take my hand (1/1)

2003, первые туры.— Я слишком пьян, чтобы возразить, — взмахивает рукой Бен. Карты из его рук остаются на столе, он откидывается на диван, поворачивает голову на сидящего совсем рядом Аарона и с пьяной полуулыбкой спрашивает: — А ты?— Мне всё равно, — пожимает плечами Аарон и делает глоток из бутылки пива. — Но больше я играть не буду.— Я тоже.Бен окидывает собравшихся на диване, сидящих в тесноте мужчин такого же возраста как они или даже старше, играющих в карты на желания и так сильно беспокоящихся об их с Аароном отношениях, которых не существует. Хотел бы Бен беспокоиться об этом так же сильно. Они оба в решающей борьбе по очереди проиграли своё желание Майку. А тот вдруг решил, что у них, может, не сегодня и не в ближайшее время, но однажды может получиться. И Майк пьян. Так что Майк загадал трое суток держаться за руки, и все отчего-то посчитали идею забавной. Автобус трясёт.— Хоть в туалет можно будет отдельно сходить? — щурится Бен, и его взгляд вновь соскальзывает на Аарона, глядящего в пустоту. — Переодеться?— Мы снимем вам номер с двуспальной кроватью, — смеётся Майк. — Всё не должно переступать пределы разумного. Играем ещё раз? — Он обводит собравшихся взглядом. — Время... Семнадцать минут двенадцатого. Можете приступать, — он взмахивает рукой, будто даруя Бену и Аарону благословение.Те, не сговариваясь, находят руки друг друга, когда взгляды застилает пелена из-за выпитого. Ладонь Аарона большая и шершавая, в мозолях и царапинах, мокрая после бутылки пива из холодильника и потная, потому что вокруг слишком много людей. Бен, тихо посмеиваясь, утыкается лбом в плечо Аарона, сидящего по правую руку, когда Иэн вскакивает на ноги и принимается суетливо искать бумажку, чтобы записать на ней время начала. Всё это — не больше, чем детская глупость. Но все они, кажется, давно не подростки, тем не менее, продолжают развлекаться подобным идиотским образом.С другой стороны, Бену совершенно всё равно. Он лишь смеётся, смеётся без остановки, порывается обнять Аарона свободной рукой, но только сжимает чужую ладонь, переплетает их пальцы и чувствует, как Аарон сжимает его ладонь в ответ.Сидящий по левую руку от Бена Джон закидывает на него и Аарона свои ноги, когда выигрывает желание у кого-то ещё в бесконечной череде выигранных и проигранных желаний. Бен уже и забывает обо всём этом, о том, чем все они занимаются между концертами в их первом туре, пока автобус везёт их в очередной город.Бен до последнего сжимает чужую ладонь и чувствует себя так странно из-за того, что ладонь принадлежит парню, но, кажется, совершенно не волнуется из-за того, что ладонь эта ещё и Аарона. Он убирает его волосы с глаз, умилительно улыбаясь, и чувствует себя так счастливо из-за того, что они все напились, не смертельно, конечно, посреди тура, без особого повода и потому, что новый город должен был встретить их уже утром.~=*=~— Давайте, вставайте, нам ещё заселиться надо, — хлопает в ладоши Билл, что всю ночь сидел за рулём автобуса. Он отодвигает шторку на койке Бена и ласково произносит: — Солнце, просыпайся. Мы приехали. — И кто-то, кто уже проснулся и выбрался, смеётся вместе с ним.?Солнце? неторопливо открывает глаза только возле стойки в холле отеля, когда Билл, очевидно, самый бодрый из всех, несмотря на бессонную ночь, раздаёт ключи от номеров. Бен вновь сжимает правой рукой левую руку Аарона, а левой едва ловит ключи, которые отдаёт ему и Аарону Билл. Парень за стойкой бросает на них неоднозначный взгляд, сводит брови к переносице, но через несколько секунд приходит к выводу, что пялиться — не лучшее занятие. Все подхватывают небольшие рюкзаки и направляются к лестнице, а Бен неторопливо тащит за собой не только багаж (не исключено, что чужой), но и Аарона, так и не разжимая пальцев.Им разрешают доспать ещё четыре часа. Джон и Иэн скрываются за дверью соседнего номера, одновременно и протяжно зевая, а Бен с минуту пытается попасть ключом в замок и вваливается внутрь вслед за Аароном, когда это получается. В номере стоит двуспальная кровать, и Бен обещает себе это запомнить. Они оставляют собственные рюкзаки возле входной двери, и когда Аарон сообщает, что ему нужно в туалет, то Бен с долей горечи внутри отпускает его тёплую ладонь и едва касается чужих пальцев.— Может, хоть сейчас не будем? — интересуется Аарон, устраиваясь на кровати. Он сжимает левую руку Бена, в то время как сам Бен лежит рядом с ним, и спиной касается груди Аарона, а ногами чужих ног.— Проигрыш есть проигрыш. Надо было ходить червовой дамой... — тихо размышляет Бен, засыпая. — Я слишком честный. Давай просто поспим.