Глава 3 (1/1)

Фейлон удовлетворённо рассматривал своего пленника сквозь прутья решётки. Человек-тень всё ещё был без сознания – Гонконгский Дракон даже начал опасаться, что он не придёт в себя.Джон Ромуэлл.Один из самых желанных холостяков Америки, филантроп, не одобряющий внимание прессы к своей персоне, а поэтому – самая горячая добыча для каждого репортёра. Фей не стал его сковывать, хотя надо бы – этот человек оказался ещё более опасным, чем предполагалось. Стрельба в ?Гранд Отеле? наделала больше шума, чем последняя полицейская облава в Макао**, а бороться с неизбежностью нельзя по определению.Фейлон покачал головой.- И как такому как ты удалось возглавить преступную организацию? Кстати, я хочу знать, как вы себя называете, - потребовал глава Бейше.- Угадай, хабиб, - лукаво улыбнулся пленник. – Это несложно, если поразмыслить как следует. И с чего ты взял, что я её возглавляю?- Ромуэлл, не держи окружающих за глупцов – такой аристократ как ты не позволит кому-либо подчинить себя.- Называй меня Азра, мой прекрасный цветок. Не люблю своё европейское имя. И я не отношу тебя к окружающим глупцам.- Азра – настоящее твоё имя? – поинтересовался Фей, не надеясь получить правдивый ответ.- Нет, - тут же откликнулся Джон Ромуэлл. – Но оно принадлежит мне дольше всех других – почти с самого рождения.При этих словах в глазах беловолосого араба появилось какое-то странное выражение, которое Фейлон часто замечал у своего покойного отца, но смысла его так и не сумел понять.- Хорошо, Азра, - Фей склонил изящную голову. – Ты можешь обращаться ко мне по имени.- Благодарю, - учтиво поклонился Азра.- Наш разговор продолжится позже, - бросил гонконгский мафиози и удалился, не попрощавшись.На следующий день Фейлон закончил, наконец, переговоры с итальянцами и почти целый час отмокал под душем, чтобы смыть с себя ощущение излишней суетливости, которое всегда возникало при общении с людьми дона Кадарэ. О своём экзотическом пленнике он почти забыл, разбирая кучу накопившихся дел.Около семи вечера в его кабинет поскрёбся Тао. Фейлон курил свою трубку, рассматривая вечерний пейзаж за окном.- Фей сяньшен, вы опять курите при закрытых окнах, - разразился он возмущённой тирадой, как только вошёл. – Вы же заболеете без свежего воздуха!Фейлон с улыбкой наблюдал, как хозяйничает ребёнок, которому едва исполнилось десять. С Тао он никогда не ощущал скованности, имевшей место в отношениях с другими подчинёнными. Этот мальчик был единственным человеком, к которому Лю Фейлон питал чувство под названием ?любовь?, и эта любовь была взаимной, хоть и являлась родственной по своей сути.Фейлон развернул утреннюю газету, которую ему так и не дали дочитать любители пасты, но тут Тао хлопнул себя по лбу.- Ох, чуть не забыл, ради чего пришёл. Фей сяньшен, ваш узник, кажется, умирает.Глава Бейше резко вскинул голову, припечатав мальчика гневным взглядом.- Что ты сказал?!- Ну… тот беловолосый пленник, - залепетал Тао, сжавшись от страха. – Его сильно лихорадит. Доктор говорит, что он может не выжить, и просил вас позвать.Янтарные глаза недобро сузились.- К нему кто-нибудь подходил кроме тебя и доктора Ши?- Н-нет. Охранники всегда стояли снаружи.- Его еда?- Я проверял её на яд, как вы и велели. Одно отравление чуть не случилось, но больше не было.Фейлон недоумённо откинул волосы с лица и быстро спустился в камеру. Доктор был там, измеряя температуру пленника, вокруг стояло пять охранников с пистолетами наготове. Мысленно похвалив их за бдительность, Фей проскользнул за решётку.- Что здесь происходит?Хотя этот вопрос был излишним – лицо Ромуэлла блестело от испарины, а дыхание было тяжёлым и прерывистым.