Реакция на селфхарм (1/2)

Харука Нанасэ Ваше любимое место?— ванная. Вы часто проводите там время, иногда просто расслабляясь, а иногда?— не только. Но в какой-то момент Харука начал замечать все новые и новые царапины и шрамы на твоем теле?— вода слишком хорошо смывала кровь, так что разглядеть было нелегко. Но однажды… порез вышел слишком глубоким и Хару больше не стал терпеть и убеждать себя, что ему лишь кажется, и что если было бы что-то такое?— ты бы рассказала ему первым. Он взял твою руку за ладонь и вытащил из воды, сощурил синие глаза и пригляделся?— на коже остался рубец. Еще свежий, не заживший. Ты застыла в этот момент, боясь даже вдохнуть слишком громко. Просто сидела у парня в ногах, ожидая чего-то. Злости, слез, обиды, игнорирования, криков… чего угодно, но… …Хару просто обнял тебя. Так крепко, что казалось?— сейчас задушит, поломает все кости в теле. Прохладное дыхание опалило твою ключицу. —?Зачем? —?дрожащим шепотом начал он,?— скажи, зачем ты это делаешь?! Почему не сказала мне?! —?уже прикрикивая, выпытывал парень. В голосе штормом начал бушевать страх, а руки сильнее сжали твое тело. Ты понимала, что он вот-вот, и всхлипнет. Это так больно…? Ты опустила глаза вниз, а с ресниц скатилась слеза. —?Прости…Макото Тачибана С Макото вы встречаетесь уже около года. Или больше. Но в какой-то момент что-то пошло не так. И ты вспомнила, что после причинения себе вреда становится легче, даже если это не так, нужно было деть куда-то свои эмоции, свою боль. Пусть, даже если это ложь, иллюзия, но в нее удобно верить. Ты и сама не знаешь, почему не расскажешь Макото о своих проблемах. Может, не хотела волновать, может, не было сил ждать, пока тот откликнется, а может?— выберешься сама. Но через время?— месяц или чуть больше?— не видеть порезов на теле было непривычным. И ты делала это снова и снова. И остановиться уже не могла. Конечно, Тачибана об этом узнал. Он заметил глубокие рубцы на твоих плечах и застыл на месте, широко распахнутыми глазами осматривая кожу. — Т/И, что это...? — шокировано спросил он.

— А? — недопоняла вначале, — ты о... ничего такого... — с невинной улыбкой проговорила ты, отводя глаза и закрывая рукой открытое плечо.

— Ничего такого?! Это же... не говори мне, что это... — голос Макото колола дрожь. Парень активно отрицал очевидное.

Ты поджала губы, передернула плечами. Коленки задрожали. Ты не боялась признаться, но боялась того, что юноша может обидеться или еще чего.

— Прости, — произнесла на выдохе, опустив голову, — я не хотела тебя расстраивать и думала, что закончу в любой момент, — твои губы подрагивали, а внутри все горело от нетерпения. Что скажет Макото? Какая у него будет реакция? Может, он бросит тебя? Что... что он может сделать?! — Я же мог помочь тебе, Т/И-чан! Нужно было рассказать мне...! — Тачибана сорвался на судорожный крик, в котором ощущалось, как гаснет его доверие, или может... рождается чувство ненужности? — Постараюсь... — с этими словами ты прильнула к юноше, утыкаясь ему в грудь.

Мацуока Рин Ты знала, что рано или поздно Рин заметит ожоги на твоем теле, что он будет злиться, ибо ты не сказала ему раньше, и корить себя за то, что не догадался сам. Так что лучше рассказать ему сейчас. Вот прям сейчас! Вот возьму себя в нетронутые из-за осторожности руки и пойду признаюсь! — Рин-чан, — неуверенно начала ты, входя в комнату парня.

— Что? — тот, лежа на кровати, недоверчиво сощурился, ибо ?Рин-чаном? ты зовешь его нечасто. Только когда что-то натворила.

— Ты... ты не будешь злиться? — все так же полутихо продолжала ты, стоя около кровати Мацуоки и не найдя в себе силы сесть около него.

Юноша еще раз окинул тебя взглядом.

— Что ты уже наделала? — спросил он прямо.

От одного лишь вопроса ты чуть ли не вжалась в комочек, ощущая, как нервно колотит сердце в груди.

— Т/И? — выпытывал парень, садясь на кровати и прожигая тебя внимательным взором.

— Прости меня... я не хотела так делать... просто так вышло... — ты медленно поднимаешь подол футболки вверх, открывая живот, покрытый шрамами от ожогов.

А у Рина челюсть падает вниз, глаз начинает дергаться. Он был в ступоре пару секунд, а может, и больше, но после его зубы зло скрипнули.

