома на люди, потому что мне казалось, что все вокруг ненавидят меня и желают мне только зла… Не знаю почему. Наверное, у меня сложилось такое мнение потому, что мои одноклассники постоянно издевались надо мной и… — Ольбрих закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Затем, переведя дух, Андре тихо сказал: - Прости, что я тебе тут ною, достаю этими проблемами, но ты… ты единственный, кто слушает меня. А для меня это очень важно.Кюрш только открыл рот, чтобы возразить, что Андре ничуть его не достает, но тот поднял руку, призывая к молчанию, а потом продолжил:- Ханси, это тяжело, когда тебе не с кем поделиться своим горем, своей радостью, какими-то идеями и размышлениями. Это сводит с ума. И теперь, когда я могу сравнить свою жизнь без друзей, с теперешней жизнью, где у меня есть уже один друг, который для меня очень и очень много значит — теперь я могу с точностью сказать, что одиночество – одна из сильнейших пыток. И чем больше ты потеряешь, тем больнее будет. Ты… ты понимаешь меня?Конечно, по-настоящему Ханси его не смог понять хотя бы потому, что описанных мук никогда не испытывал, но он приблизительно понял, какие чувства испытывает одинокий человек. И теперь Кюрш испугался одиночества еще сильнее. ?Чем больше потеряешь, тем больнее будет…?. Что ж, это верно. Ханси потерял отца, и теперь не мог представить, что будет с ним, если он потеряет еще и маму. Он просто не выдержит такого.Медленно кивнув, Кюрш тихо спросил:- Тогда как ты заставлял себя терпеть это?- Я не скажу, что терпел так уж много. На свете есть люди куда более несчастные – и даже я по сравнению с ними счастливчик номер один. Но в моменты, когда я ощущал себя особенно одиноким и никому не нужным, я начинал убеждать себя, что если сдамся, то никогда не познаю счастья. Я давно хотел играть в группе – это было и остается моим стимулом. Главное – найти цель и стремиться к ней изо всех сил. Она словно путеводная звезда для меня. Но куда легче следовать своей мечте, когда с тобой рядом идет кто-то, кто поддержит тебя, если ты споткнешься.

- Это точно, — Ханси немного улыбнулся. – И я будут этим кем-то, кто тебя поддержит… если ты не против, разумеется.- Ну конечно не против! – воскликнул Андре с таким лицом, будто Кюрш сморозил глупость. – И мы будем поддерживать друг друга, потому что споткнуться может любой.

Прижимая к себе Ольбриха, растроганный Кюрш чувствовал, что в горле у него словно застрял ком, а в глазах начинает пощипывать. ?Черт. Ну только не плачь, плакса-вакса, не плачь, ты же мужи-ик…?.- Как хорошо, что мы все-таки познакомились, — пробормотал Ханси, заглядывая Андре в глаза.- Не без твоих усилий это случилось, — усмехнулся тот. – Додумался ведь мне подножку подставить!- Это была спонтанная идея и ничего лучше я придумать не смог, потому что действовать нужно было быстро, – тут же запротестовал Кюрш.- Но подножка, Ханси! И вообще, где твои извинения? – Ольбрих принял обиженный вид, но из объятий друга (к счастью для самого Ханси) не выбрался.- Вот они, мой король! – воскликнул парень, доставая из кармана джинсов конфету и протягивая ее Андре.- Гм… нет. Этого мало, — пренебрежительно фыркнул тот. – Твой король недоволен.- А я смотрю, кое-кто вошел во вкус, — засмеялся Ханси, и, вытащив все оставшиеся в кармане конфеты, принялся заваливать ими друга.- Конечно вошел, конфеты-то вкусные! – Андре скромно улыбнулся, собирая сладости, рассыпавшиеся едва ли не по всей кровати. – Откуда у тебя столько?- Из дома. Но только мама не знает о том, что я столько забрал. Надеюсь, что не знает…Неожиданно раздался громкий стук в дверь, заставивший обоих парней вздрогнуть.- Это Дамиан? – негромко поинтересовался Ольбрих, немного нервно покосившись на дверь.- Нет, вроде он у своей подруги, да и стучать бы не стал… — протянул Кюрш, и, поднявшись на ноги, неспешно подошел к двери. Стук повторился вновь, и тут Ханси, наконец, осенило – ?Господи, да это же наверняка Андреа!?. И словно в подтверждение его мыслей за дверью раздался женский голос:- Ханс Юрген Кюрш, я знаю, что ты тут, и что ты не спишь, потому что я только что тебя слышала. Открывай!Повернувшись к Андре, Ханси увидел, что тот с расстроенным видом уже сидел на кровати. ?…Андреа, которая вечно все портит? - сердито подумал Кюрш, открывая дверь.- О, а вот и ты, мой хороший! – радостно вскрикнула Кайзер, в третий раз (или уже четвертый?) за день бросаясь на парня.

