Пожар и Порох (2/2)
- Хаями… Масуми…Мужчина выпрямился, насколько позволяли его ранения, и откинул волосы назад, открыв лицо полностью. Тогда Сакуракоджи заметил еще одно изменение – на одном глазу белая повязка. Но, несмотря на ужасающие раны, мужчина выглядел вполне сносно. Он кивнул куда-то, и юноша опустил взгляд, сразу же заметив белую перчатку.
- Я не могу убить тебя просто так. Нет доказательств. Но, - его голос был тверд, как скала, глубок, как океан, и холоден, как айсберг, - за оскорбление моей невесты вы заплатите жизнью. Выбирайте оружие.
Хаями Эйске поднял на сына полный ужаса взгляд:- Масуми! Обожди, ты ранен, измотан и взволнован!
- Мальчишку я могу победить в любом состоянии.
- Я не хочу потерять сына, Масуми.
Ответа на данную реплику не последовало. Сакуракоджи, в свою очередь, отчанно думал, как же оружие выбрать: сначала он вспомнил про умение графа стрелять и отказался от пистолетов, решив взять шпаги. Позже пришла мысль, что его умение фехтовать сводиться к ударам палкой по дереву. ?Он же ранен, да и ослеп на один… глаз…?.- Пистолеты. 25 шагов.
Масуми кивнул, посмотрел на слугу, выбегающего из дома, и приказал ему принести дуэльные пистолеты. Пока исполнялось приказание, граф стянул с себя плащ и накрыл им все еще бессознательную Майю, лежавшую на руках у Элизабет. Все жители дома собрались позади мужчины и хмуро скалились на барона. Граф заметно хромал, но пытался двигаться как можно более плавно, чтобы не тревожить остальные раны. Он был сосредоточен и абстрагирован от всех ненужных на данный момент проблем.
Война осталась позади – она не важна. Ранения заживут – не надо о них думать. Дуэль – вот что важно. Жизнь - вот что важно.
Он едва заметно вздохнул, когда руки коснулся холод пистолета. Мужчина чувствовал, что его мир неожиданно сузился, из-за невидящего левого глаза. Он мог целиться с любой стороны, но привычка – серьезное дело. Пока его мысли были сосредоточены на будущем выстреле, один из слуг отсчитал двадцать пять шагов, плюнув под ноги Сакуракоджи, когда прошел мимо него. Они не сходились и не расходились, просто встали по оба конца воображаемой линии и взвели курки.
- У тебя есть пять секунд, чтобы помолиться об отпущении грехов.
- То же самое можно сказать о вас, граф.
Пять.Масуми моргнул пару раз, пристраиваясь и наводя дуло на молодого человека.
Четыре.Сакуракоджи почувствовал, как потеют его ладони и дрожат пальцы.
Три.
Хаями Эйске впервые в жизни взмолился Богу.
Два.
Послышался странный щелчок. Грянул выстрел.Один.