42 - Железное счастье (1/1)

Железное счастьеДело не обязательно будет правым

только потому, что кто-то отдал за него жизнь.

(Оскар Уайльд)Солнце палило с небес. Немка шла по городу, ориентируясь по навигатору в КПК – она не смогла здесь раздобыть карту на немецком. Первым местом ее посещения был так называемый «хайвей» - местность, где оканчивался город, и начиналась пустынная загородная трасс, кое-где перемежеванная домиками, заправочными станциями и магазинами. На выезде из города и правда можно было найти много интересного – Жизель твердо намеревалась это найти, если только оно вообще существует. Пусть она и не знает языка, но тем острее будет ее восприятие, не отвлекаемое всякими излишними наслоениями информации…Подходы к горам. Они могут быть только здесь, возле трассы: иначе они были бы Лисовски неудобны. Стоит облазить все местные придорожные кафешки, и внимательно поглядеть, где движение самое бойкое, и народ самый зашуганный.Порешив на том, немка отправилась в путешествие по местным достопримечательностям, независимо помахивая сумочкой, в любой момент готовая ею же засандалить по черепу кому угодно.Одну за другой проходила она забегаловки, улыбаясь хозяевам или чинно цедя чаек у главного окошка – времени хватало, смотри, наблюдай, сопоставляй и думай…Подал голос ее КПК. Ну, конечно, кто бы сомневался, госпожа Дива снова дала себя знать…-Привет, ты в порядке?-Привет! Отлично, гуляю, дышу свежим воздухом, как у тебя все?-Тоже неплохо. Скажи, когда вас ждать?-М-м, сама еще не знаю, нескоро: мы так заняты, так заняты, что просто звездец!..КПК растеряно замолчал. Ну да, откуда бы приличной испанской темной колдунье знать слово «звездец», скажите, пожалуйста…-Надеюсь, вам весело – наконец, попыталась сглазить она.-О, да, очень! – заверила ее немка, и тут ей на плечо легла чья-то рука.Это было странно – потому что она не слышала посторонних шагов, все события в кафе были совершенно обыденными: хозяин протирал столы, его помощник мыл стаканы, сонно гудели мухи - тишь да гладь, одним словом.Тишь, да не тишь – ведь подкрался же кто-то сзади… Жизель начала оборачиваться, чтобы поглядеть, кто же там стоит у нее за спиной, и в следующую секунду на лицо опустилось что-то мягкое, пахнущее больницей и тьмой беспамятства. Она не любила хлороформ, тем не менее, не вдыхать его упорно не получалось. Веки отяжелели, и последняя ее здравая мысль была о том, что как-то странно в этом кафе за дамами ухаживают…**********************************И опять, уже привычно, болела голова. Немка села, держась за нее и пытаясь попутно сообразить, куда занесла ее нелегкая. Она сидела на широкой кровати, в богато, но вульгарно обставленной комнате. Кровать была почти круглой, на четырех столбиках висел полог из тяжелой ткани, и столбики эти – а так же банкетка, туалетный столик, рама зеркала – были цвета слоновой кости, но сделанные явно из намного более прозаического и дешевого материала. Окон не наблюдалось, зато имелось множество светильников, как на потолке, так и бра, а стены украшали (или уродовали – смотря на чей вкус) игривые картины, основной тематикой которых были купающиеся нимфы и прочие дамы без излишков одежды.На туалетном столике Жизель заприметила телефон – отделанный под позапрошлый век, он отливал позолотой, и аж сам просился в руки. Она схватила трубку, и только потом поняла, что на диске нет цифр. Зато в трубке раздалось:-Слушаю, мадам?-Где это я?-Я передам ваш запрос – и трубку положили. Связь была такой паршивой, что немка даже не сообразила, женщина говорила с ней или мужчина. Оглядевшись еще разок, обнаружила она и дверь – такую же белесо-позолоченную, как и все в этой бонбоньерке. Не так-то просто было ее заприметить, столь сильно она была изукрашена. Соскочив со своего ложа, она попыталась подергать ручку, но дверь оказалась заперта – вот ведь незадача…. Жизель уже стала прикидывать, чем бы ее высадить и оглядываться в поисках подходящих предметов, но внезапно с той стороны раздались шаги. Одним прыжком она сиганула обратно на кровать и подобрала ноги под себя. Дверь отворилась. На пороге нарисовался незнакомец, мужчина – у Жизели промелькнула мысль, будто она уже где-то его видела. Но она отмела ее в сторону – уж альбиноса-то она бы запомнила!..Незнакомец был тощ, сутул, лохмат, а в не глаженой своей одежде сходил и вовсе за пациента психбольницы. Он оглядел ее воспаленными глазами, красными, как у лабораторной крысы, и вошел.