33. Дитя пустыни (1/1)

Долгое, бесконечно долгое время Къель провел в странном состоянии, которое даже не смог бы описать словами?— это была непроглядная чернота, на самом краю которой ощущалась тупая, но постепенно нарастающая боль. Еще находясь в бездне беспамятства, краем сознания он вспомнил, что находится на Дюне, и, кажется, был тяжелый бой; возвращение к реальности сопровождалось усиливающейся болью?— настолько страшной, что Къель удивился тому, как вообще до сих пор жив. Вокруг не было никаких звуков, голосов, кроме свиста ветра в безбрежных песках; юноша попытался вспомнить, что все-таки произошло, но ему мешала слишком сильная боль. Он попытался открыть глаза, но даже это оказалось слишком тяжело?— ему показалось, будто веки весят как минимум тонну; пошевелив пальцами левой руки, он ощутил под ними горячий песок. Если бы только он мог подняться и увидеть, что с ним такое, насколько серьезны раны! Он попробовал расслабиться и несколько минут тихо лежать, тем самым снизив сильную боль до относительно терпимой; это ему немного помогло, и он понял, что руки у него все-таки целы, но ноги его совершенно не слушались, хотя именно в ногах и спине он ощущал самую страшную боль?— дергающую, режущую, рвущую. Так, это уже очень плохо… может, сломан позвоночник, хотя вряд ли, тогда бы он и ног-то не чувствовал. Получается, ноги и спина… не выйдет не то что встать или сесть, но даже и положение сменить, чтобы хоть немного осмотреться. Оставалось лишь беспомощно лежать и ждать, пока хоть кто-то его найдет и придет за ним… главное, чтобы это оказались свои, а не подручные Коррино.Прошло какое-то время, которое показалось Къелю Харконнену вечностью; он то приходил в себя, то снова проваливался в беспамятство. Юношу все сильнее мучила жажда, что было неудивительно при местной-то жаре, и он не знал, смогут ли свои когда-нибудь его разыскать. Он был уверен в том, что Кэйлин и Раднор уже наверняка начали поиски, однако могло случиться и так, что его попросту никто не найдет: разумеется, человек?— не иголка, и искать его куда легче, но и эта планета, не в пример его родному Гайди Прайму, куда более обширная и слабонаселенная?— от одного обитаемого места до другого тут иной раз полдня пути. Ему казалось, что сознание то покидает его, то снова подступает, подобно морской волне в сильный шторм, пока наконец он не услышал странный шорох, чем-то напоминавший шаги другого человека.—?Эй, ты слышишь меня? —?донесся до него как сквозь бетонную стену какой-то незнакомый голос, Къель даже не смог понять, принадлежит он мужчине или женщине. Он снова попытался пошевелиться, чтобы ответить неизвестному, но оказался не в состоянии открыть рот и смог лишь слегка двинуть рукой. Человек подошел чуть ближе, встав прямо перед Къелем, и юноша наконец-таки смог разлепить веки; свет арракисского солнца был невыносимо ярким, и он снова зажмурился. Потом юноша, превозмогая боль, все же открыл глаза и приподнял голову; перед ним стояла синеглазая фрименка в длинном плаще, накинутом поверх дистикомба.—?Ты слышишь меня? —?повторила она свой вопрос; ее голос сильно искажал дыхательный фильтр.—?Да… —?еле слышно прохрипел он.Она подошла еще ближе.—?Я попробую тебе помочь. Я видела, что здесь произошло. Ты помнишь, кто ты, что с тобой произошло?Тут Къель вспомнил все, что случилось, и его сознание затопила волна ужаса. Он предпринял отчаянную попытку спасти своих… удалось или нет? А что, если нет?—?Чем все кончилось? —?все-таки смог спросить он.Фрименка усмехнулась.—?Говорят, что от войска Коррино мало что осталось. Впрочем, так им и надо. Уж поверь, мне их совсем не жалко,?— Къель еще успел услышать последнюю фразу девушки, прежде чем в очередной раз провалиться в забытье.Он не знал, сколько времени прошло и как его новой знакомой удалось добраться вместе с ним до ближайшего населенного пункта?— кажется, местные жители называли свои поселки сиетчами?