- В чем дело, Андреа? – грубовато спросил Ханси, отстраняясь от подруги.- В чем? – девушка непонимающе похлопала ресницами. – Я зашла проведать моего сладкого котеночка, что в этом плохого?- То, что я не сладкий котеночек, — Кюрш тяжело вздохнул. – Мы с Андре были заняты, а тут ты…- О, нет-нет, мне уже надо домой, — подал голос Ольбрих, а сердце Ханси упало. Андре вот так берет и без всякого зазрения совести бросает своего друга наедине с девушкой. ?Да как так можно, просто бесчеловечно!? - бессильно сердился Кюрш, наблюдая за тем, как Ольбрих поспешно принялся собирать свои вещи. ?А хотя, его можно понять, это ведь не его проблема, а моя…?.- Подожди! – неожиданно выпалил Ханси, и, подбежав к столу, схватил листок с ранее написанным стихом. – Вот, возьми и прочитай, пожалуйста, – и протянул его недоумевающему Андре.- Хорошо, — кивнул Ольбрих, принимая листок, а затем поспешил к выходу, на ходу попрощавшись: — Ну, пока, Ханси, всего хорошего. До понедельника.?Бросили. Меня бросили? — только и мог печально думать Кюрш, закрывая за другом дверь.- Ну, так и зачем ты все-таки пришла? – со вздохом спросил Ханси у Андреа.- Я же сказала, что к тебе, мой дорогой, — отозвалась Кайзер, и, взяв парня за руку, подтащила его к кровати. – А чем вы тут занимались?- Играли на гитарах.Андреа скептически посмотрела на немного сбитое постельное белье, смятые подушки и раскинувшееся по всей кровати одеяло.- Играли, значит?- Ага. И отдыхали.- Каким это образом вы отдыхали? – теперь взгляд девушки стал грозным. Ханси не сразу понял почему, а когда до него все-таки дошло, то парень закрыл лицо руками и застонал.- Обычным образом, Андреа. Спали. — Кайзер нахмурилась еще больше. – Обычно спали, как и все нормальные люди! Господи, ты считаешь, что я могу переспать с парнем?!- Вот уж не знаю, это у тебя надо спросить.

- Нет, не могу. – ?Но я в этом не уверен до конца…?.- Как бы там ни было, даже то, что вы просто спали вместе – это очень странно, — Андреа скрестила руки на груди. – Со мной ты так не спишь.- Это случайно получилось, — ?Почему я вообще перед ней оправдываюсь, чертвозьми?!?.

- Ну-ну, смотри случайно не переспи с ним.- Он мой друг. Если бы я спал со всеми своими друзьями, то я был бы какой-то шлюхой… или бабником. Да неважно. И вообще, я не гомик, чтобы спать с людьми моего пола, — плюхнувшись на кровать, Ханси с угрюмым видом поглядел на Кайзер. Та какое-то время молча глядела на парня, но потом, видимо, смягчилась, и сев рядом, крепко обняла Кюрша.- Ладно тебе, я ведь шучу. Конечно же ты не гомик, а мой дорогой гетеросексуальный очаровашка Ханси, — Андреа положила голову Кюршу на плечо.- Мужик Ханси, — немного подумав, добавил тот.- Мой дорогой гетеросексуальный очаровашка мужик Ханси… разве это не грубо звучит?- Нет-нет, в самый раз, — Кюрш помотал головой.- Мужик Ханси… — Кайзер аккуратно взяла в свои руки руку парня и немного сжала ее.- А я брутальный? – Ханси невинно посмотрел на Андреа.- Ну конечно брутальный, — девушка улыбнулась.- Тогда надо убрать слово “очаровашка”, оно мне не подходит.- Или ты опять стесняешься…Кюрш вздохнул и посмотрел на Кайзер. Наверное, он все-таки неправ по отношению к ней. Андреа хорошая и заботливая, хоть забота ее и может иногда надоедать. Но все-таки Кайзер изо всех сил старается угодить Ханси, а он что? ?А что я? Я холоден к ней, как огромная глыба льда к маленькой свечке. Наверное, Андреа очень тяжело со мной…?