На эти слова Аарон кивает про себя, соглашаясь, и на секунду отпускает чужую руку только для того, чтобы сразу после этого накрыть её своей. Бен тихо хмыкает, сильнее прижимаясь к Аарону. Сон неумолимо охватывает его целиком, и сил, чтобы думать о том, что Аарон мирно дышит ему в затылок, не находится. Даже чтобы думать о том, как сильно его это успокаивает.~=*=~— Ты же будешь бургер? И ты? Ты тоже? В общем, кто будет бургер — поднимите руки. Нет, не один на всех. Господи, давайте просто уже поедим.Прислонившийся к стене Бен опускает голову и улыбается, слушая общие заказы на еду. Он голоден как чёрт, однако понимает, что хоть кто-нибудь, но закажет ему поесть или хотя бы поделится своей едой. Например, Аарон. Аарон стоит в футе от него и помогает подсчитывать еду и деньги, а рука его протянута назад и сжимает руку Бена.Когда все проснулись во второй раз, сначала никто толком и не помнил, что произошло. Как-то забылось, замялось, и к детской глупости, такой своевольной, что становится странно, могли и не возвращаться. А Бен всё ещё слишком честный, чтобы просто так увильнуть от наказания, заодно утаскивая с собой и Аарона, просто потому, что тот тоже проиграл. Майк только усмехнулся, увидев их, выходящих из номера за руки, да похлопал Аарона по плечу, когда они поравнялись.Бену совершенно не стыдно. Совершенно. Он представляет, чего мог бы стыдиться, если бы был глупее да ограниченнее, однако ему не стыдно. Он совсем немного волнуется за Аарона, которому, быть может, и неудобно из-за того, что они постоянно держатся за руки, и, возможно, даже стыдно, вот только Бену удаётся убедить себя, что Аарон тоже проиграл.А вообще, Майк странный.Это не самый сложный вывод, но Бен приходит к нему, когда они заказывают себе обед. И когда Аарон заканчивает, то присоединяется к подпирающему стену Бену. В задумчивости тот неосознанно поглаживает чужую ладонь большим пальцем.— Всё нормально? — вдруг произносит Бен, и Аарон поднимает на него взгляд. — В смысле, ты выдержишь ещё два с половиной дня?— Да, почему нет? — тихо отзывается Аарон. — Что может пойти не так? Тебе понравится?— Мне уже нравится, — не задумываясь, отвечает Бен. — Действительно, что же может пойти не так? После таких слов всё и начинается. В смысле, вообще... Всё.Аарон пожимает плечами и провожает взглядом Гэвина, отправившегося за едой. Да, еда бы сейчас пригодилась. А Бен смотрит на Аарона долгим восхищённым взглядом, потому что внутри него вновь поднимается волна необъяснимой нежности и любви. Он не представляет, откуда это в нём. И, наверное, не хочет представлять. Бен сжимает руку Аарона.Поблизости Иэн смеётся и жонглирует одним яблоком, привлекая всеобщее внимание. Аарон переводит взгляд на него, потом на Бена, глядящего на Иэна, потом опять на Иэна и опять на Бена. Аарон смутно осознаёт, что должен что-то сделать, когда Бена будто всё ещё неосознанно сжимает его руку. Бен же просто хочет быть как можно ближе и как можно дольше. Он чуть придвигается к Аарону.— Знаешь, — наклоняется тот к Бену, не отрывая взгляда от шоу Иэна, — нам ведь не стоит... отрываться от коллектива только потому, что мы проиграли. Стоять вот так в стороне.~=*=~Бен крепко сжимает чужую руку, стоит им спуститься со сцены. Аарон вытирает свободной рукой с полотенцем вступивший пот после концерта, который невыносимо застилал глаза последние двадцать минут, а Бен выпивает одну бутылку за другой, и всё это под несколько удивлённый взгляд Майка.— Вы ещё паритесь по этому поводу? Парни, хватит, я же... Был пьяным, и всё это было типа шуткой.Бен никак не может отдышаться.— Да ладно тебе, — произносит он. — Нам осталось... — Бен беззвучно шевелит губами, — тридцать два часа. Десять из них мы проспим. В общем, всё нормально. Остальные честно выполнили свои желания, чем мы лучше?— Всё это ничего не значит, — пожимает плечами Аарон.Кажется, ничто не способно вызвать у них затруднений. Постоянное нахождение рядом не раздражает, чужое присутствие в личном пространстве — тоже, а самое простое соприкосновение кожи не вызывает мыслей больше, чем самое просто соприкосновение кожи. Всё это незначительно. Бен уже давно привык к круглосуточному присутствию кого-то ещё в своей жизни, а Аарона давно и безнадёжно привык к Бену; не только к его присутствию.— Хорошенько поспите, выезжаем в шесть.А после остаются мысли: ?Кто, чёрт возьми, выезжает из отеля в шесть часов до полудня?? Будильник они ставят на пять.Стены в отеле картонные, а в соседнем номере живут Иэн и Джон. В девять часов после полудня, когда Бен и Аарон уже готовятся ко сну из-за раннего подъёма, Иэн отчаянно и очень настойчиво пытается чего-то допроситься у них через стену. Только через десять минут они понимают, что он хочет заснять этот спор на камеру для ?Scandalous Travelers?, а у Бена нет особого настроения, так что он посылает Иэна к чёрту.

