Лучший вечер за долгие месяцы изоляции (1/1)

Этот вечер был дождливым и слякотным. Погода не радовала, несмотря на свою осеннюю кинематографичность, ни жёлтой листвой, ни порывами холодного ветра, ни рассеянным блеском уличных фонарей. Йоэль не хотел покидать маленькую тёмную комнату студии. Здесь было даже тепло до такой степени, что по ковру можно было ходить без обуви, а порой?— даже сидеть на полу. Помнится, их маленькую репетиционную в Оулу продувало всеми сквозняками и там они, разогревшись после очередной отработки песен или движений, почти всегда простывали всей командой. Наверное, именно из-за этого у них всех долгое время держалась привычка одеваться во множество слоёв одежды?— это давало какую-то внутреннюю уверенность защиты от невзгод. Здесь же вместо сквозняков был тёплый пол и обитые изоляцией стены, даром, что не белые, как в психушке. Этот факт особенно радовал Томми, который, пусть и не часто рассказывал о работе, но всё же был рад отдохнуть от её стен и огромного количества белого цвета. Йоэль лениво лежал на диване, впервые за долгое время позволив себе расслабиться. Он слушал фрагменты сведённой музыки, которую то и дело включал Алекси, расположившийся прямо на полу и положивший себе ноутбук на коленки. Полчаса назад он пожаловался, что у него уже болит поясница от сидения за стулом и после недолгих попыток найти более удобную позу за столом, он последовал совету Йоэля и спустился на пол. Хокка медленно перебирал пальцами его взъерошенные чёрные волосы и улыбался. Пряди были слегка жестковаты?— пересушены краской, но всё равно казались приятными, проскальзывая между пальцев Хокка. Алекси это ощущение тоже нравилось?— он то и дело прикрывал глаза и откидывал голову назад, расслабляя плечи и шею. Казалось, что ещё немного и он начнёт мурчать от действий Йоэля. Хокка казалось, что он, почему-то, действительно умеет это делать. Просто никому не показывает. В огромной суматохе, что теперь царила повсюду, Йоэль считал Алекси своим полюсом спокойствия. Это действительно было так, потому что всё это время Хокка ощущал себя немного не в своей тарелке из-за того, что в его жизни не происходило и доли того, с чем сталкивались его братья. В его жизни не было ничего связанного с великими любовными свершениями, которые напрочь отняли у Нико и их, казалось бы, бесконечные разговоры. Сейчас Моиланен был больше погружён в то, что происходило между ним и Минной и попытки найти новую работу, нежели в разговоры о чьём-то вышедшем альбоме?— новой музыки он, казалось бы, вообще пока не замечал. Порко же, хоть всё ещё и разделял все эти темы с Йоэлем, погружался в один неудачный роман за другим: после расставания с Анной у него постоянно что-то не клеилось. К сожалению, это сделало его не разговорчивее, а инфантильнее. Хокка был даже рад, что лучший друг вовсе не впал в депрессию из-за произошедшего, но, Бог свидетель, как же странно он чувствовал себя теперь, когда Йоонас начинал говорить о том, что происходит в его жизни. Как и в случае с Нико, всё это было ему чуждо. Томми и Олли в это сложное для мира время всё больше пропадали на работе. С учётом того, что группа жила теперь на двух разных концах страны, общение с ними сводилось в основном к перепискам, которые постоянно были прерывистыми?— на связь оба выходили либо рано утром, либо поздней ночью. Такой бешенный ритм выдерживал из всех остальных только Йоэль?— ему удавалось быть онлайн почти круглые сутки и перебиваться парой-тройкой часов сна время от времени. Так ему хватало времени на всех?— и на группу, и на друзей, оставшихся из-за изоляции так далеко. Алекси среди этой бури непонятных эмоций стал чем-то вроде глотка свежего воздуха. Он тоже жил в своём ритме и собственной жизнью, но всегда находил время абсолютно для всех. Он с интересом и какой-то детской радостью в глазах разговаривал с каждым, кто был готов пригласить его присоединиться к разговору. Ему удавалось поддерживать множество тем?