— Зачем?! — выпалил он, а в комнате тут же повисла острая атмосфера, — Зачем ты это сделала, Т/И?! — юноша подскочил с места и вмиг оказавшись рядом, обхватил твои плечи руками.

Ты дрогнула, вжимая голову и ожидая чего угодно.

— Почему ты не рассказала это мне?! — Рин поднял на тебя взволнованный взгляд вперемешку со злостью, и сжал в руках еще сильнее.

Мацуока сейчас так близко, что, кажется, он вот-вот взорвется от гнева и еще чего-то, кипящего в нем. И ты взорвешься вместе с ним. Как под расстрелом.

— Я... я не знаю! Просто это способ справиться с проблемами! — выпалила ты, глядя прямо в алые глаза. А после отвела взор, цепляясь за какую-то вещь на полу. — Какой, нафиг, способ, Т/И?! — уже чуть ли не пускал слезу парень. — а я тебе зачем?!

После этих слов ты неуверенно глянула на Рина, по его лицу оценила значимость сказанного и невесомо обняла.

У него, кажется, даже блики в глазах затрепетали, а на уголках выступили слезы. Юноша крепко обнял тебя в ответ, укрывая ото всех проблем в этом мире.

— Пожалуйста, больше никогда так не делай, — прошептал он в шею, вздрагивая.

— Угу... — кивнула ты спустя секунду, вдыхая его аромат.

Нагиса Хазуки Вы с Нагисой серьезно поссорились, и оба ведь гордые, блин, так что поговорили нормально лишь спустя неделю. Если честно, ты и подумать не могла, КАК с НИМ можно поссориться, в чем-то разойтись, но оказалось, что Нагиса слишком уж не любит, когда кто-то лезет в его личное пространство, контролирует. А ты всего лишь к Рэю ревновала... Однажды, около трех лет назад, ты начинала резать себя. Чтобы почувствовать боль. Чтобы ощутить себя живой. Чтобы... чтобы... потому что просто нравится.

Ты заигралась, а потом поняла, в какую пропасть себя бросила. Начала выбираться и вроде бы уже забыла об этом, но ощутив боль ссоры, не знала, куда её девать. И нашла такой выход.

— Что ты готовишь, Т/И-чан? — спросил Нагиса как всегда с веселым любопытством, заглядывая через плечо.

— Печенье, — ответила ты, выкладывая маршмелоу отрезанной, липкой стороной на покупные крекеры.

— Тебе помочь?

Кивок.

— Выкладывай так же, как я.

Хазуки начал класть зефирки на печенье, а спустя несколько секунд неожиданно спросил. Нет, уточнил: — Ты ведь точно простила меня?

Ты пожала плечами, напрочь забыв о порезах на руках. В принципе, их бы тоже забыть не помешало... — Конечно, — по-доброму улыбнулась,— мы оба виноваты, так что нечего такого, — после этих слов ты поцеловала парня в лоб, завернув челку, будто это было подтверждение твоих слов. Упавшие обратно светлые локоны защекотали губы.

Нагиса счастливо улыбался. Пока что.... Ты ставила противень с готовым печеньем в горячую духовку. Пальцы случайно коснулись раскаленной поверхности и Нагиса успел оддернуть твою руку — вы сделали это одновременно, запоздало дошло до тебя.

Так же запоздало, как и боль в запястье из-за того, что блондин в испуге за целостность твоего пальца, сжал запястье. Руку резко кольнуло. А потом распространилось дымкой по всей коже.

— Ай, руку! — вскрикнула ты, вырываясь и потирая поврежденное место через ткань домашней рубашки.

— Что такое, ты ударилась? — обеспокоенно спросил Нагиса.

— Нет, все хорошо... — пробубнила под нос, поглаживая запястье.

— Давай посмотрю! — после этих слов парень завернул рукав вверх, открывая вид на... шрамы? Вы осели на пол — от неожиданности. Хазуки застыл на месте, ошеломленно глядя в одну точку. В комнате повисло молчание, вместе с напряжением. Такое же колкое, как и эти порезы.

— Зачем? — спросил он, опустив голову. Тень от челки упала на глаза, их было не видно, — почему ты не сказала мне?? — пронзительный, низкий голос блондина пугал, а каждое слово, кажется, подрагивало.

Ты не знала, что ответить. Твое запястье так и осталось в пальцах парня. Опустив взгляд вниз, сжала руку Хазуки в своей, вспотевшей, от волнения.

— Скажи мне, зачем, Т/И-чан?! — вскричал вдруг Нагиса, глядя на тебя блестящими розовыми, как сапфиры, глазами. Что-то внутри сжалось, дрогнуло, и в сердце поселилось чувство вины... — это из-за меня? — уже более спокойно спросил парень, не отрывая глаз. Под его взором тело дрожало. — Прости, я не знал, что так получится... — произнес блондин, сжимая твою ладонь в своих и опустив голову, — нужно было раньше помириться! — вдруг выпалил он.