-Эта? Ты уверен? – спросил он в пространство. Из нагрудного кармана к нему на плечо выбралась крыса - такая же лабораторная, о какой Жизель только что вспоминала – белая и красноглазая. Приподнялась на задние лапки и зацокотала, шевеля усами. Альбинос слушал, склонив к ней голову. Немка не мешала.-Хорошо – произнес он, наконец, - раз она вам нравится, то ее и возьмем. Как тебя зовут? – повернулся он к пленнице, наконец-Ада!-А? Да?.. Ладно – равнодушно кивнул этот «безумный ученый»- Собирайся, пойдем-Куда?!-Со мной-С какой стати?-Я тебя купил-Да что за нафиг такой: все меня покупать вздумали, спрос бешеный, хоть цены заоблачные заламывай! Не пойду!-Не пойдешь сама, так заставлю – так же сонно сообщил тип – Тебя продал Коль, а Колю можно верить.Жизель на секунду притормозила. Так погодите, а ведь все правильно: только вчера она счастливо избежала продажи благодаря не будем вспоминать кому, а такие люди, как Коль или Барби не любят проигрывать, и ищут способы отыграться… Значит, ее выследили. И не было у нее за спиной никаких незнакомцев, там стоял всего лишь хозяин кафе, которому заплатили… Интересно, когда ее хватятся?..-Идем – кивнул ей альбинос, сам поворачиваясь к двери-Ачто со мной будет?Он поглядел как будто бы сквозь собеседницу, так и не проснувшись до конца от своего странного полусна. И ответил – так же скучновато, как говорил и прочие слова:-Тебя съедят**************************************-Доброе утроНет ответа-Ты проснулся! Мир прекрасен! Открой глаза!Нет ответа-Мы все еще живы. Разве это не повод для научной монографии?Нет ответаЛис сел. Они спали, как всегда, на полу, расстелив старый армейский спальник на двоих. За окном занимался рассвет. Птицы безмолвствовали. Как и Вонтола.Он перестал говорить месяц назад. Умолк, возможно что и навеки – просто прекратил общение с внешним миром. Он действовал, как действовал и обычно – работал, писал исследовательские трактаты, курил трубку. И молчал.Лис посчитал вчера, что им осталось ровно сто дней – как Наполеону послеЭльбы. Вернее, Волку осталось – но это все равно, что осталось им. Сто дней, после которых он умрет. Умрет, так же, как и жил – молча, холодно просчитав каждый шаг, каждое движение. Смерть необратима.Рыжий наемник – уже вряд ли могущий претендовать наэто звание, ибо уже давненько не брал заказов – не знал, что делать.Волку нужно было его сердце. Его живое, человеческое сердце – обратно, туда, где оно и должно было находиться. Оно было необходимо, иначе случится то, что никаким чудом невозможно будет уже исправить…Случится смерть.Рыжий уже давно не представлял себе жизни без напарника. Собственно, напарник – это и была его жизнь. Вся такая же неровная, нелепая, невозможная – она была. Пока еще. Но скоро должна была прерваться.Лис никогда не цеплялся за вещи, за места, не привязывался ни к чему и ни к кому. Смысла в том не было ни на грош, полагал он, надобно жить, а не думать о жизни. Волк не был для Лиса только обычным человеком. Он был Домом. Статистикой бытия, надежностью, овеществлением всего, что составляло психическую основу существования.У человека должен быть дом, иначе он ощущает себя ненужным, ничего не достигшим, незащищенным, лишним в мире, кому нет нигде места. Ошибочно было мнение, будто у Лиса не было дома. Отчего же, был – вот этот вот ненормальный припадочный шизофреник, теперь молчаливый и все менее походящий на человека.Рыжий встал, поглядел на неподвижно лежащее тело с застывшим взглядом. Вонтола не спал – было для этого слишком поздно, целых семь часов утра – но не было заметно никаких наружных признаков этого. Умирающая кукла.Нетвердой походкой Лис спустился вниз, на первый этаж. Как и всегда, на аллее дель Томбо было безлюдно, а видневшееся из окна кладбище наводило на философские мысли.В кухне его дожидался завтрак на плите, заботливо прикрытый крышкой, чтобы не остыл. Приготовивший его человек находился тут же: сидел и водил кончиками пальцев по странице книги. По лицу блуждала потерянная неземная улыбка, да и вообще весь его вид какой-то нездешний…-Доброе утро, Ляшарель – зевнул рыжий, и выглянул в окно. Тишина была такая, что ее хотелось нарисовать-Доброе утро – приветливо отозвался телепат, и поднял голову над книгой. Рука на странице замерла-Что ты читаешь?- Лиона Фейхтвангера-Ясно-Тебе плохо?