VII (1/1)

Иэн никогда не был дураком. Он и не умел им быть. В то время, как некоторые люди до поразительного похоже прикидываются идиотами, дураками и просто шутами для всей компании, непременно поскальзываясь на банановой кожуре (даже если к этому приходится прилагать усилия), роняя из рук что-нибудь на липкой ленте и совершенно не понимая всех шуток в свою сторону; в то время как окружающие вполне готовы крикнуть им: ?Гляди, он свалял Чарли Гордона!? — Иэн был всего этого лишён, и совершенно не жалел.Ко всему прочему, не смотря на совсем отчасти простоватый вид и фотографию, где он упал вместе с офисным стулом на пол, а его успели ещё и сфотографировать, пока он пытался подняться, Иэна было не так просто провести. В конце концов, одна фотография ещё ничего не значит. Фотография не передаст всей глупости происходящего, когда Джон кричит: ?Так и лежи, парень, я сбегаю за камерой!?, Аарон и Бен едва не плачут от смеха, задыхаясь; а Иэн, пусть прошло и не так много времени, извлёк для себя урок, и происшествие не повторялось. Прежде всего, остерегайся офисных стульев и, когда придёт время, не ешь жёлтый снег — всё это, разумеется, было очень важным. Впрочем, весь снег уже давно растаял.Пожалуй, одним из самых важных качеств в Иэне было и является его умение быть другом. Если кто-то вдруг скажет, что всё это — ерунда, а быть другом (очень важно, хорошим другом) ничего не стоит, то необходимо в очередной раз подумать, кого это вы решили послушать и достоин ли он внимания.Иэн виртуозно жонглировал всеми качествами, которыми обладал, и пока, за свою не такую уж долгую жизнь, не уронил ни одного. В свете последних событий, очень важным в дружбе стало умение не слушать и не запоминать. Разумеется, не всё. И даже не то, чтобы от него этого требовали остальные. Ясное дело, от него ничего и не думали требовать (?Хэй, Иэн, я тут подумал, что ты мог бы...? — ближе к пяти утра от Бена он совершенно безвозмездно забывал). Попросту случилось так, что однажды Иэн подумал, будто бы не лезть в отношения друзей, только если те не ищут на Жёлтых страницах телефоны наёмных убийц — отличная идея. Это случилось почти девять месяцев назад, в августе, и ещё ни разу он не пожалел о своём решении.Иэн вовсе не был дураком. И у него всегда получалось держать в голове массу информации. Иногда, после того, как старался не слушать и смотреть на мир сквозь пальцы, он сам удивлялся, откуда вдруг знает, зачем ему возвращают матрас. Его удивление только возрастало, когда хорошая подруга, согласившаяся помочь, в отсутствии Бена и Аарона помогала спустить матрас и отвезла его на своём пикапе (в тот момент однозначно выглядевшем несколько странно) обратно в дом Иэна; после чего, когда лично встречалась с ними, улыбалась и что-то слишком тихо говорила Иэну. Тот удивлялся именно потому, что он, в общем-то, толком ничего и не знал о происходящем; а вот подруга, напротив, уже что-то успела узнать. Было интересно, что же именно.Память поражала своего владельца, когда, видимо, сговорившись с некоторыми частями мозга, пока он спал, сделала некоторые выводы и намерено подделала воспоминания. Иэн ума не мог приложить, как ситуация вышла из под контроля, в котором он её совершенно точно не держал.А ещё Иэн не знал, каким образом понимал, о чём точно так же молчал Джон. Они вдвоём молчали и ничего не обсуждали между собой, как ничего не обсуждали между собой Бен и Аарон. В конечном итоге, никто из них не был дураком, чтобы ничего не понимать. А понимание пришло само собой. К Иэну, быть может, ещё тогда, в августе; и, быть может, именно к нему (или всё же к Бену?) оно пришло первым.Август давно прошёл. И за это время успело случиться слишком многое, чтобы хватало сил держать всё в памяти. Возможно, он держал всё в памяти на пару с Джоном. По крайней мере, тот тоже закрывал себе глаза пальцами.С девушкой, которая помогла зимой перевезти матрас, они всё ещё общались. Она меньше улыбалась, продала пикап, успела сломать ногу, когда поскользнулась на льду, и поговаривали, что случайно попала в перестрелку (о чём она не любила говорить), однако всё ещё была рада помочь.Снова близилось лето.