Глава двадцать первая: Посол (1/1)
01.04.648 от Драккенхоума Слуга ведёт Чирандживи через залу, заполненную людьми. Кто-то из них сидит над бумагами; некоторые стоят за длинными верстаками, уставленными сложными трубчатыми конструкциями из тонкого стекла; и никто из них - отмечает про себя посол, - не смотрит на него, как на диковинку. То ли эти люди слишком заняты, то ли гость из дальних краёв их, знающих многое, уже не удивляет.
Вся зала тихо гудит от приглушённых голосов, спиртовых горелок, бульканья растворов и тихого лязга инструментов. Пахнет чем-то острым и неприятным, и посол вспоминает, как в детстве переболел горючкой. Дым, постоянно шедший из его ноздрей в те безрадостные дни, имел примерно такой же запах. Чирандживи уже давно приметил одну закономерность: почти все мужчины Технократии носят пышные бороды; женщины носят либо очень длинные причёски, где большая часть волос распущена, либо напротив - очень короткие стрижки типа "навернулася с телеги, тормозила головой". Здесь же мужчины гладко выбриты, а женщины заплели строгие пучки.
Звучит тихий взрыв, один из алхимиков вскакивает, громко ругается, сбивая пламя с одежды и бровей, и посол наконец понимает, почему. Коллеги помогают алхимику и спокойно возвращаются к работе: видимо, клубы дыма и опалённые брови здесь - обычное дело. - Сюда, пожалуйста. - говорит слуга, отворяя перед послом неприметную дверь. Двое входят а соседнее помещение: здесь куда просторнее, комната превращена в тир.
- Здесь я вас оставлю. - кланяется слуга и уходит, оставляя драккена один на один с единственным человеком в этой комнате. Тот словно не видит и не слышит его. Мужчина стоит у барьера, держа какую-то палку, как арбалет. - Добрый день. Скажите, а где я могу найти... ПАФ! Чирандживи осекается на полуслове, в его ушах стоит такой ужасный звон, что он не слышит даже собственных мыслей. В заволокшей комнату звенящей тишине, мужчина машет рукой, разгоняя густое облако дыма. Крутит колесо, на верёвке подтягивая к себе свою мишень - свиную тушу в кольчуге. Придирчиво осматривает её, потом палку, потом снова мишень. -Э-э... ДОБРЫЙ ДЕНЬ! Ещё несколько секунд мужчина возится с мишенью, но потом вздрагивает и оборачивается. - АСЬ?! - улыбается он, одной рукой всё ещё сжимая посох, а второй снимая с головы меховые наушники.
Её Величество - думает посол, - наверняка из тех женщин, которые считают всех мужчин великовозрастными детьми. Теперь понятно, почему.
Лицо человека действительно напоминает лицо человеческого ребёнка - скорее выражением, чем чертами. Широкая открытая улыбка, ярко-голубые глаза блестят от восторга и увлечённости, лицо серо от сажи.
С секунду он слегка щурится, словно что-то вспоминая, а потом его улыбка становится ещё шире: - А, господин Чирандживи! - человек направляется к послу, всё ещё держа грозный посох в руке, и это заставляет драккена приготовиться к худшему. - Я как-то забыл, что вы придёте.
Его рукопожатие так же нетерпеливо и горячо, как у сына. - Олаф Золя. К вашим услугам. - Рад встрече, гос... - Вы по поводу шарострела? - спрашивает мужчина, поднимая посох. Чирандживи только что видел (и к сожалению - слышал), что сделало это оружие со свиной тушей, и не может удержаться, чтобы не отшатнуться. - А-а, да он не заряжен. - отмахивается Олаф, суя посох драккену. Рехнусь я с ними - обречённо думает посол. Но посох теперь вызывает уже скорее интерес, чем страх. Чирандживи принимается разглядывать его, в то время как Олаф бодрой походкой уже направляется к дальнему углу залы. - Как она там, не навоевалась ещё? - Её Величество сломала ногу в двух местах, но отказывается покидать своих людей. - В этом вся она. - усмехается Олаф вместо того, чтобы встревожиться. - Скажет, что решила вдохновить солдат - не верьте. Просто решила молодость вспомнить. Чирандживи растерян ещё сильнее, чем раньше.
До тех пор, пока Драккены не встретились с другими нациями Ауриги, понятие любви им было неизвестно. То, что происходит между мужчиной и женщиной, у них сводится к подписанию контракта на размножение, нескольким часам довольно занятных физических упражнений и скорому расставанию. В лучшем случае такой союз заканчивается дружбой.
Лишь получив первый опыт культурного обмена, Драккены узнали, что представители других народов при этом испытывают друг-к-другу примерно те же чувства, которые сами они испытывают по отношению к рассветному зимнему небу, пронзительно чистому и холодному ветру, свету, скорости и высоте.
Возможность испытывать это чувство в паре, да ещё и по отношению к другому существу, в своё время поразила всех философов и поэтов империи. Впрочем ещё сильнее их поразило то, что Драккены могут не только учить остальных, но и учиться у них.
