It make no sense, all of this is noncense (1/1)

—Ты читал то, что пишут в газетах? — отложив в сторону "State Times", пухленький блондинчик зарывал свои пальцы в свой боб-карэ, тяжело вздыхая. Явно он вычитал далеко не позитивную новость из первой страницы утренней прессы. Рыжий парень ростом повыше, с закрытыми челкой глазами, хотел лично ознакомиться с причиной дурного настроения его друга. Хотя, что тут узнавать, тут и так уже было всё ясно изначально, ведь это и его ?личная причина? тоже.Взяв смятую по краям газету, он вычитал вслух то, что было напечатано дешевой краской, крупный кричащий шрифт заголовка:"Всемирно популярная группа "The Impossibles" на грани распада! Отсутствует один из участников! Таинственное исчезновение или разлад в коллективе? Специально для фанатов мы предоставляем перечень допустимых версий событий!"— последняя фраза прозвучала глухо, с некоторой ноткой злобы.

?Версии событий?, тоже мне нашлись ?шерлоки?, — пробурчав себе под нос, парень отложил многострадальную типографию в сторону.На кухне застыла тишина, словно жирный тёплый пар после готовки горячих оладушек на масле в непроветриваемом помещении в июль месяц, а тревога застряла тяжелым сухим комом в горле.— Койли...— Что, Малти?— Что мы с тобой сделали не так?— Не знаю... всё же было хорошо, правда? Или нет?— Боюсь, что в каком моменте мы упустили что-то важное, из-за чего в итоге он испарился, — Малти отхлебнул из своей чашки кофе и сильно поморщился. Слишком горький. Не умеет он варит его. А вот Флуи умел. Ничего особенно, лишь кофе, сахар и кофеварка, но с его рук он выходил божественной амброзией для вдохновения.Флуи пропал неделю назад, и за всё это время от него не было ни единого сигнала. Не было даже никакого клочка бумаги, пусть даже, о Боги, предсмертной. До своего исчезновения не подавал никаких признаков уныния или горя, был по-прежнему жизнерадостен, даже играл весёлые мелодии на кухне и смеялся над бородатыми анекдотами. Просто неделю назад Малти и Койли проснулись и заметили, что третий товарищ отсутствует, при этом личные вещи были на месте. Единственное, что он забрал — это их покой.Попал ли он в беду? Жив ли он? С помощью агентов из их корпорации они искали его везде: на суше, в воде, в лесах и горах. Даже успели вдвоём надрать задницы злодеям, подозреваемых в допустимой краже, но всё тщетно — его у них в плену не оказалось.Каждый вечер мониторчики в их гитарах разрывались видеозвонками Большого Ди с единственным вопросом ?Вы нашли его??, но они в последнее время отвечали громкиммолчанием. После грустного ответа ?Ясно. Отдыхайте, мальчики?, выпив по таблетке ?Веронала? (1), оба проваливались в пустоту сна, чтобы утром проснуться с маленькой надеждой, что их друг найдётся целым и невредимым.Однажды, пролетая мимо парка на своём Импосимобиле, ребятаувидели целую толпу фанатов, которые складировали цветы, плюшевые игрушки и сигареты портрету Флуи, играли на гитаре песни его авторства. Некоторые девушки плакали, кричали слова поддержки. Слепая надежда, что он услышит их всех и сделает сюрприз. Что вот-вот выйдет, скажет, что просто хотел придумать новый хит в тишине, и никуда он не пропал. На это было невозможно смотреть. Позже они придут туда ночью, чтобы оказаться в окружении пластмассовых глаз плюшевых чучел и сигаретного ларька из ?Parliament?, ?Chesterfield? и ментоловых ?Philip Morris? в железных коробках. Портрет был весь в полосках копоти от пламени свечи.