- Лихорадка, - коротко ответил доктор Ши Ван, который обычно занимался всеми раненными членами Бейше, делая им подпольные операции и перевязки. – Он нужен вам живым, Лю Лао Бан?- Да, - отрезал Гонконгский Дракон, досадливо прижав сжатый кулак к стене. – Это рана?- Полагаю, что да, - кивнул доктор, ощупывая повязку, насквозь пропитанную кровью. – Перевязку сделали крайне бестолково, и началось воспаление.- Каковы шансы?- Пятьдесят на пятьдесят, если вы оставите его здесь.Фейлон повернулся к охранникам.- Перенесите его в гостевые апартаменты верхнего этажа. Убедитесь, что из окна невозможно выбраться, а дверь надёжно запирается.- Но, сяньшен, там же и ваши покои находятся… - возразил один из охранников.Лицо Лю Фейлона потеряло всякую выразительность, превратившись в прекрасную и бездушную маску – он равнодушно повернулся к подчинённому и также равнодушно с размаху дал пощёчину.- Следующее твоё возражение будет последним.Глаза охранника остекленели от страха, остальные склонили коротко стриженые головы.- Я сделаю всё, как вы приказали, Лю Лао Бан, - воскликнул охранник, упав на колени и роняя голову в земном поклоне. – Разрешите идти.- Разрешаю, - холодно бросил Фейлон.Подчинённые тут же кинулись исполнять приказ. Доктор посторонился, забирая свой чемоданчик с медикаментами.- Кого мне приставить к нему, Лю Лао Бан? – осведомился он у главы.- Человека покрепче, - ответил Фейлон. – Тао ни в коем случае к нему не пускать, как и слуг-женщин. Этот человек крайне опасен, и пусть никто не обманывается его временной слабостью.Гонконгского Дракона беспокоила одна подробность, которую рассказал ему Йо. Перед тем, как вырубиться от ударной дозы транквилизатора, Ромуэлл произнёс очень странные слова, которые Фей совершенно не знал, как интерпретировать. Могли они быть горячечным бредом раненного опиумного наркомана? Вполне, но Азра не был похож на наркомана – слишком он был здоров физически, слишком уж ясно мыслил. Тогда что?..Пятьдесят лет я строил эту легенду…Проклиная себя за абсолютно идиотские мысли, Фейлон обратился к шагающему рядом доктору.- Доктор Ши, не могли бы вы сделать для меня одну вещь…Врач живо кивнул.- Всё, что угодно, Фейлон сяньшен.- Вы не могли бы определить возраст этого мужчины с точностью до пяти лет?Его собеседник остановился и задумчиво погладил тонкую бородку.- Думаю, это возможно, - серьёзно кивнул доктор. – Только мне нужно будет взять у него пробы костной ткани. Когда вам нужны результаты, Лю Лао Бан?- Как можно скорее, - вздохнул Фей, который злился сам на себя за нелепые идеи, лезущие в голову. Азра выглядел на двадцать пять-тридцать лет, и как бы ни хвалили восточную медицину, никому не под силу уменьшить свой визуальный возраст в два раза. А то и в три, ведь не в десять же лет он начал ?строить легенду?.Это началось ночью. Лёгкое покалывание в раненной руке, похожее на реакцию иммунитета на инфекцию, но Азра сразу понял, что это такое. Не считая этого раза, за всю его долгую жизнь его ранили настолько тяжело лишь дважды. Впервые это произошло, когда его губ коснулась холодная вода из Грааля. Жестокая лихорадка, которая, как он думал, убьёт его, терзала его тело несколько долгих часов, пока он не потерял сознание. Очнувшись, он обнаружил себя там же, где выпал из реальности – на затерянном в океане острове, долгие века хранившим бесценное сокровище – само бессмертие.Его раны полностью исцелились, не оставив после себя даже шрамов. Мучившая его лихорадка показалась дурным сном на фоне замечательного самочувствия. Он швырнул Грааль со скалы, когда осознал, то за силу в себе таит эта безуспешно разыскиваемая всеми религиозными фанатиками мира и ничем не примечательная безделушка. Ключевая вода из этого сосуда не только излечила его, но и прокляла – теперь он был вынужден жить вечно, наблюдая за сменой веков, как за комбинациями стёклышек в калейдоскопе.