Лис замер, пытаясь свести воедино все, что в этот момент подумал. Этот простой вопрос он слышал редко и от очень малого количества людей… Собственно, от одного Ляшареля, и действительно нечасто.-Вонтола-Да. Я знаю.-И ты пытаешься так же, как и я, но ничего не можешь поделать: мы не можем его спасти-Ты полагаешь?-Я не кардио-хирург, Песец. Пусть он и забрал свою банку, но это еще не значит, что мы сможем воспользоваться содержимым…Телепат слабо улыбнулся, считывая зрительные образы собеседника. Он не знал подробностей этой истории, но сейчас видел ее глазами Лиса: его напарник был из тех, кто, раз решив что бы то ни было, просто совершает задуманное, а все сопутствующие обстоятельства его не интересуют. Ему для выживания нужно было сердце. Оно было у Лаолы. Та возила его с собой, не расставалась даже ночью, дабы все время иметь рядом с собой это великое напоминание своей победы.Она же говорила, что завоюет сердце этого человека!.. И вот – оно у нее!..Затем картина несколько смешалась, Это СеКрет видел ее спешное бегство из Эдингена, спасение своей шкуры, видел, как 414-е нарушили все ее планы, видел, как спешно она прячет свое сокровище в подземелье, возле оставленного пациента, возле Валориса. Видел, как, выпроводив всех наверх, Вонтола идет к тайнику – невозможной походкой механического, искусственно созданного существа, с вычислительным процессором вместо мозга и пустотой вместо сердца. То, что Лис презрительно звал «банкой» заслуживало более пристойного наименования. Это был прозрачный цилиндрический контейнер, в котором поддерживались условия, необходимые для долгого хранения жизненно важного органа. СеКрет не очень разбирался в медицине, но даже его скудных познаний хватало, чтобы понять: современная техника не в силах сохранять внутренние органы дольше, чем несколько дней. Каковые обычно уходят на транспортировку. Лаола же однозначно добилась значительно больших успехов, однако упорно скрывала их от широкой общественности, предпочитаяиспользовать в собственных корыстных целях.В любом случае, триумфальное возвращение напарника с ценным грузом Лис изначально воспринял как праздник и повод для веселья (впрочем, справедливости ради надо добавить, что он почти все так воспринимал). Осознание пришло позже.Вонтола, каким бы отличным врачом ни был, не в состоянии самому себе вшить сердце – это физически невыполнимо. А подпустить к себедругого человека, да еще и вооруженного колюще-режущим орудием, типа скальпелем – нет, это не про Вонтолу.Так и стоял контейнер, дожидаясь своего часа, и вызывая у рыжего анимешника мысли на вечную тему «близок локоть, а не укусишь». Напарник – есть, сердце – тоже вот оно – а вот выхода пока не видать.Поэтому они оба отстранились от деятельности.Сиднем сидели дома, не подавая признаков жизни знакомым, друзьям и врагам. Залегли на дно.До двух наемников никому не было дела. Никому – это действительно никому, их не искали, к ним не обращались. Лис не проверял рабочую почту, чтобы не наводить на след, а Вонтола… Кто мог с точностью сказать, что творится в его голове? Он существовал, переходя изо дня в день с неизбежностью рассвета и заката.С ними, в их добровольном молчаливом изгнании, находился и СеКрет – он сам пришел, и пока не торопился уходить. Лис понятия не имел, пытался ли телепат работать с Волком, но не спрашивал об этом. Он знал, что Песец старался держать свой разум подальше от Волчьего, и знал так же, что люди после такого контакта обычно не выживают. Так может еще и лучше, если не пытался.Рыжий утратил представление о времени. В общем-то, он его, это грешное представление, утрачивал частенько. Не мог назвать число, а то и месяц – оттого обычно, что часто менял климатические и часовые пояса. Но на этот раз было нечто другое. У него появилось иное исчисление времени, и именно его использовал Лис, чтобы отмечать происходящее. Сколько еще жить осталось Волку?..-Завтракать будешь?-А?-Я спросил, будешь ли ты завтракать.-А… Да нет, наверное.-Да, нет, или наверное?-Ой, Ляшарель, ну ты такое чудо в перьях…-Ты искренен-Тебя это удивляет?-Это всех удивляетЛис вспрыгнул на подоконник, задумчиво поболтал босыми ногами, вглядываясь в собеседника. Он не знал, как пояснить словами – наверное, едва ли не впервые за очень много лет не знал этого – происходящее. Смерть Волка не станет для его рыжего напарника катаклизмом. Не станет землетрясением, цунами, метеоритом… Это станет смертью. Простой безыскусной смертью, с такой же маленькой буквы, что и у всех прочих.