33. Одно движение (1/1)

Морхильд просыпается среди ночи, усаживается на кровати, опираясь на сжатые в кулаки руки, и пытается понять, что же его разбудило. Это был не очередной кошмар, не громкие звуки и не резко включенный свет. Тогда что?Одной только Богине известно.По телу напряжёнными волнами растекается странная тревога.Отступник прислушивается к своему сердцебиению и, тяжело вздохнув, поднимается, чувствуя непонятную злость.На самого себя злится.Идиот.Он накидывает на себя куртку, не потрудившись надеть даже штаны, не говоря уж о какой-то другой одежде, и, покачиваясь, направляется к выходу из здания. Холодный деревянный пол неприятно морозит кожу босых ног.Но свежий воздух отступнику сейчас просто необходим.В гильдии сегодня ночевать остались только Трисгиль да сам Морхильд, поэтому последний не особо заботится о том, чтобы его не было слышно: у пилигрима крепкий сон, чёрта с два он проснётся.Коридор встречает отступника вязкой темнотой, от которой тот старательно отмахивается: не хватало ещё сейчас мелких кошмариков понацеплять, опять же не уснёт.Высокая дверь отворяется тихо, и Морхильду дурно становится от этой тишины, пронизывающей всё вокруг. Он закрывает глаза, делает несколько слепых шагов вперёд, мысленно считая до десяти. На цифре восемь он замолкает, услышав голос за своей спиной.— Ты пришёл.И голос этот такой знакомый, родной и ласковый, что Морхильду взвыть хочется.— Только не открывай глаза.Немой вопрос.— Иначе я исчезну.Отступник кивает несколько раз быстро-быстро, зная, что никогда не воспротивится этой просьбе. Он чувствует едва тёплую ладошку на своём плече, такую маленькую, с аккуратными длинными пальцами, и ему просто невыносимо хочется обернуться, посмотреть на эту эльфийку всего на долю секунды. Хоть раз…Но вместо этого он, подняв руку, сжимает её ладонь в своей.— Эния.Эльфийка прижимается к спине ассасина, что-то тихо шепчет, касаясь губами его пальцев. Морхильд её почти не слушает, поддаваясь этому теплу, которого так не хватало всё это время. Он и сам что-то, кажется, шепчет, но уже не уверен в этом.

Мир кажется совершенно нереальным.Трисгиль, проснувшийся от чьего-то топота, с сожалением наблюдает, как иллюзия, зовущаяся ещё ночным кошмаром, обвивает отступника многочисленными призрачными лапами.У пилигрима в руке кинжал, а в сердце – свет. Этот кошмар для него лёгкая добыча.Но Трисгиль не двигается, закрыв глаза ладонью.Действительно ли будет лучше, если он уничтожит эту иллюзию сейчас? Она поглощает отступника, его душу, высасывает его жизненную силу, а он даже не замечает этого.Или, может быть, стоит дать им ещё немного времени? Пилигрим прекрасно понимает чувства товарища, и ему хочется, чтобы тот побыл счастливым хоть немного.Хватает одного быстрого движения, чтобы развернуть кинжал под нужным углом.Хватает одного быстрого движения, чтобы отражённый свет попал на иллюзию.

Хватает одного быстрого движения, чтобы эта дрянь исчезла.Морхильд оборачивается, открыв глаза.Взгляд у него то ли счастливый, потому что он понимает, что произошло, то ли печальный, потому что он не хочет расставаться с этой иллюзией.Трисгиль смотрит на отступника без единой эмоции на лице. Хватило одного лишь движения для того, чтобы избавить этот мир от частички тьмы.Но никаких сил не хватит на то, чтобы унять дрожь.