— но когда он снова открыл глаза, то понял, что находится уже внутри какого-то помещения, а не под палящим солнцем; он лежал на некоем подобии узкого ложа, и первым, что он увидел, было снова лицо уже отчасти знакомой ему фрименки.—?Как тебя зовут? —?тихим шепотом спросил он.—?Амаль.Раздавшийся шум заставил его вздрогнуть?— к девушке подошел кто-то из ее соплеменников; Къель смог рассмотреть, что это далеко еще не старый крепко сложенный мужчина с аккуратно подстриженной бородкой.—?Ты живой? —?поинтересовался фримен, внимательно вглядываясь в его лицо, словно пытаясь понять, насколько ему плохо.—?Вроде да,?— твердо ответил он, про себя думая, что острая боль в ранах стала уже как будто даже привычной.—?Я наиб Корлин,?— представился он. —?Амаль?— моя дочь, а твой, если не ошибаюсь, двоюродный дед построил нам тут в Карфаге и больницу, и все коммуникации. Если бы не покойный барон Владимир и его идеи по благоустройству Арракиса, ни моей жены, ни моей дочери уже не было бы на свете.Амаль сделала шаг назад.—?Так, Амаль,?— произнес Корлин,?— срочно вызывай медиков из Карфага, иначе ему уже ничего не поможет.Къель попытался шевельнуться, но тут у него от боли снова потемнело в глазах, и он едва не лишился чувств в очередной раз. Немного отдышавшись, он заметил, что Амаль только что закончила говорить по какому-то устройству.—?Ничего, мне уже лучше… —?едва слышно ответил он.—?Сказал некто с раздробленными костями. Лучше тебе будет, когда из госпиталя на своих ногах выйдешь,?— снисходительно заметил наиб Корлин. —?В Карфаге отличные врачи.—?Все верно,?— ей казалось невежливым перебивать отца, и она не знала, можно ли ей вместо него рассказать свою историю,?— когда моя мать должна была вот-вот родить, у нее возникли осложнения…—?И их обеих спасло только то, что я обратился к медикам из госпиталя в Карфаге,?— закончил фразу ее отец. —?Так что Амаль, считай, твоей семье жизнью обязана.—?А я теперь?— вашей дочери,?— он искоса взглянул на девушку.*Эттан сильно удивился, когда это услышал?— он понимал, что кто-то вряд ли мог прийти его навестить, тем более на чужой планете, но ничего не ответил, сочтя за лучшее не провоцировать лишний раз Харконненов.—?Так, заходи, у тебя на все про все не больше пяти минут,?— жестко приказал гостю стоявший на часах военный. —?Ему нельзя долго разговаривать.Дверь приоткрылась, и в палату Эттана шагнул какой-то незнакомый человек, облаченный в зеленую военную форму. Юноша был сильно удивлен: в той жизни его в меру своих весьма скромных возможностей оберегала мать, а в этой он оказался по сути дела предоставлен самому себе и попал в окружение, от которого даже не представлял, чего ожидать и к чему вообще готовиться. Однако появление незнакомца вселило в него смутную надежду.—?Добрый день,?— обратился он к Эттану с порога,?— как вы себя чувствуете?Тот удивился еще больше?— с ним еще никто никогда так уважительно не разговаривал. Кто это?—?Лучше, чем было,?— сдержанно ответил он.Гость подошел немного ближе.—?К сожалению, у меня мало времени, вам сейчас нельзя переутомляться и волноваться,?— быстро проговорил он,?— поэтому я буду краток. Не знаю, известно ли вам, что Ашиар Коррино вам никакой не отец.—?Я знаю,?— ответил Эттан.—?Так вот, на самом деле вы?— на-герцог Ордос.Юноша долго молчал, потом тихо произнес:—?Я догадывался. А сами вы, прошу прощения, кто?—?Даджер Ордос. Один из советников вашего настоящего отца.Дверь снова скрипнула.—?Эй,?— донесся из-за нее голос военного,?— твое время вышло! Давай-ка, шевелись, выметайся оттуда!—?Иду, иду,?— отозвался Даджер и снова повернулся к Эттану,?— а ты этих ребят не бойся, они тебе ничего не сделают, больше пугают. Есть такая старинная поговорка?— кто много грозит, тот мало вредит.—?Я уже понял. Спасибо.—?Эй, ты там что, заснул? —?снова донесся голос из-за двери. —?Вообще-то Эттану после всего пережитого спать нужно.—?Все, пока,?— Даджер попрощался с раненым и вышел из палаты. —?