Глава 2 (1/2)
?There's no room in war for feelings*…?Избежать встречи с Барб не удалось, она поймала меня прямо около палаты Грейнджер и потащила к лифту.
— Я понимаю, ты злишься, но ей было страшно. Мне просто нужно было увидеть её и…Мы выходим на третьем этаже и Барб, наконец, смотрит на меня.— Ты можешь убить её, Драко. Лишить её шансов на новые легкие.
— Она подвергается гораздо большей опасности под анестезией, а не со мной!Она молча смотрит на меня и в глазах тенью появляется боль.— Тревор Фон и Эми Пресли.
Что? Про кого она говорит?
— У них обоих был кистозный фиброз, — продолжает Барб. — Они полюбили друг друга, и я позволила им нарушить правила.— О, я уже знаю, чем это закончилось. Они оба умерли?— Да. Тревор заразился от Эми. Она прожила еще десять лет, а он… через два года бактерия убила его.Твою мать.— Я не допущу, чтобы такое повторилось, — Барб последний раз смотрит на меня и уходит.Захожу к себе в комнату, но воздуха нет. Распахиваю окно, но и это не помогает.Одним кашлем, одним прикосновением я мог лишить её шанса на нормальную жизнь. Лишить новых легких.Когда она проснётся после операции… Букет из бумажных цветов! Когда она проснётся, то это первое что она увидит!Всё тело снова пронзает боль. Её голос… у меня не хватит сил услышать его снова.***Стук в дверь становится всё уверенней. Конечно, её маленькая рыжеволосая подруга, услышавшая наш разговор с Барб, не могла не сказать об этом Грейнджер. Она дала мне номер Джинни на всякий случай, и он очень пригодился мне.
— Я не уйду, пока ты не поговоришь со мной, — в голосе отчетливо слышится злость. Она всегда злится на меня. — Пожалуйста, мы просто поговорим, я отойду к стене…
Если бы этого было бы достаточно.
— Пожалуйста, уходи, — единственное, что я могу выдохнуть.С обратной стороны двери я слышу тихий голос Джинни, они о чём-то спорят. Не разбираю слов, да и не хочу их разбирать, но всё ещё продолжаю стоять у двери.За то время, что я знаю Грейнджер, я понял: она не сдастся так просто. Она придумает что-то. Но я не хочу рисковать её жизнью, возможностью получить то, о чём она мечтала столько лет.
Слышу, как дверь её палаты захлопывается с таким грохотом, что со стола слетела пара карандашей и не могу сдержать улыбку.
На следующий день под дверью нахожу конверт с моим именем. Конечно, от неё.Достаю из него рисунок, выполненный цветными карандашами. На рисунке, судя из подписи, изображены мы, держащие бильярдный кий. Внизу маленькими буквами вижу послесловие ?посмотри сегодняшнее видео на моём канале?. Открываю ноутбук и вижу видео.
B.cepacia.О, Боже.
Пару минут она рассказывает всё, что ей известно про эту бактерию и средства защиты, делая паузы, предполагая переход к главному.
— Мы, больные КФ, так многого лишены, — снова пауза. — И пора хоть что-то отвоевать обратно. Полметра. Пятьдесят сантиметров.
Раздаются три громких стука в дверь. Гермиона вытягивает руку с кием и касается моей груди. Где она только смогла его откопать в больнице?
— Один метр. Ты со мной?
— Конечно, — отвечаю я без малейшего колебания.***?Hurt me to the core, still healing…?— Что? У тебя день Рождения через два дня? И ты говоришь об этом только сейчас?— Преимущество восемнадцатилетия лишь в том, что я, наконец, смогу сам принимать решения, выйти из этого круга больничных стен.— Но… у меня нет для тебя подарка, — она выглядит очень расстроено.
— Просто будь рядом, хорошо?— Хорошо. Обещаю.Мы проходим через спортзал, затем открывается автоматическая дверь, ведущая к бассейну. Вау! Я и не знал, что он здесь есть. Мы садимся на край, вода теплая и в ней приятно болтать ногами. Я ложусь спиной на теплый кафель и закрываю глаза.
Мне бы так хотелось дотронуться до неё сейчас, но…— Скажи, в тот раз, когда мы впервые встретились… ты хотел спрыгнуть? — слышу я её шепот, заглушаемый звуками воды.Сказать или нет?
— Да, наверное, да, — я открываю глаза и смотрю на неё и не могу сдержать улыбки. — Это далеко не лучшая тема для разговора на первом свидании.— Почему?
— Не знаю, — честно отвечаю я и снова ложусь на пол, замечая, что Гермиона сделала то же самое. — Просто в один момент, кажется, как будто навалилась дикая усталость от жизни, от всего этого. Но когда появилась ты, я понял, что не стал бы этого делать. Не смог бы так поступить с родителями.
