51. Фарфор (1/1)
Аш слабо улыбается, вспоминая, как уговаривал Аллериану переехать к нему и больше не таскаться по всему городу в поисках временного пристанища. Валькирия краснела, бледнела, жутко смущалась и находила тысячи причин для отказа, но в итоге согласилась.Всё решила ошивающаяся возле дома толпа котов, которую Аш периодически подкармливал. Устоять амазонка не смогла.Пилигрим рассматривает идеально убранные комнаты с какой-то горькой радостью.
Когда-то точно так же, проснувшись в середине дня, он заставал идеальный порядок. И такую же идеальную тишину. Это было во времена, когда здесь хозяйствовала Вента.Но чего-то не хватает. Большая часть вещей передвинута в другое место, и эта перестановка слегка непривычна, но хуже точно не стало. Уютнее – да, теплее – возможно… но всё равно как-то странно пусто.Взгляд пилигрима останавливается на полке над камином.Фарфоровой куколки-балерины, на которой было множество сколов и царапин, нет.Аш усмехается.Наверное, Аллериана решила её выбросить: мусор же, мусор… потрёпанный временем мусор…И Ашу то ли радостно о того, что валькирия, сама того не зная, помогает ему избавиться от неприятных болезненных напоминаний о прошлом, то ли грустно – от того же.
***К вечеру Аллериана возвращается. Негромко хлопает дверь, звенят механизмы замков. Ключ падает на пол, валькирия тянется за ним, но не учитывает вес своего рюкзака и падает за ним.Услышав грохот и несколько весьма неприличных выражений, Аш усмехается и выглядывает из кухни. Смотрит на растянувшуюся на полу амазонку вопросительно, с лёгкой усмешкой во взгляде.— Взгляд у тебя убийственный, — сообщает Аллериана весело, выползая из-под рюкзака. А затем, уже встав, снова валится на пол, буркнув что-то нечленораздельное, но определённо важное. Она роется в рюкзаке, вытаскивая из него раз за разом всё более странные вещи. Сначала на пол летит большой белый шарф, затем – несколько засушенных цветков в небольшой банке, мешочек, другой мешочек, третий мешочек, топор…— Я даже знать не хочу, — фыркает Аш, увидев последний предмет.— Тебе и не надо, — заявляет Аллериана, и пилигрим пытается не расхохотаться: голос у неё серьёзный-серьёзный, а вот на лезвии топора, ближе к рукоятке, нарисовано небольшое белое сердечко.Ойкнув, амазонка достаёт из бокового кармана свёрток. Встаёт и, разворачивая его, безжалостно рвёт бумагу. Аш, подойдя ближе, убирает шарф на вешалку и поднимает топор, разглядывая его. Тяжёлый, лезвие острое, сверкающее, рукоятка деревянная, тёплая, слегка шершавая…— Вот, — Аллериана протягивает к нему ладони.Аш вздрагивает.У валькирии в руках – та самая куколка-балерина. Без единого скола, со сверкающим белым фарфором взамен потемневшего серого, краска на волосах не выцветшая тёмная, а мягкая тёмно-бордовая. Куколка буквально сияет новизной. Она совершенно не такая, какой была раньше, но в ней слишком много родного.
Слишком много воспоминаний.— Я подумала, что это что-то дорогое тебе, раз ты до сих пор не выкинул.В волосах ленты не синие уже – золотые. Платье, раньше небесно-голубое, теперь тёмно-синее, с чёрными узорами. Пилигрим проводит большим пальцем по фарфору – он не гладкий больше, едва заметно шершавый.Пилигрим кивает.— Аш?Он поднимает голову.— Улыбайся почаще.Аш поворачивается к зеркалу, довольно отображающему его счастливое лицо, и кивает ещё раз. И улыбается ещё счастливей.
На этот раз - совершенно осознанно.