Новый год (Аичиро; Харука; Рин) (2/2)

Нанасэ обернулся, но...

— И купить могу, — и фыркнул.

— Большую банку...

В итоге поход в магазин закончился новой гирляндой, ёлочными украшениями, новогодним носком, едой на целую компанию, атмосферной канцелярией, украденной скумбрией и плиткой шоколада. Ах да, и конечно же соответствующим настроением.(Не уверена, что тут прям про новый год, но фантазия меня подводит... а еще мне сложновато писать несколько историй на одну тему...)Рин Мацуока (АУ, где Рин — хулиган, а Т/И — его новая одноклассница. Они в младшей школе) В своей совсем недолгой жизни Рин часто слышал слова о том, насколько он плох. Поведение, оценки, характер...

Рин не понимал, почему желание поджечь все вокруг себя своей обидой на других становилось сильнее каждый день. И боль внутри маленького тела росла, росла.

Он не хотел их оскорблять. Он не хотел их бить. Выкидывать портфель в окно, а канцелярию — в мусорку, тоже не желал. Тем более этот ботан в углу класса ничего ему не сделал, но мальчик не мог понять, почему его, твою мать, он так бесит! Может, Мацуоке не нравилось то, что тот мальчик-заучка не такой, как все, а может своей бесхребетной натурой просто стал легкой мишенью.

Но он просто не мог остановиться. Даже несмотря на то, что его родителей вызывали в школу несколько раз, несмотря на то, что весь его дневник был в красной пасте с почерком классной руководительницы — в тетрадях, кстати, тоже, ведь куда ему, Рину, до своей сестры. Она ведь примерная дочка с отличными оценками и родители всегда выставляют её напоказ. Рина же занижают, равняют на неё. А потом срываются и кричат, а мальчик видит в себе отражение родителей и искренне не хочет быть на них похожим. Совесть все еще шепчет ему из далеких уголков сознания и Мацуока понимает, что тому мальчику-ботану тоже больно, и замечает кристаллики слез в уголках глаз.

А потом новая обида, новая боль, новое Го-лучше-тебя, и все возвращается на круги своя.

Такое поведение стало привычным, наработанным, именно поэтому он не знал, как общаться с ней. Т/И перевелась в их класс в начале третьего года младшей школы, про местного и жестокого хулигана Рина не зная совсем ничего. Дальше все по стандартной схеме: плохой мальчик заметил новую цель — хорошенькую девочку со стереотипами о справедливости и с умением постоять за себя словами и своим стальным, по детским меркам, характером. И она зацепила Рина. Т/И не давала себя в обиду, новых друзей — тоже, что одновременно и притягивало, и отталкивало Мацуоку.

И хулиган решил испытать её нервы на прочность, когда понял, что она ему интересна. — Хэй, поймаешь?? — язвительно спросил мальчишка, друг Рина, прыгая на месте с широкой, самодовольной улыбкой и махая поднятой вверх рукой с подарком Т/И на день рождения мамы. Мацуока, будучи инициатором этого издевательства, откровенно не понимал, зачем дарить родителям подарки, так что почему бы и нет? — Отдай! — как только Т/И подбежала к мальчику и подпрыгнула в попытке выхватить вещь из рук, тот подкинул её вверх, и тонкая книга, упакованная в красивую подарочную бумагу, пересекла воздух над головами, улетев в руки к Рину.

Т/И понимала, что, бегая от одного к другому и прыгая на месте, она ничего не изменит, а учитывая морозную зиму, есть вероятность поскользнуться и удариться, так что пришлось сделать кое-что другое. Подбежав к Мацуоке, который ловко схватил отнятый подарок еще в воздухе, девочка толкнула его.

Мальчик полетел на землю, изо рта вырвался болезненный стон после удара головой, а книга отлетела в сторону. Т/И нависла над ним, прожигая до невозможности возмущенное лицо гневным взглядом.

— Ты дура или что?! — выкрикнул он, недовольный тем, что выходка пошла не по плану, — отпусти меня! — Еще чего! — вырвалось тут же, — сам виноват, вот что! Кто тебя просил это делать?! — и Т/И дала Рину пощечину, не сдержав своего негодования. Удар пришелся не сильным, но контраст замерзшей на холоде руки и относительно теплого лица был слишком хорошо ощутим.

Девочка застыла в замешательстве, удивленно ахнула, уставившись на лицо Мацуоки с капельками влаги на щеке и только сейчас поняла, что сделала. Она никогда никого не била и не могла позволить себе этого. Друг Рина тоже опешил, застыв где-то в стороне и не понимая, что ему делать.