Она кивает и на какое-то время повисает тишина.— Как ты думаешь, что будет, когда мы умрем?
Теперь я замечаю её ответную улыбку.
— Да, тема как нельзя кстати соответствует ситуации, — саркастично отвечает она, но потом становится серьезной. — Мне нравится одна теория, согласно которой, чтобы понять смерть, нужно увидеть рождение.Она продолжает описывать свою теорию, а я в то время смотрю на неё: красная ленточка в её волосах, маленькая белая роза торчит за ухом, топ с тонкими бретельками открывает вид на острые ключицы, об которые можно было бы с легкостью порезаться.
— А что ты думаешь?
— Смерть – это как большой сон, детка. Прощание. Конец.При слове ?детка? она краснеет, но ничего не отвечает, продолжая болтать ногами в воде.
— Ты такая красивая, — она замирает. — И смелая. Мне бы так хотелось коснуться тебя.Я беру бильярдный кий и провожу его кончиком по её руке, изгибам плеча, поднимаясь по шее. Грейнджер вздрагивает от моих ?прикосновений? и чуть заметно прикусывает губу.Чёрт!— Знаешь я… у меня никогда не было… но если бы мы могли… был бы шанс… — её щеки заметно розовеют и дыхание сбивается, но я понимаю о чём она пытается сказать. — Я просто не хочу, что бы кто-то видел меня с этими шрамами и трубкой. В этом ничего сексуального нет и…— В тебе всё сексуально, — перебиваю я. — Ты совершенна.
Она поднимается на ноги и медленно стягивает свой топ, под которым обнаруживается чёрный бюстгальтер. Так же медленно она снимает шорты и выпрямляется, ожидая моей реакции.
Она просто из меня дух вышибла! Смотрю на каждый кусочек её тела — плечи, грудь, бёдра и ноги — чтобы сберечь в памяти.— Боже мой.
Грейнджер молчит, ждет какой-то ответной реакции. Поднимаюсь и начинаю расстёгивать рубашку, потом снимаю брюки, оставаясь в одних трусах. Её резкий выдох — лучшая реакция, какую только можно представить.
Пару секунд ещё стоим, друг напротив друга, запоминая всё до мельчайших деталей, а потом оба падаем в воду и начинаем брызгаться. И в этот момент, мне кажется, что обратного пути уже никогда не будет.***— Видишь те огни? — спрашивает Гермиона, показывая на огни вдалеке парка.Я киваю. Я всегда смотрю на них, когда сижу на крыше.
— Я с родителями ходила туда каждый год. Они загадывали желание, не говоря мне какое, но я и так это знаю. Они загадывали новые лёгкие для меня.Перевожу взгляд на неё.— Я надеюсь, это желание исполнится.
От нашего дыхания стекло быстро запотевает и Грейнджер рисует на нём большое сердце. Мы смотрим друг на друга через отражение на стекле, потом она наклоняется и целует моё отражение. Кажется, что сейчас сердце совсем перестанет биться. Я касаюсь свои губ, показывая, что ?получил? поцелуй.
За окном уже показывается солнце.
Вдруг её телефон начинает вибрировать.— Нас ищет Барб!Мы так далеко от нашего крыла. Что делать? Грейнджер бежит к отделению неонатологии, объясняя, что там в первую очередь будет искать Барб, я же бегу в другую сторону, чтобы успеть добежать к нашему этажу.Наконец, заметив свою дверь, осторожно захожу внутрь и пытаюсь отдышаться. На телефон приходит сообщение:?Не могу поверить, что нас не поймали!?
Значит у неё всё хорошо. С этой мыслью позволяю себе упасть на кровать.Целый день мы не общаемся в сети, даже не отправляем сообщения, для того, что бы не вызывать ещё больших подозрений, но я постоянно выхожу в коридор под различными предлогами, только для того, чтобы подсунуть записку под её дверь.
?Когда свидание номер два?? пишу ей и предвкушаю завтрашний день Рождения.***?And I know you're no good for me…?— Итак, я свободен!
Вижу на экране её задумчивое выражение лица, а потом расширяющиеся глаза.— Твой день Рождения! Я совсем забыла… Поздравляю!— Не переживай, всё нормально. Не хочешь прогуляться?
Она наводит телефон на учебники, что разбросаны на кровати.— Может быть позже? Я сейчас занимаюсь.— Ну… эм... ладно. Тогда позже что-нибудь придумаем.
— Конечно, — она улыбается. — Увидимся.
Она отключается, оставляя меня в легкой растерянности. Хорошо, значит позже.