глава 8.9: скрипят струны. (1/1)

Мафую поселился у Рицок всего пару дней назад, но его присутствие так смущало обоих: он часто молчал, смотрел в одну точку по несколько минут, а потом, как ни в чём не бывало, начинал вести глупый диалог, который резко обрывал молчанием. Первый день Сато провёл рядом с Уэноямой, который очень заботился о возлюбленном: давал лекарства строго по времени, даже установил кучу будильников, чтоб точно не перепутать. Он тщательно следил за его питанием, не позволял кормить его жирной и калорийной едой, так как желудок мог заболеть ещё сильнее. Уэнояме было стыдно, но он отобрал у Мафую телефон, заблокировав все контакты Юки. Рицка, не пожалел, что не отключил его, потому что на следующий день мать Мафую перевела деньги на обучение и проживание, что пришлось очень кстати. Её поставили в известность в тот же день. В её голосе проскользнула какая-то радостная нотка, когда речь зашла о ссоре, но ей всё ещё было абсолютно всё равно. Утро второго дня Мафую провёл в комнате, изредка выходя, чтоб принять лекарства, а потом, даже не сказав пару слов, уходил назад. Уэнояма беспокоился, но Яёй старалась объяснить, что ему нужно побыть одному: собраться с мыслями и подумать.

Это на какой-то момент расслабило их, но ровно в полдень Сато вышел из комнаты с двумя пакетами, обозначив "мусором". В них лежали игрушки, ролевые наряды, чулки и прочие мечты фетишистов. Он сказал, что ему осточертела такая жизнь, поэтому хочет забыть всё, что с ней связано: — Я хочу стать личностью. — твёрдо сказал Сато, обувая тапочки, чтоб вынести накопившееся, но его затормозила Яёй. — Тебе опасно выходить на улицу. Я вынесу его сама, — она выхватила пакеты, надевая те же тапочки, — Не скучайте! — захлопнула дверь. Снова тишина, от которой хотелось спрятаться в дальний угол. Прозвенел будильник, означавший приём очередных гадких сиропов и пилюль. Оба подростка понятия не имели, для чего и от чего лекарства, но всё равно приходилось принимать. Единственное, что Уэнояма мог разобрать — довольно сильные антидепрессанты, которые сказались на аппетите и пищеварении в общем.Как только Яёй вернулась домой, то увидела пугающую картину: её младший брат сидит в слезах возле туалета, поглаживая Мафую, которого очень сильно тошнит. Зрелище было неприятным, но пришлось смириться, потому что далеко не один раз придётся увидеть такое зрелище. Как только Сато закончил, его сразу же отнесли на кровать и дали стакан воды. Обед пришлось отложить, ибо после случившегося аппетит пропал у всех.Днём, когда Мафую стало немного лучше, оба сели за подготовку к тестам, которые должны были вот-вот начаться уже в новом учебном заведении. Мафую, который большую часть свободного времени проводил за учёбой, справился с предварительными на отлично, чего нельзя было сказать об Уэнояме. Он несколько минут глупо смотрел на листок с заданиями и совсем ничего не понимал, но потом смог сделать пару тройку простых заданий — после его силы исчерпались. Последующие несколько часов парни потратили на разбор и повторение. К концу неких "занятий" Рицка стал понимать математику намного лучше, чем в средней школе. Но они настолько заработались, что совсем забыли про то, что не обедали. Живот заурчал, когда в комнату стал просачиваться запах свежей выпечки и зелени с какими-то куриными нотками. Уэнояма открыл дверь и очень удивился: Яёй доваривала какой-то лёгкий куриный суп, на столе стоял свежеиспечённый белый хлеб, запах которого не на шутку разыгрывал аппетит. Старшеклассники бросили уроки и прокрались на кухню, стараясь незаметно украсть кусок, но получили по рукам и были отправлены в ванную, чтоб привести себя в порядок. Ужин был очень сытным и вкусным. Учёба Яёй давала плоды и блюда с каждым разом были лучше и лучше. К сожалению, Мафую запретили есть мучное из-за желудка, но суп ему налили дважды. Рицок очень радовало то, что аппетит у Сато наконец-то появился, это было хорошей весточкой того, что он идёт на поправку. После приёма пищи у них появилась энергия и вдохновение, которое так давно не посещало обоих. Парни вернулись назад и схватили гитары. Уэнояма так отвык от инструмента, что не смог поставить баррэ, которое раньше выходило, как по маслу. Сыграв партию, он сразу вспомнил про Харуки и Акихико, перед которыми так и не смог извиниться, так как не было удобного случая. Его начала грызть совесть, но Мафую отвлёк его, когда увидел, что тот места себе не находит. Сато отложил гитару и нежно обнял Рицку, прижавшись всем тёплым телом. Было так хорошо, что последний не сдержался и поцеловал его. Им не хотелось страсти, требовалась забота и нежность. Старшеклассники ласкали шеи друг друга, а горячие руки Уэноямы залезли под рубашку, нежно поглаживая расслабленное туловище. Ласки превратились в страсть, когда хлопковая футболка упала на пол, на вздохи превратились в постанывая. Рицка блуждал по телу Мафую, считая каждое ребро и массируя каждую еле заметную мышцу. Уэнояма так возбудился, что потянулся к резинке белых боксёр, но его затормозил Сато: — Я... не готов к новым связям... пока...Он сразу же угомонился, потому что совсем забыл о том, что реабилитация только началась, нужно разложить мысли по полочкам, а также необходимо время. Уэнояме, безусловно, хотелось большего, но он любил Мафую не за большой опыт и красивое тело, а за душу,струны которой когда-то крепко связались с его. Оставшийся вечер парни играли на гитарах. На удивление, игра Сато так выросла, что даже Яёй похвалила. Мелодии не были похожи на испанские или бардовские, скорее что-то близкое к японскому року: чёткий ритм и прекрасное звучание, но складывалось ощущение, что Рицки где-то слышали что-то похожее, но никто не мог вспомнить слов. Ночью полусонная Яёй ушла на работу, а Уэнояма и Мафую остались вместе. Они умылись, приняли лекарства, обработали раны и собирались разойтись по комнатам, но Сато вдруг изменил курс и зашёл в комнату сожителя. Лёг на кровать, приглашая сесть рядом. Они поняли друг друга без слов и уснули в тёплых объятиях. Почти заснувший Уэнояма почувствовал что-то мокрое в районе груди, но подумал, что это пот и уснул. Мафую, притворившись спящим, очень тихо плакал, потому что чувствовал себя важным кому-то. *** Утро началось с того, что Яёй, не спавшая больше суток, ворвалась в комнату. Её ничуть не смутили два спящих в обнимку мальчика, она лишь толкнула Уэнояму и протянула письмо: — Поздравляю, вас официально приняли в старшую школу!