— Никакого с вами веселья, — кричит Джон через стену, а слышит, должно быть, весь этаж.— Ты не понимаешь, — услужливо объясняет ему Иэн, смеясь. — У них это личное.Бен и Аарон переглядываются: а личное ли? Губы Аарона двигаются, будто он хочет дополнить чужие слова, но так и не решается. Его длинные пальцы переплетены с пальцами Бена. Тот наклоняется к нему, шепчет, что Джону и Иэну, должно быть, тоже сняли номер с двуспальной кроватью, и Аарон тихо смеётся, пока не вспоминает, что им, собственно, действительно заказали такой номер. Улыбка пропадает и с лица Бена, и воцаряется неловкая тишина.Тишина всегда рано или поздно воцаряется. Она могла бы быть вполне уместной, если бы они хохотали, как безумные, или могла бы быть таинственной, если бы перед ней послышались шорохи, но эта тишина, которая напоминает об их отношениях и о словах Майка, что у них всё много бы получиться, и все бы за них только порадовались. Им обоим хочется отдёрнуть руки, но они сдерживаются, не имея понятия, для кого. Едва ли для самих себя.Когда гаснет свет, в темноте Бен устраивается на кровати поудобнее, совершенно не страшась близости Аарона. Аарон — последний человек на Земле, близость с которым будет его пугать. Быть может, любая близость. Аарон накрывается дополнительным одеялом, найденным в шкафу, и ложится на бок, встречаясь с очертаниями лица Бена. Тот, не выдержав, очевидно, слишком долгого отсутствия Аарона, протягивает руку. Кончиками пальцев он слабо касается едва различимых татуировок и медленно, словно не имеет на это права, берёт Аарона за руку.В какой-то степени он действительно считает, что не имеет. Им разрешено держаться в пределах разумного, а эти самые пределы разумного отчего-то подразумевают, что если существует хоть какая-нибудь возможность не касаться друг друга, то ею непременно должны воспользоваться. И Бену кажется, что примерно так же считает и Аарон; что ему нужно не больше, чем покой. А он нарушает чужое пространство своими прикосновениями.— Да ладно тебе, чувак, — тихо бросает Бен. — Ничего ведь страшного нет.Аарон ничего не отвечает, но, привыкнув потакать прихотям Бена, слабо сжимает чужую ладонь в ответ. Бену нравятся его прикосновения.~=*=~— Семнадцать минут двенадцатого! — громко объявляет Иэн, отводя взгляд от наручных часов. — Всё закончилось, поздравляю вас. — Он улыбается, сидя на кровати Бена.Сам Бен с огромным облегчением на лице отпускает руку Аарона. По крайней мере, очень старается сделать вид, будто рад, что всё закончилось. На деле, он не был особо против происходящего. Мокрая от пота ладонь, словно сама по себе, вытирается об штаны, а Иэн, решая, что все они дождались того, чего хотели, заканчивает вечер и отправляется спать.Бен и Аарон остаются одни в номере с двумя кроватями.Они сидят на одной кровати и слушают немного напряжённую, но в целом довольно милую, не действующую на нервы тишину, когда дверь в номер закрывается. Завтра очередной концерт, и не стоит задерживаться до полуночи. Они встречаются взглядами, и Бен, понимая, что ему действительно пора возвращаться в свою кровать, ободряюще хлопает Аарона по спине и встаёт. Он будто говорит: ?Рад, что я отстану, верно? Я сам рад?.На самом деле, внутри себя Бен хотел бы взять его за руку снова. Он чувствует, как прохладный воздух номера касается его влажной ладони, свободной, почти онемевшей от бездействия последних пятнадцати минут, что за три дня так привыкла сжимать чужую руку, а теперь Бен снова свободен. Вот только ему кажется, что в нём уже сформировалась привычка ни на шаг не отходить от Аарона и никогда не отпускать его от себя.— Спокойной ночи, — Бен целует его в висок и ложится на кровать, накрывается одеялом едва не с головой и смотрит на стену, освещённую люстрой.Бен убеждает себя, что спокоен. Он, ко всему прочему, убеждает себя, что сон с Аароном нисколько ему не понравился. Но Бен смотрит на маячащую при включённом свете фигуру и понимает, что зря лжёт себе.Утром он по привычке берёт Аарона за руку в коридоре и десять минут виновато смотрит в пол, когда понимает, что уж теперь точно не имеет на это права.