Но избавление от божественного кубка было призрачным – Азра всегда знал, где точно тот покоится, он мог найти его даже с закрытыми глазами. С того мгновения, как он испил из него, между чашей Христа и пригубившим её честолюбивым смертным возникла связь.Синеглазый Демон Магриба не знал, каково предназначение этой связи. Должен ли он охранять этот треклятый кубок, или это просто цена за обретённое бессмертие? Впрочем, его это мало волновало.Когда тюремщики посетят его утром, они решат, что он при смерти, что только наполовину является правдой. Азру чрезвычайно интересовало, как в этом случае поступит Лю Фейлон, прекрасный цветок Гонконга, пленивший его не только физически. Только однажды он повстречал настолько прелестное создание, что захватывало дух при одном только взгляде на подобную красоту. Но Флориан де Рошфор всегда напоминал Азре лишь красивую куклу, с которой можно поиграть и выбросить. Что он и сделал в своё время. Фейлон же, при всей своей красоте, обладал незаурядным умом и железной волей, что привлекало Синеглазого Демона куда сильнее красивого лица. С годами приоритеты меняются, причём неоднократно. Ему уже полтора века, и игра под названием ?жизнь? только тасует уровни сложности от десятилетия к десятилетию.Лю Фейлон – человек с прекрасным лицом и холодным сердцем. Когда-то так говорили и про самого Азру, когда он ещё позволял кому-то узнать себя. И как только эти слухи дошли невзначай до скучающего лорда Ромуэлла, он решил проверить, насколько они правдивы. Существует ли другой такой Демон, как он сам? И кто из них двоих выживет в финале…Неожиданно Азра вздрогнул от прикосновения. Воспалённый мозг тут же засомневался – вдруг ему почудилась лёгкая хватка чьих-то прохладных пальцев на его горячей руке? Он шевельнулся, тут же задохнувшись – любое движение затрудняло и без того нелёгкое дыхание, вызывая у арабского мафиози ассоциацию с доменной печью, в которую превратилась его грудная клетка.Перед глазами возникло загорелое лицо, которое буравило его исполненными противоречивыми эмоциями зелёными глазами. Как всегда, в глубине читались укор и обида, но сам Азра мог только вздохнуть в ответ. Он давно уже не испытывал ненависти к своему покойному другу, а впоследствии – и врагу. Холодные пальцы медленно обвели линию пореза на его запястье. Синеглазый Демон хрипло усмехнулся.- Уже ничего не изменить, Рэй, - прошептал он, а потом все ощущения пропали, остался только пылающий вокруг него огонь, сквозь рёв которого не было слышно ни одного крика – все были мертвы. Давно мертвы.?Если человек, находящийся в плену Бейше, умрёт от лихорадки, моей репутации конец?, - мрачно подумал Фейлон, наблюдая за метущимся в предсмертной агонии лордом Ромуэллом.Глава Бейше отменил все текущие дела, включая встречу с представителем пекинского синдиката, который был крупным покупателем оружия в Гонконге. Эта сделка имела весьма большое значение для Бейше, но Фей позорно спасовал перед своим собственным любопытством. Во всём происходящем чувствовался какой-то подвох, но Гонконгский Дракон пока не мог понять, какой именно.Санитар, которого прислал доктор Ши, непрерывно менял компрессы на лбу больного в попытке хоть немного сбить температуру, но пока его усилия не увенчались успехом. Он достал градусник, взглянул на ртутный столбик и сглотнул.- Сколько? – резко спросил Фейлон. Юноша с почтением протянул ему градусник и поклонился, стараясь скрыть замешательство. Фей посмотрел на цифру, до которой доползла ртутная дорожка, и поднял брови. – А ему не полагается быть мёртвым при таких показателях?- Всё к тому и идёт, Лю Лао Бан.- Как долго его организм сможет сопротивляться?- Несколько часов, не более.