— Все уже хорошо, это старая проблема... И ты рассказала Нагисе все. Что резалась ранее ради ощущения боли, чтобы увидеть алую кровь. Понять, что жива и сейчас не знала, куда девать свои чувства после ссоры.

— Впредь ты будешь все мне рассказывать! — сторого произнес Хазуки, отстраняясь от обьятий.

Ты кивнула, счастливо и довольно улыбаясь. А потом принюхалась... — Черт, печенье!Икуя Киришима Сколько плохих слов ты слышала от людей, когда они узнавали, что ты страдаешь от селфхарма? Сколько брошенных, не задумываясь, фраз, ранили сердце, впиваясь лучше острия лезвия? Конечно, были и те, кто не осуждал тебя или даже понимал, но таких случаев было гораздо меньше.

Иногда ты думала, а что будет, когда у тебя появиться любимый человек? Как он отреагирует на изрезанные запястья и на шрамы от ожогов? Примет ли тебя вообще...? Ты всегда, с самого детства была сдержанной и замкнутой: родители все время были на работе, а когда пересекались — ничем хорошим это не заканчивалось, так что часто ты часто убегала в свою комнату, дабы избежать попадания в самый эпицентр. Из-за привычки держать эмоции в себе друзей у тебя тоже было мало. Да и девчонок, которые разговаривали с тобой только потому, что ты сама навязывалась, друзьями, даже товарищами назвать было трудно. Но кто подойдет к одиноко сидящему в песочнице ребенку, когда вокруг бегают другие дети и никто не обращает внимания? Все считали тебя чудачкой, а ты лишь сильнее замыкалась.

Вскоре чувства стали пропадать совсем, ты делала все, подобно роботу: без мотивации, желания, цели. Потому что нужно, потому что ?просто сделать это?.

Чтобы ощутить хоть что-то, начала причинять себе боль, а вообще это началось тогда, когда отец на двенадцатый день рождения подарил (всучил) тебе велик и сказал начать хотя бы с того, чтобы научиться ездить на нем. Тогда от попыток снова и снова удержать равновесие оставались синяки и ссадины. На них, как и на боль, ты не обращала никакого внимания, но однажды здорово так упала и сильно ушиблась. Было настолько больно, что плюнуть на это не могла, наоборот, это ощущение все перекрыло. Тогда ты ощутила такую волну боли, что все чувства, которые ты пыталась испытать до этого, испарялись.

Ты еще тогда не догадывалась, что есть такая штука, как селфхарм, но то, что нечто настолько неприятное принесло тебе столько удовольствия, не могло не удивить и не заинтересовать. В тот же вечер ты начала рыться в интернете в поисках ответов на все свои вопросы и тогда-то узнала про то, что можно калечить себя. Утра не дождалась, первый порез вышел от кухонного ножа. Это не было страшно и руки лишь слегка потели, но несмотря на это, желание что-то почувствовать отставило глубокий шрам. Сейчас его нет, рубец зажил через полгода, зато есть другие. Так и понеслось, так и затянулось... К твоему сожалению, в старшей школе ты не могла ?пролететь? и не ходить в какой-нибудь клуб после занятий, но так как ничем не увлекалась, ты решила записаться в литературный, брать книги и уходить, но так не прокатило. Сказали, что нужно хоть иногда принимать участие в жизни кружка, а не мелькать, как приведение, так что ты ушла, решив поискать что-то другое.

На самом деле, где-то в тебе еще теплилась надежда на то, чтобы найти друзей, и ты остановила свой выбор на клубе плавания. Точнее, изучая этот самый клуб плаванья, ты заметила одного парня. Его имени ты не знала, но отметила густые, приятные цветом волосы и красивые, яркие оранжевые глаза.

?Они так прекрасны?, — подумала ты тогда, с удивлением, но украдкой глядя на парня.

Но тебя зацепила вовсе не внешность, а какая-то... потерянность? Будто он застрял в очень-очень мутном болоте, не может выбраться и плывет по кругу, сплевывая грязь.

Этот парень показался тебе таким же потерянным и одиноким, как и ты. Захотелось стать к нему ближе, понять... да просто потянуло, вот и все. Но была проблема. Точнее две: это мужской плавательный клуб — это раз, а два: ты не любишь плавать, потому что приходится надевать купальник и видно все шрамы, оставленные годами селфхарма. Та и новые тоже.

В общем, с горем пополам пришлось стать менеджером.