— Ты... — прошипел сквозь зубы мальчик, а Т/И уже хотела быстро извиниться, но попридержала язык за зубами, понимая, что он того заслужил. А пока никто не раздуплился, быстро спрыгнула с Рина и сделала попытку схватить подарок, лежащий в небольшом сугробе снега. Но случайно откинула его еще дальше, а когда взяла книгу в замерзшие руки, Мацуока успел подорваться и схватить её за запястье.

— Отстань от меня! — с дрожью в голосе выкрикнула она, ощутив, как неприятно сжали её руку и кинула беглый взор в стороны. Вдруг кто-то проходит, даже в таком безлюдном месте — около заброшенных гаражей, мимо которых лежит её путь домой.

— Разбежался! — и сжав тонкое запястье еще больнее, Рин выдрал подарок из рук и кинул своему другу, который, что, по взгляду Мацуоки понял? — закинул на крышу одного из гаражей.

Т/И, поняв, что вернется ни с чем, прожигала покалывающими от слез глазами серую крышу. А в сердце сжался комок обиды и злости.

Она смотрела в одну точку несколько секунд, не в силах держать все в себе. По розовым от мороза щекам покатились слезы, оставляя влажные дорожки.

— Эй, она что, плачет? — до нелепости удивленно, будто ни при чем, спросил друг Мацуоки, уставившись на Т/И по все глаза.

Рин, в недоумении нахмурив брови, сделал шаг к девочке и заглянул в её лицо. Ту прожел стыд — она даже не знала, от чего: из-за показанных слез, из-за собственной слабости, но в следующий миг Т/И крикнула какое-то оскорбление в сторону хулиганов и убежала прочь — Мацуока её больше не держал, так и оставшись стоять в недопонимании и переваривая шок.

— По-моему это было слишком... она заплакала... — подошел к нему друг так, будто не он только что кинул этот бедный подарок на гараж, но тот лишь фыркнул.

Рин часто доводил людей до слез — это да. Даже собственную мать. Доводил и до того, что начинали ненавидеть — тоже да, но ему редко отвечали такими же издевками, какие делал он. Нет, было пару раз, но Мацуока и его друзья (фальшивые) быстро показывали, мол, не стоит, ответим — еще больнее будет.

Но к Т/И после того случая он и прикоснуться не мог. Хотел, но не делал, будто между ними стояла невидимая стена. Украдкой глядя на её глаза, мальчик вспоминал кристалики слез в ресницах, а когда она подкалывала его — да, после той дурацкой выходки с подарком девочка начала так делать, Мацуока лишь старался сделать так, чтобы от него отстали, но не трогал её и пальцем, придерживал язык за зубами, насколько возможно.

Но Рин понимал, что чего-то ему не хватает. Людского, теплого и милого, как слова на обложках жвачек ?Love is...?. С течением времени до мальчика медленно, но верно начало доходить, что свой интерес к человеку стоит показывать совсем не так, как делает это он, но Мацуока был слишком мал и в плане возраста, и опыта, чтобы сломать цепочку поведения, что длилась годами.

Он просто не знал, как обратить на себя внимание так, чтобы не обидеть.*** Рин боялся, что опоздает. Рин бежал со всех ног, лишь бы успеть, даже не зная, преодолел ли он километр, или может больше. Снег хрустел под его ногами, а вокруг мерцали гирлянды, проходили веселые люди, те, у которых есть новогоднее настроение в последний день декабря, но мальчику было не до них: пробежка в его планы не входила вовсе, но он узнал, что Т/И сегодня под вечер уезжает к родственникам. И Рину было все равно, что уже почти темно и родители наругают — кого вы пугаете запретами и очередной ссорой с предками? Успеть сейчас — это главное, ведь Мацуока нашел выход, как попросить прощения у Т/И. Просто прощения — не дружбы или чего-то подобного, хотя хотелось бы, а ведь ответ был так прост — написанный на упаковке жвачки ?Love is...?, а он от таких словечек раньше кривился.

Нужно было просто искренне извиниться и показать свои чувства иными поступками, без задираний или чего-то такого.

И вот теперь он крепко держит в руках два подарка: один — книга, та, которую когда-то закинул на крышу гаража его друг (Мацуока достал подарок, умея, как уважающий себя хулиган, хорошо забираться на крыши и тому подобное, благо, оберточная бумага оказалась водонепроницаемой, так что снег не испортил вещь, но где-то, где она порвалась, пришлось подсушить феном, ?одолженным? у сестры), а второй — целая коробочка тех самых жвачек, вдохновивших его и направивших на верный путь. Рин купил их для самой Т/И, чтобы доказать, что он — не какой-то там отбитый мудак, а что-то людское в нем осталось все же. Пока оно, конечно, есть.