Фейлон досадливо постучал головкой трубки по столешнице.- Неужели нет никакого средства понизить температуру? – в ярости спросил он.- Ни одно жаропонижающее не действует, сяньшен. Доктор Ши поставил капельницу с антибиотиками широкого спектра, но реакции не последовало. Мы не уверены, что это инфекция, Лю Лао Бан, а полное обследование, когда больной находится в таком критическом состоянии, увы, невозможно. Остаётся только ждать.Фей задумчиво накрутил прядь волос на палец, потом окинул взглядом постель и измученного санитара.- Хорошо, подождём, - кивнул он скорее себе, чем внимавшему ему юноше. – Ты можешь вздремнуть пару часов в соседней комнате – я останусь здесь.Молодой человек смутился, опустив глаза.- Сяньшен, я не смею злоупотреблять…- Иди, - с нажимом повторил Фейлон, бесцеремонно перебив подобострастный лепет.- Благодарю вас, сяньшен, - поклонился санитар и вышел.Фейлон приблизился к постели и склонился над своим умирающим узником, беспрепятственно рассматривая его лицо. Сейчас, когда губы больше не кривились в насмешливой улыбке, черты его лица казались высеченными из камня. Даже страдание не изгнало из них суровость и беспощадность. Этот человек был настоящим убийцей, беспринципным и жестоким. Фей знал по опыту, что такие, как он, способны объединять вокруг себя толпы единомышленников, которые пойдут за своим лидером хоть в преисподнюю. Холодный и трезвый ум превращал это качество в смертельную угрозу, игнорировать которую было не только глупо, но и опасно.Фейлон ещё раз спросил себя, зачем он сохранил этому беловолосому хищнику жизнь. Ах да, организация.Угадай, хабиб…Если Азра предложил ему поиграть в угадайку, то его организация не столь таинственна, как представляется главе Бейше, и успела наследить в криминальных хрониках. Фей склонил голову набок.?Ну что ж, поиграем?.Он откинул крышку телефона и нашёл в электронной книге номер, по которому ещё год назад не собирался звонить вообще никогда, но зачем-то сохранил в справочнике. Трубку на том конце сняли почти сразу.- Да?- Акихито.- О… эм… кхм… Фейлон?!- Ты один? – его японский звучал с акцентом – он уже успел отвыкнуть от этого языка.- Э… ну…- Я имею ввиду, рядом с тобой нет Асами? – чёрт, а он так надеялся больше не произносить вслух этого имени!- Н-нет, - слегка запнулся опомнившийся от изумления Такаба. – Только не говори, что опять похитил моих друзей!Фейлон рассмеялся, почувствовав себя шпионом-заговорщиком, который вечно ссорится со своим самым важным контактом во вражеском стане.- Только если они не дебоширят в гонконгских борделях, - лукаво заметил он и получил в ответ такой же искренний смех.- Ох, от тебя целый год ни слуху, ни духу, и вот – бац! – ты так запросто звонишь, - выпалил фотограф, отсмеявшись. – Просто немыслимо!- Хорошо, в следующий раз, прежде чем набрать твой номер, пришлю вертолёт обстрелять ваш дом, - пообещал Гонконгский Дракон таким протяжно-мурлыкающим голосом, что почти физически ощутил, как покраснел его собеседник на другом конце провода.- Н-не надо, - пролепетал Такаба Акихито, справедливо рассудив, что на упомянутом вертолёте прилетит сам глава Бейше, и реакцию Асами на его появление не предскажут никакие психологи.- Мне нужна твоя помощь, - разом оборвал веселье Фейлон. – И желательно, чтобы всё осталось конфиденциальным.- Эм… конечно. А в чём дело?- Я знаю, что ты занимался исследованием организованной преступности в мировом масштабе. Я хочу, чтобы ты предоставил мне список наиболее известных и распространённых преступных синдикатов за последние… - тут Фей замолчал, задумавшись. В голове снова всплыл рассказ Йо. – За последние пятьдесят лет.