2 (1/1)
На бревне у болота сидел шемлен: плечи шире двух Алимов. Шем оглянулся, явив лицо Алистера, растерянноеи осунувшееся. — Сколько тебе лет? — неожиданно длясамого себя спросил Алим. — Девятнадцать, — ответил тот. Эльф вздохнул. Вот так и начинаешь чувствовать себя стариком, обнаружив, что здоровенный мужик — младше твоего сына. Старшенького, но все же. Везет ему на мальчишек. Впрочем, еще лет двадцать, и большинство окружающих будут мальчишками и девчонками. Если, конечно, он проживет эти двадцать лет: пока что кругом, кажется, все сговорились, задавшись целью сжить со света одного ничем не примечательного эльфа. Даже обидно: ладно бы рвался в герои. Так нет же.
Больше всего на свете ему хотелось домой. Скинуть мантию, забыть про посох, достать из сундука инструменты — он же столяр, и неплохой столяр, в последние лет пять шемские перекупщики в очередь выстраивались. Да и до того неплохо жили, жаловаться грех. Еще когда Лину хозяйка выгнала, за то, что горничная посмела понести — толку, мол, от брюхатой, то тошнит, то слабость — сбережений хватило, чтобы отдать ее учиться к хорошей белошвейке, а когда разродилась, няньку взять: с младенцем на руках не до тонкой работы. Выучилась, тоже от заказов отбоя не было. Кабы не это, да не запас на черный день, туго бы ей пришлось, когда его в Башню увели. А так — ничего, справилась. Впрочем, Тейвела, старшего, Алим к тому времени успел почти всему научить, так что на шее материной не сидел. Брата в помощники взял, писал, что справляется. Не сам писал, конечно, Валендриана просил. Алим и сам читать-писать научился только в Круге.
Ему нужно былодомой. Старшего давно женить пора, был сговор, да рассыпался, еще когда его самого в Башню увели. На ту семью Алим не был в обиде — путные родители за мажеского сына дочку не отдадут. Не ровен час, тоже мажата народятся, и что тогда? Только теперьТейвелу за двадцать перевалило, а так и ходит в парнях, нехорошо это. Младшего доучивать надо, самому, своими руками, отец он, в конце концов, или так, мимо пробегал? И невесту тоже искать. Жену обнять, в конце концов, и не только обнять.
А вместо этого сидит он на болоте посреди задницы мира, чтобы потом…
А что, собственно, потом?
?Отныне и навеки ты Серый страж?, сказали ему, но сам Алим никаких обетов не приносил, и получается, ничего не должен, если не считать благодарности тому, кто вытащил его из петли, пусть и руководствуясь собственными мотивами. Так что теперь? Искать Стражей вместе с Алистером или просто-напросто забыть о посвящении? — Хорошо, что ты очнулся, — сказал Алистер.
Как-то очень безразлично сказал, как будто на самом деле ему было наплевать, очнется эльф или нет. И голос был глухой, надтреснутый, совсем не так он звучал в Остагаре. Глаза красные, а взгляд… так мог бы смотреть восставший покойник.
— Что случилось? — спросил Алим.
— Все было зря. Логейн увел войска. Все Стражи погибли… вместе с королем. Все. Остались только мы с тобой.
Он вздохнул, длинно и протяжно, часто заморгал.
— Вот, значит, как... Алим не успел толком познакомиться с остальными Стражами, но Командора было искренне жаль. Тот казался хорошим человеком, и о своих заботился, как подобает. Да и задолжал ему Сурана, как ни крути, здорово задолжал. — Они, похоже, были хорошими друзьями тебе. — Они были моей семьей. — Вот как, — повторил Алим.
И парня жаль. Это ж страшно, когда даже погоревать не с кем. — Опять он за свое, — раздалось за спиной. Алим обернулся. Морриган.
— Который день ноет, — сказал ведьма. — Стражи то, стражи се… Мертвое — мертво, живым надо идти дальше. — Чтобы идти дальше, надо, чтобы на хребте не тащился груз прошлого, — сказал Алим. — А чтобы он не тащился, надо воздать должное тем, кто больше не сможет разделить с нами дорогу.