Думаю, еще скоро увидимся, все будет отлично.Его шаги постепенно стихли в коридоре, а Эттан после этого еще долго лежал и смотрел в потолок, размышляя о случившемся, пока его наконец не сморил сон. Что ж, вот как все обернулось… ну ладно, может, оно и к лучшему. Харконнены не станут причинять вред ценному заложнику, куда лучше и благоразумней попытаться манипулировать его биологическим отцом, занимающим высокий пост.*Прошло еще три дня. Эттан постепенно приходил в себя, чувствуя, как к нему постепенно возвращаются силы, пусть до полного выздоровления ему было еще очень далеко и вставать с постели он пока что был не в состоянии. Харконнены, к его удивлению, отнеслись к своему не то пленнику, не то все-таки гостю довольно неплохо: ему обеспечили всю необходимую медицинскую помощь, а у дверей его палаты круглосуточно дежурили вооруженные военные на тот случай, если шакалу и его приспешникам вдруг взбредет в дурные головы что-нибудь выкинуть. Аппетит к нему пока что еще не вернулся, однако мысленно он уже успел по достоинству оценить меню местной столовой: кормили здесь очень и очень неплохо, можно даже сказать, что намного лучше, нежели во дворце Ашиара Коррино, который в принципе не считал за людей тех, кто по той или иной причине имел неосторожность перейти ему дорожку либо просто не нравился.—?Эттан?! —?увидев сына, Йире поначалу как будто даже не поверила своим глазам. —?Как ты? Я уже всякую надежду потеряла, думала, что тебя и в живых-то давно нет…—?Мама?! Как ты здесь оказалась?—?Я и не надеялась уже… —?вздохнула она.Юноша нашел в себе силы улыбнуться.—?Не переживай, я уже почти здоров.Его мать придвинула к кровати сына стул, села рядом и взяла Эттана за руку.—?Я так рада, что все обошлось… —?по ее щекам снова покатились слезы, только теперь это были слезы радости и облегчения, а не страха и горя.—?Ты мне так и не рассказала, как меня нашла и как здесь оказалась,?— снова переспросил юноша, пристально глядя на мать.Йире, тяжело вздохнув и сжимая ладонь сына в своей, начала свой печальный рассказ. Когда она закончила, то лишь чудом сдерживала слезы?— ей совсем не хотелось еще сильнее расстраивать несчастного Эттана, который и без этого натерпелся всякого. Тот, выслушав все о ее злоключениях, лишь тяжело вздохнул.—?Мама, я очень рад, что все обошлось. Все могло кончиться куда хуже, причем для нас обоих. К счастью, мы оба живы.Ей очень хотелось прижать Эттана к себе и сидеть рядом с ним до позднего вечера, не выпуская его руки и вообще не двигаясь и не говоря ни слова, однако сейчас ее единственный сын был пока что не в состоянии толком шевелиться.—?Да,?— ответила она вместо этого. —?Думаю, что со временем мы со всем разберемся.Юноша несколько напрягся.—?Мама, скажи мне честно?— ты собираешься замуж за племянника барона?Та отрицательно покачала головой.—?Не переживай. Нет, нет и нет. С чего ты вообще это взял?—?Ты думаешь, что я ничего не вижу и не замечаю? —?он был удивлен ее вопросом.Йире вздохнула.—?Дорогой мой, ты, может быть, что-то и замечаешь, но не всегда правильно понимаешь,?— объяснила она. —?Я не влюблена в племянника барона и не собираюсь за него замуж. Это ему я очень нравлюсь, но мы все люди разумные и отлично понимаем, что без взаимной любви ни у кого ничего не получится.Молодая женщина почувствовала, как к горлу подступают слезы. Немного помедлив, она продолжила говорить.—?Он знает, что я люблю твоего настоящего отца.Эттан, некоторое время не решаясь ответить, лишь крепче сжал руку матери. Та побледнела еще больше, во рту у нее пересохло, она не могла вымолвить ни слова.—?Я очень удивлен, что он так прилично себя ведет. Мне казалось, что Харконнены вообще никогда не спрашивают окружающих?— просто берут то, что им нужно, и то, что считают своим, и на этом все. Хотя если судить по моему опыту общения с ними… мне сдается, что я ошибаюсь.Его слова, казалось, немного успокоили Йире.—?Могу с тобой согласиться… наверное,?— тихо произнесла она.