— от неудавшейся любви до хоккея. За свой возраст он умудрился повидать многое и прожить достаточно неординарную жизнь, поэтому у него всегда находилось своё мнение обо всем. Казалось, что ему интересно со всеми и, чёрт возьми, было интересно с ним. Йоэль же чувствовал себя как-то по-особенному, потому что больше всего Каунисвеси тянулся именно к нему. То и дело садился рядом на диване или стоял позади него, уплетая свой обед. Всегда удивлялся, впрочем, почему не ест Хокка и с чем это связано. Йоэль пожимал плечами каждый день, когда Алекси задавал этот вопрос. Обычно, недели хватало, чтобы каждый друг или знакомый, который проводил время с ним в студии, наконец привык к этому неизменному ответу и нашёл другую тему. Однако Алекси не переставлял удивляться и в итоге просто начал привозить с собой еду ещё и на Хокка, хотя тот никогда его об этом не просил. Никто из парней не стал смеяться над этим или хоть как-то его подкалывать, но фраза ?это бесполезно, мы уже пытались? всё же прозвучала за спиной Йоэля и тот встретил её усмешкой. Несмотря на то, что именно с Йоэля для Алекси началось знакомство с группой, они долгое время не считали друг друга близкими друзьями. Каунисвеси все встретили очень тепло?— он оказался милым и талантливым парнем, был способен и отвечать на подколы во время дружеских посиделок в баре, и сочинять новую музыку даже в три часа ночи после бессонных суток… В нём жило столько же надежды и веры в будущее группы, сколько и во всех остальных. Он стал прекрасным дополнением для Blind Channel как в строчках их контракта, что они переписали совсем недавно, так и во время репетиций с последующей стадией записи песен, но по-настоящему ?своим? Алекси становился для всех в своё время. Хокка ощущал сближение с ним в абсолютно случайные моменты. Иногда они брали одно такси на двоих, хотя Йоэль не говорил Алексу о том, что идёт ещё два квартала пешком после того, как покидает салон машины. Это было неважно, потому что обычно они слушали музыку через одни наушники на двоих целых пятнадцать, а порой и двадцать минут. Хокка обычно сползал на сидении чуть ниже, а Алекси?— прижимался к нему, чтобы не натягивать провод от наушников. Никто из них ни разу не задумывался о том, чтобы взять с собой из студии переходник для наушников, несмотря на то, что их там лежало предостаточно. Порой же именно Каунисвеси оставался с ним в студии допоздна или болтал в общей беседе Blind Channel в WhatsApp почти до самого утра, когда остальные уже видели десятый сон. В последнее время оба чаще всего переходили из диалога группы в личный диалог. Там они, как два только недавно познакомившихся подростка, делились любимой музыкой, кидали друг другу любимые мемы и записывали сонные голосовые сообщения, когда сил на переписку не оставалось и глаза у обоих начинали закрываться сами собой. Алекси иногда даже просил Хокка что-то напеть?— сам он пел из рук вон плохо. Йоэль всегда пел для него и почему-то ему казалось, что в эти моменты сосредоточенно молчащий Каунисвеси включал кнопку записи звука. Йоэль знал это, потому что у них были одинаковые телефоны, а его музыкальный слух позволял ему уловить звук сигнала записи каждый раз, когда он начинал что-то петь для Каунисвеси. Йоэль был в восторге от дружбы с Алексом. Для него он привёз из родительского дома в Оулу свои любимые музыкальные пластинки, едва узнав, что у Каунисвеси в квартире стоит отличный виниловый проигрыватель. Это был первый их вечер вместе за пределами студии. До трёх часов ночи они слушали пластинки Чета Бейкера и пили белое вино. Хокка выпил целую бутылку, Алекси?