Пробежав еще немного, Мацуока свернул на улицу, где живет Т/И и её семья, а затем остановился. Сделал вдох и заставил себя идти, потому что он ведь не тряпка какая-то, чтобы зассать извиняться? Так что чем ближе он приближался к нужному дому (да, он знает, где живет Т/И), тем шаг становился более твердым, а взгляд — уверенным, а стоя перед дверью, мальчик старался успокоить дрожь в теле.

Он протянул дрожащую руку.

Тук-тук. Он услышал женский голос за дверью. Похоже, это мать Т/И, которая только что позвала дочь, сказав, что кто-то пришел. После дверь открыли и по телу Рина пробежали мурашки. Почему-то он испугался того, что не понравится маме Т/И, так как та могла рассказать про местного хулигана, но... женщина просто впустила его в дом, мягко улыбаясь. Похоже, девочка ничего не рассказывала. Как только Рин начал осматривать обстановку, из-за угла выбежала Т/И.

— Это ты?! — сорвалось удивление с её губ и она остановилась, не желая подходить к обидчику ближе, чем на метр, и бросила быстрый взгляд на мать, — что такое? — спросила девочка более спокойно, чтобы не вызвать подозрений касательно их... не очень хороших отношений, скажем так.

— Ну... поговорить пришел, — Рин увел глаза, но после твердо глянул на одноклассницу, все так же пряча подарки за спиной, — привет, — добавил он, вспомнив, что начинать меняться, может, с вежливости стоит.

Т/И кивнула.

— Идите в зал, не стойте на пороге, — вмешалась в разговор мама девочки, указала рукой на гостиную и дети прошли туда.

Рин скромно расположился на диване, на другом конце — Т/И, взяв в руки подушку. Рядом с диваном стоял стол и, прежде чем уйти ставить чайник, женщина подвинула им угощений в вазе, которые Мацуока особо не рассматривал — не до того.

— И что ты хочешь? — спросила она язвительным тоном, нахмурив брови и чуть сжав декоративную подушку.

— Извиниться, — чуть смущенно ответил тот, а вдохнув смелости вместе с ароматом мандаринов, протянул Т/И подарки, лежащие за спиной, — это тебе, — и выждал, пока изумленная девочка возьмет их в руке, распакует и осмотрит, — эта книга... я достал её с крыши... ты этот... прости, что закинул её туда. И то, что заплакала... и за все, что делал тебе. Я... я так больше не буду! — мальчик резко, неожиданно даже для себя опустил голову вниз, выкрикнув это, а его глаза защипало. Он моргнул пару раз — а вторая коробка — для тебя, — тихо произнес Рин, подымая голову и видя, что та все еще держит подаренное в руках на коленях — просто... мне бы хотелось дружить с тобой... — Мацуока боялся увидеть в глазах Т/И отвращение, злость и все те эмоции, которые обычно были направленны на него, но узрел лишь замешательство, — ты не против? — пауза, — Я больше не буду обижать тебя. Хочешь, даже защищать могу, — улыбнулся он, надеясь, что это поможет.

— Я... не знаю... — через пару секунд выдавила шокированая девочка, начав рассматривать первое, за что зацепился взгляд — надпись ?Love is...?, — обещаешь? — еле слышно спросила она.

Мацуока без колебаний кивнул, потом понял, что та его не видит, и ответил ?Да?. — Хорошо, но если...

— Обещаю, — уверил мальчик, а Т/И вскинула на него глаза.

— Хорошо... — она поджала губы.

В комнате повисло неловкое молчание, но мама Т/И вовремя появилась и разрушила тишину.

— Поговорили уже? — осторожно спросила она, поставив чашки с какао на стол, — Рин, твои родители не будут волноваться? — он помотал головой, — тогда, может, побудешь у нас немного? Погреешься. Потом проводим, — улыбнулась женщина, а у мальчика в сердце что-то ёкнуло, уголки губ приподнялись. Он уже хотел радостно ответить, но вовремя глянул на Т/И, и та... одобрительно и легко усмехнулась.

— Хорошо! — весело сказал он, испугавшись звонкости в собственном голосе, — но вы, разве, не уезжаете?

— Планировали, — пожала плечами мать Т/И, — хотели ехать в другой город, но дороги замело снегом, так что никак, — она вздохнула, — в этом году его необычайно много.

— Ясно... — протянул мальчик.

— Тогда поможешь Т/И украсить комнату? Она все не успевала, — посмеяалась женщина, на что девочка возмущенно что-то ответила, но Мацуока уже не слушал.

— Конечно! — услышав бурчание девочки и еще раз вздохнув новогодний аромат, Рин понял, что этот новый год станет лучшим, несмотря ни на что...(Снова же, не знаю, что вышло, но что-то вышло. Кстати, тут я забыла, что нужно писать не ?она?, а ?ты?, но это ведь не играет значительной роли, да?)