Часть 1 (1/1)
Время подходило к десяти часам. Кони всё дальше и дальше увозили бравого старика-военного от того дома, где встретил он бывшую свою любовь. ?Что если бы я не бросил её? —?думал Николай Алексеевич, всё больше хмурясь. —?Как эта самая Надежда не содержательница постоялой горницы, а моя жена? Хозяйка моего петербургского дома? Мать моих детей?? Сердце глухо кольнуло и в душу пробралась неясная тревога. —?Клим, поворачивай назад. —?спохватываясь, приказал он кучеру. —?За час домчим? Очень важный. Единственно важный вопрос не был задан. ?Успеют ли они?? —?Домчим, Ваше превосходительство. Кони крепкие. Ямщик поспешно остановил лошадей и они, споро повернувшись, помчали во весь опор. Меньше, чем через час, они выехали на разъездную тульскую дорогу. Уже приближалось здание длинной избы, в одной связи которой была казённая почтовая станция, а в другой та самая частная горница. Когда Клим остановил тарантас, генерал, даже не придерживая полов шинели, спрыгнул на землю и быстрым шагом вошёл в сенцы, а потом в горницу, налево. В горнице жарко горела печь, было темно, только лампада в красном углу светилась тонким огоньком. Слышался треск дров в печи и чьи-то тихие всхлипы. Николай Алексеевич чуть прошёл в горницу и, повернувшись лицом к печи, увидел, сидящую на тахте, тёмную женскую фигуру с подрагивающими округлыми плечами. Женщина не замечала его, находясь далеко в своих горестных мыслях. Мужчина, воспользовавшись отсутствием внимания к своей персоне, снял шинель, картуз и перчатки и, сбросив их на лавку у стола, тихо, почти не слышно, подошёл к тахте. —?Надежда, душа моя. —?тихо позвал он. Присел рядом, подминая под себя попону и открывая её босые стройные ноги. Она вздрогнула, коснувшись разгорячённой кожей ног ткани его, прохладных ещё, брюк, и повернулась. —?Николенька! —?Надежда кинулась ему на шею и, заливаясь слезами, уткнулась носом в щёку, захватив в горсти обеих рук рубашку. Он нежно, по-отечески, прижал её к себе, уткнувшись носом в тяжёлые тёмные кудри. —?Как же долго ждала я тебя. Всё в окно глядела, думала вернёшься. Он не мог вымолвить и слова. Эта тишина, нарушаемая лишь её тихими всхлипами, её руки у него на плечах, её кудри, пахнущие сладким воском свечей и лежащие, по обыкновению, двумя тяжёлыми косами у неё на макушке. Она тихо вздрогнула, ещё сильнее прижавшись к нему и попытавшись укрыться в его объятиях. —?Душа моя, совсем ты замёрзла. Как же я виноват перед тобой. —?укрывая её попоной, он поцеловал её в лоб. Она же, так долго ожидавшая его, тонула в этой простой и невинной ласке. Не сдержав чувств, она мазнула его губы порывистым поцелуем. Весна лихо вступала в свои права. Высохли от вешней грязи и воды глубокие колеи тульских дорог. И только двое человек знали, что весна бывает жестока, а зима сможет пригреть человека с разбитым сердцем.