Смертью его, Лиса, безбашенного наемника, потому что без напарника его выловят за месяц, и припрут к стене. И некому будет сломать эту стену, чтобы остановить их, охотников. Лису не выбраться из той каши, что он заваривал много лет.Ну а если он одумается, и так и останется в подполье, будет сидеть смирно и не высовываться – тогда это все равно смерть Лиса. Никто больше никогда не станет делать того, что делал он. Никто иникогда не поставит реальность на уши, не выбьет опору из под ног нормальности. Все будет как всегда. Нотолько без Лиса.-Ты знаешь, что делать?-Я знаю что, я не знаю как-Но ты все равно это сделаешь?-Ляшарель, тебе что-нибудь говорит слово «куро»?-Гм, да, это ролевое распределение социальных позиций в семейной группе у темных шаманов-Проще говоря, это некто, принимающий решение – перевел на общечеловеческий язык Лис – Вот я это и делаю-Хочешь сказать, что из вас двоих ты – куро?-Из нас двоих никто не может быть ни куро, ни хаку, потому что мы… м-м, я даже не знаю, как и назвать. Ну да ты, впрочем, и сам все прекрасно знаешь. Это не дружба, не любовь, не товарищество, не деловое соглашение, и вообще ничего из того, что известно людям. Мы, м-м, как бы живем друг в друге. Он меня мыслит, а я его чувствую.-А что ты чувствуешь сейчас?-Что надо пойти и умыться-А на счет Волка?-А не знаю. Пойду, поговорю с ним: он умный, может, подскажет чего-Лис, мы оба знаем, что ты сейчас лжешь-Прости, привычка.-Так куда ты?-Поговорю с ним: он умный… Ну, далее по тексту. Не скучай тут без меня, скоро подорву что-нибудь, для общей разрядки…-Я желаю тебе удачи-Лучше пожелай ее этому белобрысику. Ему нужнее****************************Подземелье оказалось совсем не таким, как ожидалось.Они спустились вниз на лифте, вышли в подземной парковке, оттуда спустились еще ниже, в подвал, и уж оттуда начали свое путешествие совсем вниз, все дальше и дальше.Жизель следовала за своим провожатым, следя, чтобы не наступить на скользкое или мокрое место. Идущий впереди альбинос держал в опущенной руке фонарик – явно для нее, а не для себя, потому что ему под ноги свет вовсе не попадал. Да и держал он его как-то отстраненно, наверняка уже напрочь о нем позабыв. Жизели было бы куда спокойнее, если бы он отдал фонарик ей: она-то точно его не упустит!..Сырые своды были просты и безыскусны. Канализация, она канализация и есть. И пусть здесь пока царит всего лишь запах затхлости и сырости, продолжение наверняка не за горами…Жизели место не понравилось совершенно. Нет уж, если похищаете даму, то будьте любезны обставить все в наилучшем виде. Где сталактиты со сталагмитами, и таинственно поблескивающие кристаллы кварца в стенах, и змеи, обвивающие древние столбики, отмечавшие расстояния далеким предкам?.. Жизель привыкла считать себя «нордической принцессой», дамой в стиле Греты Гарбо, и то, что ее окружало, вовсе этому стилю не подходило.Она почему-то совсем не волновалась. Не страшила ее ни жутковатая участь быть съеденной, ни мрак и неизвестность. А даже если ей и суждено здесь пропасть – не будет необходимости разыскивать два миллиона евро, тоже, согласитесь, плюс. Да и к тому же, не все может оказаться таким ужасным: с одной стороны – пока что ничего еще не произошло. А с другой – ну, не бросят же ее, в самом деле, ее спутники, особенно кастилец с его манией спасать всех, кто под руку подвернется…-Как тебя зовут?.. – внезапно подал голос провожатый-Ты уже спрашивал, Ада-Я забыл – с подкупающей искренностью ответил он-А свое имя ты тоже забыл?-Пол-Пол чего?-Просто Пол.Жизель сморгнула, но потом сообразила -конечно, он имел в виду имя, всего лишь навсего имя!.. Немке, конечно, было более привычно прочтение «Пауль», но она быстро приноровилась.Они шли.Стучали ее высокие каблуки по плитам пола. Капала вода. Волосы отсырели. Круг от фонарика становился каким-то уж неприлично тусклым, наверное, батарейка садилась. Они шли очень, очень долго… Она успела устать, замерзнуть, проголодаться, и прийти к выводу, что задавать вопросы этому потерянному типу неблагоразумно. Во-первых, где гарантия, что он не позабыл все по дороге? А во-вторых – он не производил впечатления вменяемого человека.Наконец, спустя, как ей показалось, пару дней, они вышли в зал – полукруглый, освещенный одиноким масляным светильником, поставленным на ступени. Жизель попыталась осмотреться. Это когда-то было очень величественное помещение. Остатки мозаики на полу еще сохранили свой цвет, ступени, на которых заботливая рука оставила им лампадку, годились бы и для вальса слонов, так они были широки, а потолок и вовсе терялся во тьме. Все это вокруг было обветшалым, давно нуждалось в реставраторах, но, тем не менее, производило впечатление.