Малти, держа пачки в руках, вспоминал, как он запрещал Флуи курить, боясь, что он посадит свой голос никотином, но тот молча назло ему закуривал. А бывало, даже посылал к чёртовой матери, что это не его дело. Почему-то пришла, как казалась ему, бредовая мысль, что Флуи это делал не просто так, что хотел что-то ему сказать таким жестом. Что он хотел, чтобы его уговаривали. Остановили. Услышали.Той же ночью он сделал вид, что принял снотворное, и пока Койли провалился в омут сна, Малти пошел к балкону, достал из кармана спрятанную пачку сигарет и впервые закурил. Больно защипало в горле, рефлекторный кашель тут же вырвался, дабы прочиститься от неизвестного ему смога. ?Что Флуи находит приятного в этом процессе?? — подумал он, и вскоре понял это уже после нескольких затяжек. Ощущение какой-то непонятной пустоты оккупировало его сердце, и этот ментоловый привкус толченого табака приятно вылизывал рваные края этой пустоты. Затягиваясь, копаясь глубоко внутри, он сидел и вспоминал моменты с Флуи, перебирая из архивов памяти мыслеформные фотокарточки. Он надеялся, что найдёт хоть какие-то зацепки, которые привели к тому, что был вынужден закурить сейчас, противореча своим принципам.— Малти, я тут купил новую пластинку Фрэнка Синатры, хочешь послушать? — и, не дожидаясь ответа, Флуизапустилна проигрывателе свеженький альбом ?Strangers in the Night?(2).Strangers in the nightTwo lonely people, we were strangers in the nightUp to the moment when we said our first hello little did we knowLove was just a glance away, a warm embracing dance away… Малти стал припоминать, с каким выражением лица Флуи смотрел на него. Он весь сиял счастьем, и этим счастьем делился с ним лично. Но что-то за этим ?счастьем? пряталось. Малти тогда и не вникал, тем более Койли потом позвал всех ужинать. Ему показалось, что Флуи расстроился и старался не подавать виду. Видимо, не этой реакции он ожидал. Зато горячие бутерброды были вкуснейшие!Или когда так получилось, что во время битвы с врагом, который лазером растворял бетон и металл, его задели, не успев спрятаться за своими копиями. Флуи заступился за него, будучи вне себя от ярости. Затуманенным взглядом от сильной пекучей боли он увидел, как его друг стал душить противника, затопляя собой его легкие. Койли пришлось уговаривать и отвлекать, чтобы его друг из супергероя не превратился в одночасье в убийцу. Отрубаясь от боли, чувствовал влажную прохладу на месте ожога, и как мокрые пальцы гладили по голове, пока они доезжали до ближайшей больницы.От этих тактильных воспоминаний Малти сделал очередную глубокую затяжку. Ему было необычайно тепло, когда Флуи был с ним рядом каждую свободную минуту и смотрел глазами, полными восхищения. Чувство вины вперемешку с непонятным страхом серым облаком табачного дыма нависло над головой. Малти отмахивался, мол, он просто переживает за него, вот и неловко становится. Но мысли о нём не давали спать ещё очень долгое время, отчего Малтитак и уснул, облокотившись об стену дома на балконе. Рядом лежала пепельница с окурками и пустая пачка сигарет.***Светало.

