Глава 8. (1/2)

Красная заря загорелась перед глазами и он снова окунулся в Ад. Ржавый мрачный свет ослеплял, но он стоял. Стоял, как вкопанный перед ужасной картиной: его квартира была разнесена к чертям (но, что уж поделаешь, если таков Ад),на самом краю стоит девушка, которую он знал, девушка, которую он любил. Она повернулась к нему, уловив его мимолетно удивленный взгляд. Она стояла распахнув руки в разные стороны, наслаждалась последним дуновением горячего воздуха. Сорвавшись с места, он рванул к ней, как только мог быстро, наталкиваясь на добрую кучу навалившихся друг на друга развалившихся гнилых машин, из которых медленно вылезали, на свежий запах крови, черти.

- София! – Кричал отчаянно Джон.

Ему казалось, что он все равно не успеет к ней. Ад никогда не оставляет выбора, здесь царит только страдание, боль и отчаяние. Никакие крики не помогут, надежда на лучший исход не жила в этих злачных местах. Последний рывок – ему все равно не удалось успеть. Несколько лап схватили ее, утаскивая куда-то. Джон пытался бежать за ними, но добежав до машин застыл. Там никого не было, впереди только длинное шоссе и безграничные просторы Ада. Найти в хаосе хотя бы одного человека было невозможно. Его руки опускались. Ад никогда не оставляет выбора.

- Софи!

Он прекрасно знал, что докричаться не сможет, никто не ответит ему, если только какой-то бедняга, услышавший здравый голос снова завопит от мук и попросит помощи. Ее слабая улыбка плавала в его воспоминаниях, в его жидкой памяти. И в этой улыбке, в этих ослепительно зеленых глазах, подобия которым нет на этой земле, что медленно закрывались в ее полете в адскую бездну он смог заметить рубящую по сердцу благодарность. Он ненавидел Ад всем своим сердцем, точно уверенный, что всего этого не существует на самом деле, но все это приносило невыносимую боль. Его душа здесь (как и душа любогочеловека) без кожи. Любое прикосновение к ней приносит боль, крик, что рвется наружу. Ад любит крики.Он искал повсюду, рыскал везде,убивал тех, кто попадались ему на пути, он выбрал надежду, понимая, что она давно покинула его сознание и сердце. Машинально, благодаря инстинктам, он все еще шел и отзывал по имени, не уставая искать. Звал отчаянно, не считая минут, что пробыл в месте, в котором каждая секунда разрушает тебя. Медленно и мучитель. Обязанность найти ее даже в Аду притыкала к стенкам собственной совести. Он не нарушит своих обещаний.

- Джон? – Удивленно кто-то произнес.

Константин повернулся и понял, что находится в каком-то другом месте Ада, нежели там, где был секунду назад. В темном переулке лежали тела бедняг-мученников. Эти люди плохо прожили свою жизнь, одну единственную, неповторимую, растратив на грехи, заслужив только повестку в Ад. Он и сам подыскивал себе место здесь, но каждое появление его в этом месте отбивало у него желание попадать сюда как при жизни, так и после смерти. Перед Джоном во всей своей красе стоял Пьетро. Нежданный гость одаривал его своей фирменной ухмылкой, точно такой же, неповторимой никем, но неизменно всплывающей на его лице постоянно.- Попался, ублюдок? – Джон быстро потянулся за револьвером.

Странное чувство де жа вю. Это уже было. Только не здесь и не в этом месте.- Не торопись! – Улыбнулся молодой демон, выговаривая это с долей наслаждения их естественной чуть ли не духовной вражеской близостью.

Какое-то мгновение Джон просто смотрел на то, что, происходит вокруг и ничего не мог сделать, даже пошевелить пальцем. Он просматривал эту сцену раз за разом, он отворачивался, он просил, чтобы все остановилось, но слова Пьетро все еще звучали, громко, выразительно и едко, они прожигали его душу, проникали в подкорку сознания…

- Ты хочешь, чтобы она умерла? – Ехидно улыбался противник, выдавливая эти слова, словно яд из змеиной пасти.

Джон чувствовал свою ненависть, свою ярость, как и тогда, слышал свои мысли. Это и есть его персональный Девятый круг ада.- Только пальцем ее тронь…

- Она умрет! – Как-то триумфально произнес Пьетро, взмахивая правой рукой. – Если ты не оставишь ее!

- Пошел ты к черту! – Выкрикнул Джон.

- Умрет ужасной смертью… я тебе клянусь.

- Ты не убьешь свою сестру. – Обрезал внезапно Константин, пытаясь найти хоть какие-то доводы.