-Где это мы? – спросила немка-А? Кто здесь?.. – оказывается, Пол попросту забыл, что он кого-то сопровождает. Немка нервно хихикнула. Вот, послал же бог проводничка!.. Иван Сусанин в не глаженной рубашке!..Она прошла чуть вперед, не прекращая крутить головой. Все новые и новые детали всплывали перед ней. Изумительно, да археологи всего мира отдали бы что угодно за право побывать здесь!.. как же это чудо никто прежде не находил? И где – всего в паре десятков километров от города!.. Невероятно!..Пол тоже прошел вперед – прямиком к ступеням. Он поднялся наверх, где обнаружился древний полуразрушенный портал, ведший, очевидно, в дальнейшие помещения. Жизель поспешила туда, захваченная красотой старинного места, где уже так давно, она была уверенна, не ступала нога человека. Эти старинные мозаики на мифологические темы, и эти полуразрушенные статуи, таящийся по углам мрак, и непередаваемый, ни с чем не сравнимый запах, запах древних тайн – все это кружило голову не хуже доброго вина.А там, в следующей зале, их явно ожидали. Она была меньше, и хуже освещена – немка смогла различить только длинный стол темного дерева, и сидящих за ним людей. Она приблизилась, стараясь их разглядеть. На столе стоял старинный светильник, который притягивал ее взгляд, неудержимо заставляя глядеть только и только на него. Люди не вызывали и десятой доли того интереса, как он.Жизель пожирала его взглядом. Она была уверена, что узнала этот светильник… Она его видела. Она держала его в руках, она дышала на него, чтобы он блестел, она отдавала ему свое тепло и свою любовь, и вот – он перед ней… чужой!..-Отдай… - хрипло пробормотала она, сама мало понимая, что несет. Слова зазвучали птичьим карканьем, не похожим на ее обычный довольно приятный голос.-Здравствуй, Жизель – отозвался один из сидящих за столом, и его голос немка узнала. Силой воли она заставила себя оторвать взгляд от волшебного огня, заключенного в витиеватую сталь и перевести его на человека.Дамьен выглядел ужасно дисгармонично в этом месте. В этом древнем храме, в окружении старинных вещей, и рядом с женщиной, облаченной в платье из тяжелой вышитой ткани, рисунок на котором почти истерся от времени. Голова ее была скрыта полностью под густой вуалью, руки прятали перчатки. Но уже по тому, как они сидели. Жизель поняла, что не хотела бы их снимать: так перчатки могли бы выглядеть, если их, озорства ради,одеть на скелет из анатомического кабинета… Он смотрелся здесь чужим, незваным гостем, оператором на съемочной площадке – в повседневной, самой обычной одежде, поношенной, но не затасканной, такой обычный. Такой будничный. Он был не из этого мира древних чудес, но, тем не менее, сидел здесь.-Здравствуй – выдавила она в ответ-Присядь, ты наверняка устала с дороги, а Пол скверный проводник. Прости его, Жизель, он не со зла. – Дамьен говорил с той безликой доброжелательностью, какая в свое время сделала Кошону славу великого политика. Он улыбался, немного наклоняя голову в ее сторону, и вид его был какой угодно, только не воинственный. Сидящая рядом с ним дама безмолвствовала, и не шевелилась – даже закрадывалось подозрение, а действительно ли это дама, или, быть может, он шутки ради притащил сюда давно истлевший труп из местной усыпальницы…-Объясни мне все, Дамьен – потребовала немка – Что творится?-Творится новый мир, Жизель – отозвался он – Хорошо, если настаиваешь, я все расскажу тебе, слушай. Мы сейчас находимся в подземных залах храма бога Тетатлипоки, отвечающего за дождь - ну да это не важно. В этих залах долгие годы жила донья Филомена – он вежливо кивнул в сторону застывшего предполагаемого трупа – Ты, верно, знаешь от своих спутников, что Филомена создает новый род существ, душеловов-Знаю-Ты знаешь, что я - один из них-Все-таки, ты?-Ну, конечно. Я этого никогда и не скрывал. Думал, ты сразу догадалась. Я, Жизель, не вижу ничего в этом дурного – скажи, разве тебя никогда не посещали мысли о несправедливости устройства мира, мысли о своей беспомощности перед вампирами, эльфами, оборотнями, и прочими неземными существами? Они имеют возможность приходить в наш мир, когда вздумается, и играть нечестно, ибо они куда как превосходят коренных обитателей этого мира по возможностям. И теперь, благодаря Филомене. это прекратится.