Засыпать в таком месте была плохой идеей. Спина затекла, тело продрогло от утренней прохлады, горло резало от выкуренной пачки, а в глаза словно песка насыпали. Разбитый, Малти спрятал своё лицо в коленях. Резкий отказ от снотворного превратил нервы в электрический клубок с бомбой замедленного действия, и импульсы бились до боли в мышцах. Он извинился перед метафорическим Флуи за то, что он не будет искать его сегодня, и уже, медленно поднимаясь, направился из балкона в спальню, досыпать.

Сквозь пелену сна он почувствовал толчки, а в ушах звучал истеричный голос Койли.— Малти! Малти! Его нашли! Нашли! Собирайся скорее!— Нашли?!— Да!Малти ожил. Он быстро одевался, спеша к Импоссимобилю. Койли уже завёл мотор, и пулей они отправились к окраине штата, к пустынным видам заброшенных сараев и грязного гравия.— Что Большой Ди говорил тебе? С ним всё в порядке? Его взяли в плен и пытали? С нас требуют выкуп?Койли молчал и следил за дорогой. Малти насторожился.— Что-то не так?— Малти… я должен кое-что тебе сказать. Только прошу тебя, не пугайся… походу, он еле живой…***Огромная толпа прохожих. Живой океан пустых ожиданий, бесполезных встреч и бесплодных переговоров. Каждый из нас хоть раз, да "плавал" в нём, после чего задыхались где-то в сторонке у стенки, возможно, и рыдали от бессилия и необъяснимого страха, сковывающее изнутри до хруста костей. Толпа-"океан" переполнена дикой смесью ненависти с безразличием, но метафорические ?маски для дайвинга? скрывают истинные лица, переставая замечать, как она намертво приросла к коже.Среди этой толпы уверенно ?плыл? молодой человек в длинном плаще, в солнечных очках и с большим импозантным платком на голове. Пряча руки в кармане, он свободно рассекал против течения эту биомассу всем своим телом и не оглядывался на возмущенные крики, если ему удавалось распихнуть своими острыми локтями по чьим-то рёбрам.Завернув за угол, оказался в глухом углу из бетонных стен. Единственное грязное окно от первого этажа было закрыто пыльными жалюзи. Мусорные баки были помятыми зловонными аромалампами. На стенах было различное граффити в духе "Здесь была банда Ларри" или номера телефонов ?ночных бабочек?, королев фальшивой любви и продажной ласки. Пальцем таинственный парень проводил по шероховатой букве "м" в имени ?богини? Мэрилин и вздохнул в свой высокий воротник.Послышался шорох, но это ни капельки не напугал его. К нему из тени подошел подозрительно худощавый мужчина. Мелкие ранки багровыми пятнами украшали его лицо и руки, вены — словно корни засохшего дуба.— Ты принёс то, что я заказывал?— Сначала ?капуста?, потом товар.Из кармана плаща достаётся перевязанная резинкой сложенная надвое пачка зелененьких хрустящих купюр. Ради запаха этих банкнот, только что из-под пресса, можно продать даже саму Америку. Мужчина сально улыбнулся, дрожащими руками взяв оплату. Казалось, что он из-за убитых герычем рук не сможет удержать эту ценную ношу.— Держи свои "синие пиджаки"(3), чувак, они будут тебе к лицу, — желтозубой улыбкой он протянул пакетик с пилюлями в желатиновой оболочке. 12 штук. Колоссальное количество для обычного среднестатистического джанки. Сразу видно, что клиент — хозяин этой жизни.— Чистые хоть?— Чувак, я сам их вывариваю и очищаю, как самому себе делал! Никаких "костылей" быть не должно!— Верю-верю, не кипятись...— Тем более, ты мой постоянный клиент уже полгода, чувак, как я могу тебя наебать?Еле заметная улыбка и сухое рукопожатие, после чего их пути разошлись. Парень, спрятав во внутренний карман свой "допинг", направился к ближайшему супермаркету.

Упаковка перри Babycham (4), две бутылочки самого дешевого бордо, упаковка пива Heineken, бутылка кофейного ликера, ина затравку — Remy Martin VSOP. Чтобы не было настолько подозрительно, алкоголь был разбавлен разными шоколадными плитками и замороженными пирогами. Продавец удивленно хлопала глазами на данный ассортимент, но наш клиент робко ответил, и её это вполне устроило:— У меня намечается вечеринка, дамы и джентльмены предпочитают разные напитки.Пакеты были тяжелы, но за отдельную сумму ему помогли донести до такси. Положив в карман кэпу сложенные купюры и сказав, куда ехать, он зарыл своё лицо в воротник и молча наблюдал за тем, как каменные джунгли сменялись серой дорогой и голой землей.— Сэр, а у вас разве там дом? Местность давно уже пустынная...— У меня вечеринка там, дружище. Сами понимаете, штрафы за нарушение тишины никто платить не любит.— И то верно, вы предусмотрительны. Наверняка у вас будет зажигательно!" Да... конечно..." — подумал про себя он, смакуя всю ту ложь, что он говорил весь этот день.

