X. (1/1)

В: А давайте ответ про смерть персонажа, которая больше всего подошла бы ему по вашему мнению.Скажем так, п р е д п о л о ж и т е л ь н ы й исход по этому ответу-хэду: http://vk.com/wall-154718520_1003Она уже давно стала замечать, что что-то не так. Точнее даже не что-то абстрактное, а вполне себе конкретные вещи. Мир терял для девушки свои краски, становясь серым и безжизненным. Не в буквальном смысле, правда, а в моральном. Её всё меньше интересовало то, что происходит вокруг неё. Всё меньше её волновали люди вокруг, их судьба. Последний, за кого Ядвига истошно хвасталась всеми конечностями, был брат. Его она пока не забыла. Ощущение беспокойства за того человека, который тебе важен, никуда не уходило. Страшно однажды понять, что тебе просто без разницы, что случится с ним в следующее мгновение.?Прости, я не знаю, что это?, – сказала старшая Леска, когда маг зелёного заявилась в её лаборатории. Женщина теснее всех работала с тенями и им подобным, но даже предположить не могла, что происходит с девушкой. Она взяла лишь холодный спектр, это в два раза меньше цветов, чем у Прасковьи. И да, это трудно, но Твиринова всегда была той, кто с трудностями справлялась легко и быстро. Да и чтобы она и не смогла сдержать эту силу, позволив ей подчинить себя? Не верилось. Но что-то с ней точно происходило. ?Я предупреждал?, – говорит Яков, будто что-то знает. Но у него бесполезно допытываться. И тогда Ядвига возвращается в библиотеку, чтобы остатки дней своей жизни (так ей казалось) провести с самыми близкими. Да, у неё была семья, но почему-то она была уверена, что после всего, то пережила их Настоящая Московская, больнее будет студентам, которые и так потеряли много.– Перчатки? Чего это ты вдруг стала брезговать? – однажды фырчит Инга, желая содрать кусок ткани с рук подруги, за что получает по лицу, ошалело смотря на Твиринову.

Первый звонок. Она не чувствует стыда или вины за содеянное.– Прости...?Не тебе нужно извиняться, Шелковец?.Девушка бежит к брату, благо, взгляда Грише хватает, чтобы он понял, что близнецов нужно оставить наедине, Дэмиан же где-то гулял со Снежей, что облегчало положенте.– Я исчезаю, – шепчет, снимая перчатки и показывая руки. Чёрные, как у теней, вот только прозрачные, что через них можно было увидеть колени, на которых они лежали.Ян не понимает и надеется, что это глупый розыгрыш, но нет, сестру трясёт, как осенний лист, и явно не от холода, а от страха. Но хуже всего, что сейчас он ничем не может ей помочь.– Всё хорошо.А что ещё он сейчас может? Обнимает и прижимает к груди, позволяя выплеснуть накопившееся. Ядвига никому не доверяет так, как брату, и только ему может доверить свои страхи. Твиринов же только сидит и не может поверить, что в какой-то момент сестра растворится, и больше он не сможет её коснуться.С того дня всё стало только хуже. Процесс ускорился, и с каждым днём всё большая площадь тела становилась похожей на руки, в какой-то момент Ян увидел насквозь сердце сестры, которое будто гоняло по телу чернила...– Не смотри! – тут же накидывает обратно на плечи рубашку и почти кричит Ядвига, прячась от зашедшего проведать её брата.– Сколько?Они оба взрослые люди. К сожалению, бо?льшие реалисты, чем кто-либо в НМБ. Возможно, даже хуже Евгеньевны.– Не знаю. Думаю, пара дней... – шепчет, будто снова потеряв все эмоции. Над ними и так шутили, что эмоциями их при рождении обделили, но теперь от и без того в прямом смысле побелевшей и безэмоциональной Твириновой просто шарахались. Она больше была похожа на приведение, нежели на человека. Но брат смог вызвать в ней хоть какие-то эмоции, и где-то внутри это грело душу девушки. Ну, или то, что от неё осталось.Больше Ян не сказал в тот вечер ни слова, вытащив сестру на крышу и просидев с ней там до самого утра в паре одеял, чтобы не замерзла. Он задремал буквально на полчаса, проснувшись от того, что чего-то перестало хватать.– Прости меня, – тихо, прося прощение за то, что не сберёг, поднимаясь в солнечных лучах рассветного солнца и возвращаясь в комнату. Никто так и не понял, не рискнув трогать Января, а он и не спешил рассказывать, чувствуя присутствие сестры рядом, и не зря. У неё был выбор, стать тенью или... Тенью. Всё это показалось странным лишь на мгновение, но она, не задумываясь, стала тенью брата. Стала той, кто с того дня оберегала и защищала его. Ведомая и незаметная, так она могла быть рядом с ним и помогать пережить боль от утраты, ведь видела, как на самом деле больно. И по ночам временами Ян подскакивал, будто в бреду почувствав родное прикосновение губ ко лбу. И так и было, но больше он её не увидит, не сможет потрогать. Как и сама Ядвига. Но она не жалеет о своём выборе, ведь лучше так, чем стать одной из безликих теней, которых по непонятным причинам поглотили чернила.