-Так значит, это все-таки ты забрал сундук!-О, нет. Что ты. На такое у меня просто не хватило бы сил. Это сделала донья Филомена, мне такое чудо не под силу. Не сердись, Жизель, донья так долго и так отчаянно искала эти безделушки, неужели одна женщина не поймет другую? Ведь это – ее прошлое, и ее собственность-Собственность? Ключ – у меня! Донья Филомена отняла мой сундук, что очень дурно с ее стороны.-Но ведь это ее сундук – как можно мягче возразил Дамьен-Нет, мой. Мне он достался от Диаса Ирфольте, в наследство, и он мой по закону.-Он принадлежит донье Филомене, которая намного раньше тебя держала его в руках-Тогда отчего же ей не отдали ключ? – торжествующе выложила свой главный козырь Жизель-Потому, что донья покинула родную Испанию с тем, чтобы никогда более туда не вернуться. И не ее в том вина. Пожалуйста, отдай ключ донье.-Ну, предположим и отдам… а что будет дальше? Пол сказал – меня тут съедят!- Пол известный выдумщик и фантазер. Прости свободного художника, он все воспринимает через призму своего виденья, или, если в его случае, через объектив фотокамеры. Сказал он это не в прямом смысле слова, разумеется. Донья Филомена хотела с тобой побеседовать, дорогая Жизель, и, если это возможно, без твоих спутников, потому-то ты и здесь.-Дамьен, ты же говорил, что не любишь некромантов?-Именно так.-А как же Филомена?-Филомена с некоторых пор завязала с этой пагубной магией – он бросил теплый взгляд на безмолвствующую даму в вуали. Так мог бы племянник глядеть на любимую тетушку – Мы с ней договорились. Я вообще сторонник договариваться. Вот с тобой, например.-Что же ты предлагаешь?-Ты была совершенно права в своих предположениях. Ключ нельзя отнять силой. Ни продать, ни купить, ни потерять, ни выменять – только отдать по доброй воле, подарить, оставить в наследство, когда сам в нем уже не нуждаешься. Оставить только в минуту своей самой слабой связи с жизнью, чтобы сундук тебя отпустил и принял нового хозяина.-Хозяйку, ты хотел сказать,и как же Диас мог ему принадлежать, вашему сундуку, коли тот – женское наследство?-А Диас и не принадлежал. Он понятия не имел, что заключено в сундуке, никогда не мог его открыть, хотя, я уверен, не раз пытался. Он умный, и первым заподозрил, что под видом семейной реликвии сокрыто нечто большее. Думаю, поначалу его терзало банальное человеческое любопытство. А потом, когда он познакомился с магией, то стал сопоставлять факты и додумался до чего-то очень… интересного.Рассуждения о Диасе почему-то затронули какие-то невидимые струны души и разума немки. Как известно, женская логика непостижима. Вот и сейчас – Диас потянул за собой воспоминания о нем, о его образе жизни и привычках, а те, в свою очередь, вытолкнули воспоминания о потерянном КПК. Интересно, как-то там вирус поживает без нее и их бесед?..Затем Жизель подумалось, что здесь, в глубоком подземелье, очень мала вероятность интернет общения. Сюда не затянешь кабель, а модем или вай-фай не поймают сигнала. Значит, вывод один: Дива не Филомена.Тогда кто же?А между тем, Дамьен продолжал:-Ключ у тебя. Ты – хозяйка, но я прошу тебя отдать его Филомене. Потому что он ей очень нужен.-Но вы ведь уже открыли сундук! – Жизель указала на светильник на столе – и используете вещи!..-А – Дамьен улыбнулся – Здесь есть хитрость. У всех этих милых вещиц – двойное дно. Не в прямом конечно, тоже смысле. Но если ты – не Ирфольте, тебе просто подарили сундук со всем содержимым, то ничем большим для тебя он и не станет. Женщина же из рода способна применять эти предметы к своей деятельности, гм, семейного характера.-Темной магии, что ли?-Примерно так.-То есть, для меня это просто красивые вещи, а для Филомены – инструменты?-Именно-А что она собирается ими делать?-Я ведь с этого начал – в голосе собеседника прозвучал легчайший укор – Донья хочет помочь людям, создать душеловов и отвоевать этот мир для людей.И, без всякого перехода, он взглянул в глаза немке, и спросил – быстро, без всякого стеснения:-Хочешь стать душеловом?-Это мне как бы взамен ключа?-Нет. Хочешь – отдай, не хочешь – оставь его себе. Стать или не стать тебе душеловом тоже решай сама. Это никак не связано-А зачем вам это тогда?-Ну как же. Получив в руки такую силу, и такие возможности, ты наверняка тоже захочешь изменить мир.-С чего ты взял?