Пьетро усмехнулся, сейчас он был способен даже на убийство своей сестры. Но Джон в глубине души верил ему, демоны, пусть существа и гнилые, но в них есть та человечность, неутраченная даже в пекле. Он не убьет свою сестру. Что-то подсказывало ему, что у парня рука не поднимется. За этой маской скрыто слишком много того, чего знать и видеть не следует, но он талантливо мог разглядеть это. Ненависть и злоба в отношении брата Софии заглушала и без того глухое сознание, однако что бы ни кипело внутри, он повторял сам себе, словно сам уверял себя: «он не убьет свою сестру». Смешение веры и недоверия… что может быть хуже?

- Я не шучу. – Серьезно произнес демон, отбросив ухмылку с лица.

Эти слова прорезали оголенную кожу. И если бы он только мог убить его….Джон вскочил, как ошпаренный кипятком. На голом торсе выступили холодные крупные капли пота, внутри он весь горел, как будто температура переваливалась через планку тридцати девяти градусов.

«Так больше нельзя…» - Понял для себя Джон, вставая с кровати. В квартире было тепло и непривычно душно, хотелось немного прохлады. Какое-то странное чувство не покидало Константина. Он вспоминал момент, когда ушел от Софии, нашел Пьетро и тот разговор, те минуты, когда он впервые поверил демону. Джон видит эти минуты отчаяния уже пятую ночь. Он не общался с Софи уже больше нескольких месяцев.

Он считает это правильным. Он считает, что все сделал верно. Изгнав ее из своей жизни, он подарил ей что-то лучшее, чем сосуществование с ним? Он был уверен в этом, хотя, если задумывался и углублялся в сути, грань правильности быстро сметалась, и он начинал сомневаться. Сомневаться в себе и это грызло его кости, сжимало невыносимо череп, он снова брался за стопку, понимая, что такими темпами либо сопьется, либо попадет в психиатрическую лечебницу.

Но каждую ночь он видит ее в своих снах и это не дает ему забыть о том, кто эта девушка, забыть хотя бы на минуту о том, что он любит ее. Час без нее длится пятеро суток… а ему бы не думать о ней хотя бы минуту.

Он сделал все, чтобы она его отпустила, захлопнув дверь ушла… красиво. И он теперь один, сам виноват, он сам решил и сам страдает. Но если бы вина его была постоянной, если бы она не тонула на дне стакана или порции никотина, он бы точно вернул его и пришел первым, но так вышло, что Константин научился забивать вину до полусмерти и оставлял лежать в закоулках его сознания, пока та снова не наберется сил и снова не начнет слезно просить выслушать ее.- Сил моих больше нет. – Пробормотал Джон, смотря на циферблат, стоявших на тумбе, часов - было чуть больше пяти утра.

Джон быстро умыл лицо ледяной водой, не жалея кожи и вышел на кухню, достав в первую очередь холодную бутылку пива - хороший завтрак.

Вчера он ее видел, снова, а она прошла мимо, даже видимо не заметила, да он в принципе и не хотел, чтобы его замечали. София была вся при работе, села в машину и уехала в итальянское посольство в Лос-Анджелесе. Она все та же, что и была, или может Джон видел ее буквально секунд десять и не заметил изменений. А он, словно сантиментальный юноша тихо пробормотал себе под нос о том, что рад, что она жива и здорова, отвернулся, убеждая себя в том, что ему по большей части безразлично, потопал туда, откуда пришел. Он, как под прицелом держит ее, следит за тем, не случилось ли чего на охоте, просто убеждаясь, что эта девушка, что отчаянно ищет не нужные ей приключения, жива и цела. Он сам уже перестал охотиться, а по прогнозам в городе зафиксировано еще пять случаев одержимости бесами. Прекрасно, а он бегает за тем, как бы София не наделала ошибок, гоняясь за демоном. И все время Джон убеждается в том, что Софи кого-то преследует, ищет.

«Может все исправить?» - подумывал Джон, выдавливая из себя улыбку. Из крайности в крайность, его бросало, словно он потерял кого-то больше, чем простая девка, привязавшаяся, словно не нужный щенок. Но уже несколько раз он встречает ее в компании какого-то высокого парня. Это хороший знак… она хотя бы не одинока, но отголоски ревности били по щекам. Что он забыл рядом с ней?

Неужели так быстро прошло время? Не смогли и не успели, не попытались сделать что-то, чтобы спасти то, что имдорого. Кто ж знал, что будет так ломать?Стук в дверь отвлек Джона от какого-то живого дрема. Он попытался хотя бы немного заснуть, хотя с его пробуждения прошло больше пяти часов.Джон лениво поднялся с кушетки и распахнул перед гостем дверь. Анжела стремительно заскочила к нему в квартиру. Она выглядела бодро, свежо, как всегда привлекательно и обаятельно. Все ее болячки заросли, и она довольно быстро поправилась. Кто бы сомневался, что копы невыносимо, порой, выносливые существа.