Флуи любил врать. Флуи умел врать. Флуи был жидкой ложью. Обществу, друзьям, самому себе. Быть супергероем, презирая тех, кто ждёт от него помощи, видят его спасителем, и при этом ещё быть музыкантом со своей фанбазой, которую он тоже не особо переваривал — морально непосильная задача. Презирая теперешний социум и его режим, он был скован рамками законопослушного гражданина и вынужден быть марионеткой Пентагона.Но эти границы не особо давили, когда есть близкие люди. Лишь друзья и музыка давали стимул и забвение в этих темных мыслях.Особенно Он. Его самый дорогой рыжик.Если бы его ?рыжик? знал, что даже будучи водой в режиме супергероя, он "сохнет" по нему уже который год! Поначалу было восхищение,как к старшему брату, но чувства крепли от каждой победы, от каждого спасения, от заботы в трудные моменты и творческие порывы.Флуи чувствовал себя ?Русалочкой?, готовый превратиться в ?пену морскую? от боли, что он не может сказать вслух то, что давно нужно было сказать. Он старался как можно больше находиться рядом с ним. Дошло до, как казалось, ошеломительного успеха привязать его к себе. Ещё бы чуть-чутьи они бы заключили друг друга в объятия двух любящих сердец — и всё, он бы никогда больше не опустил, но...

По мере роста популярности, Малти начал часто гулять с девушками. Этого Флуи боялся больше всего, потому что постепенно ?рыжик? начал отдаляться от него. От рассказов его ?похождений? скрипели зубы. В такие моменты, когда его ?идол? уходил на очередное свидание, он оставался рядом с Койли, чтобы не думать о том, каким способом он проводит с ними время.

Началась путаница в его чувствах.

Ему нравилось быть авторитетом для блондинчика, быть его опорой. С ним ему было по-домашнему уютно. Флуи решил для себя, что хоть кто-то в их компании должен был быть ?нормальным?, и не хотел его ?портить?. Но порой были моменты легкого флирта, которые Койли воспринимал как дружеское баловство. Особенно запомнилось, как он с ним на диване писали новые слова песни, работа была кропотливой, и в поздний час их клонило в сон. Пухленький паренёк прижался к нему, укрывая их обоих пледом. Флуи не сдержался и поцеловал в его большой нос, на что тот захихикал и заёрзался.

"Прекрати, щекотно же!" — Койли прикрыл рукой лицо, щеки слегка залило румянцем, после чего он тихо и мирно заснул. А Флуи ещё долго миловался им и не решался, стоит ли ещё раз целовать его нос. А может, и не в нос?Всё это стало запутывать его ещё больше, внося эту горько-сладкую каплю мёда в их дружбу. Ведь именно этого он хотел и мечтал в отношениях: милости-пряности, нежность и внимание. Но почему это должен быть Койли, а не Малти? Почему человеческие чувства так усложнены и имеют столько преград при отсутствии веских причин эти преграды создавать? Может, он и не любит никого, а просто хочет переспать? Тогда почему они, ведь в таком случае можно же снять кого-то или не сидеть и ждать у моря погоды и найти взаимность с тем, кто его полюбит? Способен ли он любить вообще? Было много вопросов, на которые ответы или не находились, или не хотелось искать. Единственное, что хотелось — избавиться от всех этих душевных смут.Он подсел на наркотики.

Сперва были ?детские? дозы в одну-две таблетки в неделю, стараясь контролировать и не превышать. Когда принимаешь подобные вещи, появляется прилив сил, блеск в глазах, Койли снова становится лучшим другом, а Малти прощается всё. Но организм быстро привык и требовал больше. Пытался бросить — руки начали предательски дрожать, что как музыканту непозволительно, так что приходилось принимать ещё из-за этого.

