82. Выжившая (1/1)

Эния стреляет метко. Каждая из её стрел летит точно в цель, не отклоняясь от своего пути даже под напором сильного ветра.

Эния никогда не промахивается.— Да как ты это делаешь? — вздыхает Ваэллион, в очередной раз побеждённая.— Всего лишь немножко практики вместо ненужной романтики, — напевает Эния, и в её словах слышится знакомый мотивчик: глупый такой, навязчивый.Повелительница ветра поднимает руки в сдающемся жесте, и Эния, пожав плечами, убирает лук и призывает обратно все свои стрелы. Их, вообще-то, не так много, выглядят они неопасно, но так может думать только тот, кто ничегошеньки не знает о снайперах.Эти стрелы даже не зачарованы, но могут причинить такую боль, что любой взмолится о смерти.Эния в гильдии недавно. Вместе с ней пришёл Морхильд, мрачноватый отступник, одинаково хорошо орудующий кинжалами и магией.Увидев их впервые, Ваэллион испугалась. Именно ей повезло оказаться в Колизее в тот момент, когда эти двое решили устроить тренировку. Именно ей повезло наблюдать самый жестокий бой, за которым было сложно даже уследить – так быстро летали стрелы Энии, так яростно багровела земля под чужой кровью и магией отступника.А после боя Эния, заметив на куртке незнакомой наблюдательницы вышитый герб гильдии, решила присоединиться, утащив за собой и напарника.Отказывать не только не хотелось, но и просто-напросто было жутко.Упорство, с которым сильверы влипают в неприятности, с приходом этих двоих здорово увеличивается: Эния не любит намёки и всегда говорит прямо, а Морхильд постоянно защищает её от последствий резких высказываний.Ваэллион только диву даётся: ей бы это быстро надоело, но отступнику, похоже, даже нравится такой расклад.— Ну, Вольферт – он пьянь, конечно, но он добрый, — Ваэллион пожимает плечами, когда Эния очень неприлично и вслух удивляется вечно пьяному главе гильдии, попытавшемуся её обнять. У него почти получилось, в самом деле, всего-то на полметра промахнулся. — Лидером раньше Альвин был…Эния замирает.Она знает это имя и ненавидит его до чёртиков: это Альвин, обезумевший, разъярённый, был предводителем армии монстров, пришедших разрушить её деревушку, стоящую на пути к Небесной гавани.Она знает это имя, но ничего не говорит, потому что сейчас всё в прошлом.— Он наверняка приглядывает за нами, — добавляет Ваэллион грустно. — Если бы не приглядывал, мы бы тут давно все…Эния пошла в бой, ведь ничего у неё больше не было, и победила, выжила. Обрела всё, чего только хотелось одинокому сердцу, пришла в гильдию, и вот - внутри всё рухнуло.— Это судьба, — замечает Ваэллион, когда Эния рассказывает о произошедшем. — Не Телейя, потому что она не зла: она испытывает нас, но не ломает. А это… это судьба. Злая, жестокая, человеческая.— Это Телейя, — возражает Эния спокойно.Телейя злее любого дракона, а шутит получше любого комедианта.Телейя велит подчиниться: уйти из гильдии, лидером которой было столь злобное существо, вернуться к истинной родине, вымолить прощение у королевы, быть прощённой и остаться у великого Древа навек.Это было бы не самым плохим решением.Но Ваэллион просит остаться, и её слова и тёплый взгляд почему-то становятся намного важнее мифической Телейи.