-Все люди этого хотят-Все Ирфольте – Жизель поглядела на безликую даму в вуали. Припомнила кастильца с его опасной манией революционного характера, припомнила все, что читала о нем и слышала, и сравнивала это с тем, что знала о Филомене. Совершенно точно, кастильцы опасны…-А что могут душеловы?-Все.Жизель в первую минуту не поняла, что она слышит – это был и голос, и не голос, и скрип, и скрежет, и шарканье, и шепелявость, и какие-то еще нюансы, совершенно неподходящие для голоса человека. Донеслось это все из-под вуали.-Они могут все.-Простите?-Как ты думаешь, сколько лет Дамьену?-Ну-у… - немка замялась, задумавшись – Ну... Лет двадцать шесть…-Восемьдесят один.-Сколько?!-Именно столько, сколько я сказала. Его сын сейчас учится в Сорбонне, получает третье образование, его отец живет в предместье, у границы, неподалеку отсюда, и живет он исключительно потому, что Дамьен не дает ему умереть, помогая своей силой.-Восемьдесят один?.. – Жизель попыталась представить себя в этом возрасте, выглядящую так же цветуще. Вот откуда было это неясное, двойственное впечатление. Вот почему она не могла толком сказать, сколько лет этому человеку. Восемьдесят один, подумать только…-Ты не будешь стареть, ты станешь видеть в темноте, станешь сильнее и выносливее, сумеешь обучаться магии, или понимать в ней, чувствуя ее, сумеешь быть такой же недостижимо–совершенной как и нелюди, наводнившие наш мир.-И сундук вам нужен, чтобы развернуть этот проект пошире?-Да. А еще для того, чтобы снова выходить к людям, так, чтобы они от меня не шарахалисьЖизель представила, что там творится под вуалью, и ужаснулась. Врагу такого не пожелаешь…-Но я считаю этот сундук своим!..-Это воздействие ключа. Как только отдашь его, избавишься и от этого навязчивого ощущения. Оно изрядно отравляет жизнь. Ты, думаю, уже заметила.Немка потеряно потрясла головой. Ей требовалось уложить там информацию в порядок, ей требовалось время, чтобы все обдумать, устаканить. Чтобы составить свое обо всем мнение. Слишком много всего…-Я хочу остаться одна!-Это сколько угодно – Дамьен текуче поднялся из-за стола – Я провожу тебя туда, где ты сможешь отдохнуть и восстановить силы. Надеюсь, люди Коля не были чересчур грубы с тобой?-Люди Коля? Они-то там при чем?-Ну как же. Ведь это я тебя купил – и с этими словами Дамьен распахнул перед немкой очередную дверь в неизвестность*******************************-Бред сивой кобылы!-Дорогой, осторожнее!Фальче швырнул газетную подшивку в сторону и яростно заходилпо комнате из угла в угол-Так не может быть. Если есть маг, есть и следы его деятельности. Последнее похожее было что-то около тридцати лет назад, а потом – как отрезало. Что могло произойти? Что могло такого случиться, чтобы заставить некроманта прекратить? Я тебе могу сказать, что именно: смерть некроманта. Хотя и это не всегда бывает достаточной причиной… Мне нужно кое-что проверить.-Дорогой, тише, тише – Дана сделала успокаивающий жест мундштуком – Ну что ты так кипятишься, нервные клетки очень медленно восстанавливаются. Давай дождемся Жизель, она тоже тебе что-нибудь скажет интересное.-Сомнительно-Почему сомнительно?-Что она может сказать такого, что опровергнет твои данные? Темной магии уже полвека в окрестностях и не пахнет, как без следов вычислить место ее жительства я понятия не имею. Но это сделать необходимо, и чем скорее, тем лучше.-Почему скорее?-Потому что мы не знаем ее целей и задач.И лучше воспрепятствовать сначала, а разбираться потом.-Дорогой… - блондинка вздохнула, закатив глаза. Откормленная на казенных казусах паранойя собеседника сделала боевую стойку в ее адрес. Опять начинается…-Я с тобой еще по поводу Барби не поговорил.-А что Барби?-Ты знаешь мое отношение и к нему, и к его бизнесу. Зачем надо было с ним вести переговоры, ты мне можешь сказать?-Успокойся, пожалуйста, в тебе сейчас гнев говорит, а не ты – блондинка сползла со своего подоконника и приблизилась. Некромант в очередной раз обнаружил у них немалую разницу в росте – туфли ее стояли под дверью, а Дана была в чулках-Барби не такой уж плохой парень-Да, только торгует живым товаром, чтоб ему…-Тш-ш-ш…-Я и так не собирался продолжать.-Но он нам помог.-Скажи честно, что ты перевезла сюда из Сатандера?-Не знаю, какой-то сверток, размером, ну, с книгу. В газету завернут. А что?-А то, что это может оказаться все что угодно. Действительно все. Я не желаю иметь ничего общего ни с Барби, ни со сферой его деятельности, и тебе не советую.