— едва ли осушил бокал. Это не мешало им смеяться, иногда кидать друг в друга диванные подушки, а порой просто молчать, лёжа на полу и обмениваясь мыслями на каком-то другом, эфемерном, уровне. Одну из пластинок?— ?My Funny Valentine? Бейкера?— Йоэль ему подарил. На самом деле, тем утром он не увёз ни одной пластинки из квартиры Алекси, но именно эту оставил ему навсегда. Он был первым из всех, кого знал Хокка, кто с такой же любовью, как и сам Йоэль, слушал эти старые песни. Это было так странно?— диплом джазового музыканта в группе имел только Олли, но Алекси выбрал именно Йоэля, чтобы расспросить его о любимых композициях в этом стиле. Странно, но до одури приятно. Йоэль никогда не просил Алекса привязываться. Даже наоборот?— именно Хокка всегда старался отгородиться от новых знакомств и с трудом давал шанс людям перейти на ступень дружбы. Но именно сейчас он ни капли не жалел о своём выборе. Алекс по-прежнему сидел на полу, но моргал всё медленнее. Он совсем устал. Йоэль и сам ощущал себя вымотавшимся и знал, что нужно ехать домой. Впереди воскресенье. Можно хоть немного отдохнуть, но ни один из них не говорил о разъезде. Даже двадцать минут в машине не заменят это мгновение и прикосновение пальцев Йоэля к волосам Алекси. —?Не устал ещё? —?наконец прошептал Йоэль. —?Устал,?— Алекси словно сдался и оставил ноутбук на пол, сонно потирая закрытые глаза пальцами. —?Поедешь домой? —?А есть другие идеи? —?парень повернулся к Йоэлю и улыбнулся, встретившись с ним взглядом. —?Нет, на самом деле?— нет,?— Хокка сел на диване и бездумно отодвинулся к его спинке. —?Давай, я пока вызову такси. Хорошо? —?Да, конечно,?— улыбка после этой фразы немного сошла с губ Алекса, но он постарался не подавать виду. Йоэль кивнул ему, боковым зрением наблюдая за тем, как Каунисвеси выключает технику и проходится возле всех розеток пальцами. Предусмотрительный. Это тоже было приятной чертой. —?Чёрт, мы будем ждать такси целых тридцать минут… —?вздохнул Йоэль. —?Я усну за это время,?— Алекси тихо рассмеялся и сел рядом с ним на диван. —?Можешь полежать пока. Я разбужу тебя, как только машина подъедет к студии. Алекси рассмеялся и послушно плюхнулся на диван рядом с Йоэлем, а потом и вовсе потянул его за рукав толстовки к себе. Он всегда вёл себя доверчиво и абсолютно просто рядом с Хокка. —?Что? —?Ложись тоже. Незачем так долго сидеть, успеешь ещё в машине задницу поотсиживать,?— он сонно улыбнулся и повернулся набок. Йоэль пожал плечами и подтянул поближе к ним плед, который сюда принёс именно Алекси месяца полтора назад. Под ним Каунисвеси иногда ютился, слушая сведённые музыкальные дорожки, и именно этот плед у него частенько отжимал Порко. Диван оказался вполне уютным местом, впрочем как и любая другая поверхность после бессонной ночи. Алекси же завозился рядом, едва Йоэль улёгся, словно никак не мог найти удобную позу. —?Ты будто на крошках лежишь,?— Хокка рассмеялся, поправляя подушку и неловко кладя руку на его бок поверх пледа. —?Угу… —?по ответу Алекси можно было прекрасно понять, что парень ни на какие другие диалоги уже не способен. Он даже замер, едва почувствовав прикосновение Йоэля и сонно затих. Йоэль обнял его, прижимая к себе чуть крепче, и не без удовольствия почувствовал, как Алекси прижался к нему в ответ, положив ладонь ему на поясницу. Парень уткнулся носом в его шею и тихонько засопел, видимо совсем не собираясь ждать такси и полностью вверяя свою судьбу Хокка. Тот же уткнулся губами в его волосы и, немного поколебавшись, нажал на отмену вызова. Пока его собственные глаза не начали всё чаще смыкаться, он гладил Алекса поверх тёплого и мягкого пледа, вдыхая ставший уже родным запах его волос и, улыбаясь, думал о чём-то своём, чувствуя, с какой нежностью в ответ к нему прижимается Каунисвеси. Этой ночью, когда за окном были только сырость и промозглый ноябрь, они оба могли подарить друг другу тепло.