И неизвестно ещё, к добру или к худу драккены лишены такой возможности: наравне с прекрасными историями любви, Чирандживи так же много раз слышал, к каким ужасным преступлениям и трагедиям может привести это чувство. Известный драккенский поэт Рахабмахата писал, что люди любят только потому, что они бескрылы. Как и у всех других медалей, у этого высказывания есть и теневая сторона: любовь делает людей идиотами. Их эмоции бурлят и перехлёстывают через край, делая их похожими на эту ушастую дуру, посланницу Аллайи. А то, что для Драккенов является приятной обязанностью, для них становится вожделением, зависимостью, это сводит их с ума. И в истории Драккенов есть несколько случаев того, как мужчина насильно овладевал женщиной - но единственным мотивом такого поступка являлось отчаянное желание продлить свою линию крови. Люди же, живя в мире, полном искушений, обременены ещё одним, превращающим их в жестоких безумцев. У каждой медали - две стороны. Любовь - ещё одна медаль. И Чирандживи рад, что этой медали Драккены лишены: в мире и так слишком много медалей, а эта - усложнила бы всё ещё больше. Например: то, что он видит сейчас, не укладывается в его голове. Он знает, что люди, которые любят друг-друга, друг о друге беспокоятся. А этот человек - шутит. Его жена едва не погибла, а он - шутит! Он делает это, чтобы отвлечься от мрачных мыслей? Или они не любят друг-друга? Или и он, и их сын, настолько уверены в несокрушимости Её Величества, что считают такой юмор уместным? Или это ещё один путь выражения любви? Чирандживи ничего не понимает. Едва встретив Олафа, посол тут же понял, что будет делать, когда дела наконец отпустят его: он пустится в странствия и станет изучать этот вопрос. Он станет изучать любовь, потому что, будем честны, ненавидит не понимать. - Её Величество также снабдила меня этим. - говорит Чирандживи, чтобы сменить тему. Он достаёт верительную грамоту и протягивает её Олафу. Тот уже возвращается к нему, держа в руке ещё один шарострел. Олаф выхватывает и читает послание так же нетерпеливо, как и его сын. Немудрено, кстати, что письмо адресовано именно ему: ещё в момент написания Чирандживи видел, что после подписи королева добавила ещё одну строку из малопонятных символов. И хоть она была совсем не в том положении, чтобы хитрить, посол решил сделать вид, что не заметил этого. Он понимал, что секрет огнестрельного оружия Хранители ему откроют - как и было оговорено. Ну а про другие, более могущественные секреты их технологий речи не шло. - Эх! Жа-а-аль... - качает головой Олаф. - Тема-то интересная... ну да ладно. - Он сворачивает грамоту. - Насколько я понимаю, Древние ожидают подробное письменное описание и опытный образец.
- Да. - Но раз уж вы зашли, позвольте для начала продемонстрировать всё это лично. Чирандживи понимает, что даже вдыхать для ответа бесполезно. - Большую часть своей истории наш народ провёл под землёй. И уже там, вынужденные прорываться сквозь толщу камня, наши древние алхимики открыли для себя ужасную разрушительную мощь некоторых веществ. Например - этого. - Олаф протягивает Чирандживи открытый кожаный мешочек с чёрным дурно пахнущим порошком. - Но лишь недавно мы выяснили, что взрывы не только разрушают вещи, но и прекрасно метают их. Ха, а всего-то: солесода, чуть-чуть угля, и ещё меньше толчёного солнечного камня. И вот, как это работает. Олаф идёт к барьеру, жестом зовя посла за собой. - Этот порошок, который я решил назвать Чёрной Пылью, круто звучит, а? Так вот, небольшое количество Чёрной Пыли засыпается вот сю-уда-а-а... - Олаф не только объясняет, но ещё и показывает. - за ним идёт шарик из сорного железа, обёрнутый в мешкови-ину... тэ-эк... потом ещё это-о-о... и... хм, а можно ли чем-нибудь заменить кремень?.. Или... Чирандживи понимает, что внятных объяснений не получит, и готовится ждать. - Блин, полку надо сделать поудобнее... эта штука просто обязана заряжаться быстрее... - бурчит Олаф, возясь с металлическими деталями у основания оружия. - Кстати, а вот если... солесода ведь удобрение, так? Гиперий - тоже удобрение... а можно ли... ПАФ! - Упс... - Э-э... знаете, я, пожалуй, не буду заставлять Древних дожидаться, так что... - ЧТО?! - Я ГОВОРЮ: ПРИЯТНО БЫЛО ПОВИДАТЬСЯ! - АГА! - весело кивает Олаф. Его весёлость в обращении с этим могущественным оружием уже откровенно пугает посла. - У НАС ТОЖЕ ПРИНЯТО ОБЪЕДАТЬСЯ! СПЕЦИФИКАЦИЯ БУДЕТ ГОТОВА К ВЕЧЕРУ, ЖДЁМ, КОГДА ЗАБЕРУТ! Недоумевая, при чём тут специи, и почему их пятнадцать, Чирандживи наконец уходит.