-Ты мне и с Жизель не советовал водиться. Но ты же видишь, она хорошая! Мы дружим!..-Она хорошая потому, что она тебя любит.– Фалчье отвернулся. Он бы рассказал напарнице о некоторых эпизодах «доброты» ее немецкой подруги, но терпеть не мог наушничать. Вот хотя бы и случай с Лаари – это додуматься надо было сказать чувствительному, и за все переживающему эльфу, будто его друг умер, и не просто умер, а подчеркнуть, что это случилось из-за него, Лаари…Так может поступить предатель, вроде Атрея в прошлом, так может поступить моральный садист, вроде нынешнего Лимо. Но так не может поступить человек, зовущий себя другом. Или хотя бы не-врагом. Это больнее любого удара, это то, что невозможно предотвратить.Дана силой заставила собеседника сесть – прямо на пол, но он и сам так постоянно делал, так что ничего необычного. Развернув его к себе спиной, принялась успокаивающе массировать плечи, стараясь снять напряжение последних дней. У них и правда жизнь летела, как сошедший с рельсов товарняк, и стоило проявить немалую сноровку, чтобыпросто выжить и не быть раздавленным…Она надеялась, что напарник сейчас возьмет себя в руки, утихомирит гнев, и, рассудив здраво, скажет, что им делать. Сама она не представляла не только что, но так же и как, зачем и какого Лиса.-Лаари нарисовал нам на карте место выхода из подземелий – наконец, сообщил задумчиво ведьмак – Разумеется, из того места внутрь мы не попадем: выход это действительно выход, но не вход. Местные геологические справочники не дали ничего, нет там никаких обнаруженных ходов неподалеку, так что искать по аналогии бесполезно. Сколько бы мы не корпели с линейкой над картой, но даже приблизительную линию хода не набросаем.-А что же делать?-То, что делала Филомена. Искать сундук.*******************************-Она призывала тхаршей, заклинала их на крови и требовала найти родовую ценность, ключ. Я сделаю то же самое, но наоборот: пускай ищут сундук.- Только минус тхарши, дорогой, я тебя очень прошу, я уже от Жизели наслушалась…-А Филомена тебя не поймает?-Конечно же, поймает. У нее и знаний, и опята должно хватать. Но это не причина, из-за которой я остановлюсь.-А как же Жизель?-Ей лучше во все это не вмешиваться: еще пострадает-Но она может быть в опасности!-Думаешь, в нашем обществе – не будет? Поверь, передовая - это самая опасная точка, и именно туда мы сейчас и направляемся. Мне не хочется, чтобы с твоей подругой что-то произошло.-Ты же ее не любишь-Мне она безразлична. Жизель мне не друг, но и не враг, и я вовсе не желаю ей зла.Дана задумчиво нахмурилась. Вопрос был не сказать, чтобы легким.-Ну, хорошо – наконец, выдохнула она – Но ты ей наколдуй какую-нибудь защиту, что ли…-Уже – спокойно отозвался темный маг-Когда ты успел?-Еще в Сатандере, пока она спала.-Почему именно тогда?-Не хотел тратить времени на споры: она бы запротестовала, как пить дать, а оно мне надо? Я все равно сделаю, как считаю нужным. Предпочту, чтобы она и в дальнейшем ничего не знала. Собирайся, мы идем-Идем? Куда?-Работать-Дорогой, я даже не могу предположить, куда мы могли отправиться работать вдвоем, учитывая, конечно, что мы больше не говорим о тхаршах. Расскажешь глупой блондинке?-Глупой нет, а тебе скажу, но только по дороге.Дана поднялась, набросила на плечи свой палантин и направилась к дверям, на ходу поправляя прическу. Заметила походя:-Ты сообщил бы обо всем Лаари, дорогой? Да и сыну не помешало бы…-Я пытался дозвониться что одному, что второму, но безуспешно. Атрей сказал, что отправил их в отпуск: одного на Тетту, второго на Эпсилон.-А ты не хочешь привлечь к делу и Атрея?-Честно? Не хочу.-Не доверяешь ему?-Не поэтому. Он сейчас сидит дома и переживает за этих двоих, заниматься их частью дел - вот пусть и дальше занимается. Он же не может никуда выехать сейчас. Просить его помощи в деле сейчас все равно, что голодного хлебом дразнить.-То есть, отвечая на мой вопрос прямо – ты ему не не доверяешь?-Разве ты не замечаешь, как он изменился? У него даже взгляд другой. Это совершенно новый человек, и я не вижу особого сходства с тем Атреем,что интриговал полгода назад в Таормине.-У всех зятья как зятья, и только у нас сектант и бывший наемник… - запричитала Дана, сгребая свои вещи в бездонные недра сумочки со стола– Пойдем, дорогой, а я пока повспоминаю, что делают порядочные тещи со своими зятьями…-Надеюсь, что не вспомнишь: мне жаль Атрея-Сглаз такой сглаз…