За полгода он стал сильно раздражительным, агрессивным и скрытным. Ребята это заметили, но Флуи опять врал, что простовстал не с той ноги. Вдохновения нет и его бесит эта неопределённость. Много причин, но только не потому, что он запутался. Заблудился. Утонул в своих секретах. А ведь вдруг узнают — это будет колоссальный позор, его имя будет в газетах не как о звезде, а как об извращенце, от которого нужно держаться подальше и прилюдно пальцем показывать своим детям, приговаривая, какое грязное животное тут расхаживает. И страх, что Малти с Койли его возненавидят, был ещё сильнее общественного порицания.Именно поэтому, морально уставший, он решился ?оттянутся? в одиночестве. В течении этой недели он бродил и слонялся туда-сюда, перебираясь по отелям, но теперь он готов нажраться как последняя свинья, в последний раз получить дозняк, и начать жизнь заново. Будет тяжело, но сейчас куда тяжелее. Тяжко от воспоминаний и ложных надежд. Организовать такие пышные ?проводы? своим чувствам сможет только он сам себе.Когда таксист помог занести купленное и скрылся за горизонтом на своей машине, Флуи наконец-то смог глубоко вздохнуть. Осматриваясь, откупорил бутылочку пива и залпом опустошил, резко откидывая голову назад. Домик был заброшенным, пыльным и ветхим, пахло плесенью и паутиной. Кое-где была мебель, которая осталась от предыдущих хозяев, накрытые уже желто-серыми простынями, словно трупы в морге. Несмотря на удручающий вид, атмосфера в ней была умиротворяющей, и для тонкой душевной организации было идеальным местом для поиска вдохновения и создании шедевров. Флуи уже подумывал рассказать об этом домике ребятам, чтобы обустроить подстудию. И вообще, он не планировал зря просиживать штаны в пьяном угаре, отчего достал из своего пальто блокнот и карандаш — инструменты, чтобы придумывать новые слова песен. Кое-что было набросано, но ему казалось, что они недостаточно хороши.Помимо алкоголя, дури и еды, чтобы пережить моменты, когда его будет пробивать "на хавчик", был ещё пакет с коробкой. "Коробкой" оказался переносным проигрывателем пластинок, в которой была секция под сами пластинки. Санни Мюррей, его любимый Синатра и экспериментальный джаз, который был записан в одной из кофеен по просьбе владельца — всего этого добра должно было хватить на пару дней, после которых можно ?восстановиться?.

Днём он только и делал, что пил, танцевал в гордом одиночестве, воображая себе прощальный вальс с тем, кого он так любил, чтобы больше не возвращаться к этой теме. Ноги подкашивались, голова кружилась, но вкус вина так обжигает губы и веселит, что даже если он обо что-то ударялся, то боль проходила незамеченной. Он садился, писал, рвал бумагу, выкидывал в сторону, снова писал, снова выкидывал. И так до поздней ночи по кругу.Ночью муза так и не явилась. Пластинка отыграла своё и вхолостую крутилась по оси. Он уже вусмерть пьян, плакал, прижавшись щекой к полупустой бутылке вина. Ругал себя, что стал такой тряпкой. Что он ничтожество. Что придумал себе какие-то эфемерные отношения. Что забыл купить себе сигареты. Безумно хотелось курить, и он стал налегать на шоколад.И тут случилось непоправимое: в пьяной печали он не заметил "синих пиджачков" среди драже, взял и заглотал их все 12 штук, запив коньяком.Флуи резко стало безразлично. Как будто его чувства, натянутые как струна, кто-то перерезал небесными ножницами. Но вместе с этим ?перерезалось? и всё остальное. Ему сильно хотелось спать, что можно было ссылаться на выпитый алкоголь. Он поймёт, что с ним что-то не так уже только тогда, когда он начнёт задыхаться. Вдох – выдох через раз.

"Что за хуйня со мной происходит?" — подумал он про себя, еле сфокусировав взгляд на стол. Увидев пустой пакетик из-поддури, ему стало ещё хуже. Сильно тошнило, руки холодели.?Блять, я таю! Я, блять, таю! Помогите!? — хотел выкрикнуть, но что-то давило на его голосовые связки, и он только смог что-тоневнятное прохрипеть. Смотря угасающим взглядом на свои руки, ему мерещилось, как они становились водой и утекали на пол.?Помогите… пожалуйста… ралл…ралли…хей…?Последнее, что он смог увидеть — это свет в конце туннеля, который медленно угас.

Как его затягивает морская пучина на дно.

Светлую и рыжую головы, которые на поверхности воды о чём-то говорят, смеются и не обращают на умирающего товарища за их спиной внимание.?Малти… Койли… простите меня…?Монитор потух.

***?И поэтому ?Невероятные? стали Человеком-пружиной, Мультимэном и Человеком- жи…жи…жииииииии… ошибка… ошибка... готовые сделать невозможное ради справедливости... невозможно... нево ... не… неееееееееееееее ... технические проблемы ... технические проблемы... пожалуйста, оставайтесь с нами... останься… невозможно... не…?