Такаба нахмурился, мрачно подумав, что от некоторых персон не скроешь даже случайный чих. Вот откуда Фейлон узнал о его исследовании? Даже Асами никогда не спрашивал, зачем его юный любовник постоянно мотается в городской архив и часами торчит за ноутбуком. Его работа носила частный характер, но издательство, где он обычно ?сбывал? свои фотографии, заинтересовалось этим исследованием, обещав посвятить ему отдельный специальный номер, если отзывы рецензентов будут положительными. Все переговоры велись строго секретно, чтобы идею не успели перехватить. Ну, и кто от кого что скрывал, если об этом уже знают почти за три тысячи километров от Токио? Потом до него дошло, о чём его просит гонконгский мафиози.- Ого, - Акихито почесал макушку. – Могу, конечно, но зачем тебе это? Только не говори, что решил поменять конституцию Бейше, - хихикнул он и тут же обмер от собственной наглости – всё-таки они с Фейлоном не были настолько близкими друзьями, чтобы он мог позволить себе такие шуточки.Но в ответ из динамика раздался смешок.- Вынужден тебя разочаровать, в датском королевстве всё по-прежнему. Сколько времени тебе понадобится для выполнения моей… просьбы?- Пара дней, - облегчённо вздохнул Такаба. – Давай я тебе сам позвоню, хорошо?- Договорились. Асами ни слова.- Мог бы и не напоминать, - проворчали на том конце, и связь оборвалась.Фейлон положил мобильный телефон на стол у окна, усмехнувшись. И совершенно неожиданно поймал себя на мысли, что ему нравится дразнить любовника своего врага. При всей своей внешней уязвимости Такаба был профессионалом, с которым приятно иметь дело. ?И спать тоже, хе-хе?.Постояв у окна, глава Бейше снова уделил внимание больному, чтобы поменять компресс. Убрав налипшие на виски волосы, Фей ради интереса сгрёб в охапку белую гриву и пропустил её сквозь пальцы. Волосы, в отличие от кожи, были прохладными на ощупь и медленно, словно нехотя перекатились с его ладони обратно на подушку.- Азра, - позвал Фейлон, прикоснувшись к смуглому запястью. В ответ Ромуэлл неожиданно повернул голову и уставился на него мутным взглядом.- Уже ничего не изменить, Рэй, - выдохнул он, с трудом выговаривая слова, и снова впал в забытьё.- Любопытно, - тихо сказал Фейлон. Фраза прозвучала на французском языке, который Фей немного знал и поэтому удивился несколько устаревшему обороту речи. – Чем дальше в лес, хм…Потом, наконец, сделал вещь, которую уже давно следовало сделать – сфотографировал своего пленника на телефон.- Извините, лорд Ромуэлл, но от папарацци в наш век никуда не спрятаться, - усмехнулся Фей.Впрочем, он не собирался сдавать эти фото в СМИ. Пока, во всяком случае.Меняя в очередной раз компресс, Фейлон с удивлением коснулся лба Азры сухой ладонью и тут же послал охранника будить санитара, который только подтвердил факт. Температура снизилась. Просто взяла и резко спала.- Это просто невероятно, - изумился санитар, забыв, где он находится и с кем разговаривает.- Что именно? – поинтересовался Фейлон.- Жар не может так быстро исчезнуть. Температура в нашем теле меняется постепенно, чтобы смягчить нагрузку на нервную и сердечно-сосудистую системы. А у этого человека спад произошёл за какие-то несколько минут, а сейчас показатели вообще ниже нормы – как такое возможно?..- Хм. Возьми у него анализ крови и сообщи новость доктору Ши. Немедленно.- Слушаюсь, сяньшен, - поклонился юноша-санитар. – Но как быть с пациентом?- Оставь его. Думаю, мы убедились, что его жизнь вне опасности, - распорядился Фей. И смахнув в карман мобильник, покинул спальню.Количество вопросов к лорду Джону Ромуэллу только возросло, и односложными ответами он явно не отвертится, почти угрожающе подумал Лю Фейлон.* Макао – спец. административный район КНР наряду с Гонконгом. Знаменит своими игорными домами, ночными клубами и ипподромом.** Арабская пословица.