Вот пролетела первая неделя, вторая, третья. Все это время ты наблюдала за, как оказалось, Икуей Киришимой, украдкой глядя из-под толстого блокнота, который завела для записей. За это время выучила то, как он плавает — не стили, каждое движение, и любое из них такое плавное, но в то же время потерянное, каждую попытку ускориться в конце, что выходит довольно рвано. Запомнила так же каждый сантиметр тела, кожу, под которыми время от времени перекатываются напряженные мускулы, каждый изгиб, с которого скатываются капельки воды... Несколько раз Икуя ловил на себе твои взгляды и ты смущенно отводила глаза, чуть краснея и хмуря тонкие брови. Ах, как бы хотелось увидеть этот прекрасный оранжевый цвет вблизи! Будто заходящее солнце опаляет пламенем целое поле подсолнухов! Как бы странно это не звучало, но приходить и знакомиться ты не хотела. Тебе вполне хватало и того, что имеешь и ты была полностью удовлетворена. Наверное, со стороны это выглядит романтично. Что ж, пожалуй, но это в какой-то мере имеет и свою красоту, даже некую иронию.

В общем, все было идеально: ты нашла новых товарищей в лице (лицах) членов данного клуба, заработала кое-какую репутацию, ведь стала менеджером и старалась хорошо выполнять свою работу, чем могла занять свободное время и проживание ?Дня Сурка?, который давно стал привычным, однообразным, не было уже таким скучным, так еще и парень, по которому ты тайно (да, очень...) вздыхала, не напрягает: знакомиться не спешит, вы не общаетесь, а обменивания взглядами тебе вполне хватает. В общем, любовь прекрасна, создает иллюзию того, что мир стал чуть-чуть проще, либо же меняет тебя, но ведь с другой стороны, слепо влюбиться в кого-то или добиваться его внимания — не лучший расклад.

?То, что не напрягает, но лишь немного влияет, является прекрасным?, — с томным вздохом заключила ты, сидя на бортике бассейна, свесив ноги в прохладную воду и прижимая к себе блокнот для записей, как менеджера.

Сегодняшний день тянулся медленно: утро, уроки, перемены, клуб, где можно немного пообщаться с его членами, которые иногда даже заставляют легко, но искренне улыбаться, и ?тайное? наблюдение за Икуей поверх блокнота.

Когда все начали расходиться, ты смогла расслабиться и просто болтыхала ногами в воде, глядя, как грациозно плавает Киришима, будто упорство ведет его к никому неизвестной цели. Ты давно перестала следить за своим взором, он стал таким сконцентрированным, застывшим, что не сразу поняла, что абсолютно все уже покинули бассейн и Икуя направляется к тебе.

Когда парень уже был в нескольких шагах от тебя, тут-то и дошло, что спокойной жизни настал конец и это приближается с каждой секундой. В голове тут же мелькнул план побега, но это лишь оттянет ситуацию? Эх, геморно... — Знаешь, Т/И-сан, вначале я терпел, но мне не нравится, что ты так смотришь на меня, — произнес Икуя твердо, стоя со стороны в паре метров от тебя. Он сложил руки на груди и уже готовился продолжить то, что насобиралось внутри за все время: — тебе что-то нужно? Если да, то так и скажи и не пялься на меня. — юноша не отводил глаз, смотрел прямо и уверено и весь его вид говорил, что долго ждать он не желает.

Может, это уже начинает походить на игру? Ты глядела на него в ответ, не проявляя, как всегда, эмоций: то, что рано или поздно такое случится, знала, так что волноваться было не о чем. Та и чего переживать-то, собственно? Но, ты тихо вздохнула, единственное — теперь Икуя не будет делать вид, будто не замечает то, как на него глазеют и весь этот процесс тратит много сил... и словарного запаса... ну почему нельзя просто забить на это и расслабиться? Все же хорошо было... Ты лениво ответа взгляд и уцепилась им за отражение нежного неба в воде, поболтыхала ногами и неспешно начала: — Мне просто нравится, как ты плаваешь, Икуя, — почему-то показалось, если произнести имя — то парень быстрее тебя поймет и успокоится. А может это пришло потом, чтобы скрыть простое желание сказать одно-единственное слово, — нравится наблюдать за тобой, потому что ты не такой, как все, — буквы тянулись флегматично, немного слитно, а сказанное вылетало само собой. Ты не волновалась насчет подбора нужных фраз, проговаривала то, что ввинтилось в голову.

— Не такой... как все...? — недопонял тот, даже немного удивившись.

— Ну... — ты вытащила одну ногу из воды и согнула в колене, после положив на него руки, а на них — голову, — постараюсь обьяснить понятно: тебя что-то волнует? — наконец-то глянула на Киришиму, не боясь ярко-оранжевых глаз, так похожих на кончики лепестков подсолнуха в последних лучах солнца. — ты будто потерян... Парень на миг застыл в недоумении, а от легкого удивления его глаза раскрылись шире.