— Что, сядешь рядом и тоже станешь ныть? — Почему бы и нет, — Алим пожал плечами. — Морриган, я очень тебе благодарен, правда. Похоже, если бы не ты, оба мы были бы мертвы. Но позволь нам поговорить. — И это — легендарные Серые стражи, — фыркнула ведьма. — Герои.
— Я — не герой и не собираюсь им быть. — А благодарить будешь матушку, когда она из леса вернется, — добавила Морриган. — Пойду, проверю похлебку. Можете сокрушаться о несправедливости мира сколько будет угодно. — Спасибо, Морриган, — сказал Алим. Ведьма снова фыркнула и ничего не ответила. — Спасибо, — прошептал Алистер, когда та скрылась в доме. — Не стоит. — Алим устроился рядом на бревне. — Расскажи о них. — Зачем тебе? Ты же их почти не знал. Зачем слушать мое, — он горько усмехнулся, — нытье? — Дункан вытащил меня из петли, а я и правду толком его не узнал. Каким он был? — Это на него похоже, —сказал Алистер. — Тогда… Он рассказывал про покойного командора Стражей, про других, оставшихся в памяти самого Алима лишь чередой незнакомых лиц и голосов, то смеялся, то всхлипывал, то надолго замолкал, чтобы потом снова начать вспоминать. И когда слова, все же, иссякли окончательно, начал, наконец, походить на живого. — Наговорились? — проскрипел за спиной старушечий голос. Алим обернулся. Торопливо вскочил с бревна, поклонился. — Не знаю, как благодарить тебя, госпожа… — Для начала, не обзывать госпожой, — усмехнулась Флемет. — И отблагодарить, остановив мор. Алим покачал головой. — Вы меня с кем-то путаете. Я не герой и даже не воин. Я просто… — Просто Серый страж, — сказала ведьма.
— Она права, — подал голос Алистер. — Мы — Серые стражи, и, кроме нас, некому. Мальчишка. В его возрасте все просто. Подумаешь, какой-то там Мор. Подумаешь, Орда, с которой не справилась вся королевская рать. Подумаешь, Архидемон, про которого упоминал Дункан — дракон, если сам Алим ничего не перепутал. Они Серые Стражи, кроме них некому и потому они справятся. Вдвоем.
— Ни в коей мере не желая показаться неблагодарным, — сказал Алим, очень тщательно подбирая слова, — я не очень понимаю как два не слишком опытных Серых стража справятся там, где не смогла справиться армия.
— У вас будет армия,— Флемет протянула ему бумаги, те самые, что уже отдавала, кажется, полвека назад. Алим пробежал их глазами — хвала Создателю, за годы в Круге пришлось перечитать столько книг, что теперь не приходилось вслух разбирать слова. Передал Алистеру. И едва не задохнулся, когда тот от всей души сдавил его в объятьях. Когда, наконец, удалось кое-как прокашляться и отдышаться, эльф просипел: — Но кто поведет эти армии? — Мне кажется, или ты всеми силами пытаешься отвертеться от долга Стража? — спросила Флемет. — Тебе не кажется, — медленно произнес Алим. — Правда, я не думал об этом, как о долге. — Так подумай. Или о благодарности. Если это слово нравится тебе больше, чем слово ?долг?. Он честно подумал. Затея по-прежнему выглядела безнадежной. Но командор Серых стражей, как ни крути, спас его от казни, а ведьма — от неминуемой смерти, и выходило, что он, Алим Сурана, действительно кругом должен. Пропади оно все пропадом.
А потом он понял еще кое-что и на миг разучился дышать. Потому что если это действительно Мор... — Прежде всего, я иду в Денерим, — сказал он. — И пока моя семья не сядет на корабль, уходящий в Вольную Марку, никаких договоров и никаких армий. Простите. Считайте это черной неблагодарностью, если хотите. Но по-другому я не могу.