- Джон! – Анжела с какой-то странной любовью обняла Джона. – Куда ты пропал?

Точно, он же не звонил ейвсе это время и даже не интересовался, как у нее дела, как ее здоровье. Сейчас для Джона вообще неважно, что там у кого, что на горизонте демоническом, хотя он регулярно получает информацию в баре Миднайта. Недавно Папаша Миднайт рассказал ему, что демоны так и не пришли к согласию о покупке души проклятого магната. Хороший куш, но вот кому достанется эта душа? Ангелы, конечно же, настаивают на своем, а демоны не хотят уступать, как это обычно делают. Но ему наплевать, как ни странно. Наплевать на демона, наплевать на Анжелу. Он умело играл роль уставшего старика, который «слишком стар для всего этого».

- Я все время тут был… - Пытался что-то сообразить Джон.

Анжела чувствовала себя отлично. С ногой все хорошо, с головой тоже. Как только она вышла из больницы вся эта кутерьма с ангелами, охотниками и еще всякой чепухой закончилась, девушка даже была очень рада этому. Она с головой окунулась в работу, и даже утонула в ней, но вот в ее привычку не вошло бросать и забывать своих друзей. Несколько раз в неделю Анжела звонила Джону, обычно по вечерам, но телефон он у него, казалось бы, всегда выключен или он не берет трубку. Если Джону хочется спрятаться – он спрячется, но найти его никогда не трудно.

Она стояла у порога, не решаясь пройти в закуренную и не прибранную комнату, Джон же, словно почувствовал ее неудобство, отправился раскрывать форточки, дабы избавить себя и своего гостя от тошнотной духоты. Он взял со стола пачку сигарет и засунул в рот одну из нескольких оставшихся сигарет. На то, как Джон курит было невозможно смотреть - снова губит себя. И где же тот охотник, которого она знала раньше, тот который всегда найдет выход, всегда найдет подвох, тот, кого не страшит будущее и зло, стремящийся и живущий этой жизнью, беря все самое лучшее от нее? Он погиб пот напором трудностей? Нет, это не для Джона, Анжела уверена, что однажды он проснется, после того, как отдохнет от суеты, что сводила его с ума.Девушка всматривалась в профиль своего знакомого. Он даже не одаривал ее приветливым взглядом, не обращал внимание на ее пытливый взгляд, вынуждающийпосмотреть на ее в ответ. Видимо он не настроен говорить,выглядел устало, будто не спал несколько ночей, будто охотился без передышки, но она не видит того энтузиазма, азарта, который блистал прежде в Джоне перед охотой или после нее. Удовлетворенность от проделанной работы, этот героизм, все это потухло в нем. Джон не проснется. Он опускал глаза, выпуская ядовитый дым, а Анжела выдавливала из себя теплую улыбку.- Почему ты не звонил мне? Почему не брал трубку? – Спросила торопливо она, осматривая разбросанные вещи, считая выпитые бутылки спиртного, залежавшиеся на столешнице, но ответа так и не дождалась. – Я понимаю, Джон, сейчас трудное время…

Джон кинул в пол еще недогоревшую сигарету и как-то напряженно глянул на Анжелу, затаптывая догорающие угольки, вопросительно глянул на своего не прошеного гостя. Та не прогнулась перед этим взглядом, но теплая улыбка исчезла с ее лица под напором немного требовательных и недовольных глаз – он явно не хотел, чтобы она приходила. А сам мужчина выглядел потрепаннее собственной квартиры. Неужели демоны, женщины и невозможность кого-то спасти и уберечь могут так сломать стального человека, который прошел ад?- Трудно время? – Переспросил он, когда Анжела осела со своей речью, чуть нахмурила брови.

Но Анжела не стала утверждать, говорить что-то еще. Константин был готов завестись прямо сейчас, видно, что эмоций у него много и их ему некуда деть, он не может избежать ссор, нарочно вызывая новую. Плохое лекарство против депрессии, но очень действенное. Одному тяжело, одному трудно и больно справится с одиночеством, но по Джону тогда, в день ссоры его с Софи, не было даже намека на то, что он так поведет себя дальше. Им же должно стать легче…?- Я так долго мечтал - начал Джон, подойдя к шкафу и достав новую бутылку, а после и вынув чистый бокал… ну, сравнительно чистый – найти смысл этой жизни. И я нашел его и почему же тогда я снова должен пытаться это делать?

Анжела присела напротив него на стул, смотря на то, как Джон пытается зажечь очереднуюсигарету, наливая травящую его организм жидкость в пыльный стакан, но у него ничего не выходило: руки потрясывались то ли от злости, то ли от долгого отходняка.- Джон, мы всегда узнаем правду лишь тогда, когда сталкиваемся с ней лицом к лицу. – Это звучало даже как-то нарицательно спокойно.

Джон сделал лицо, будто не хотел это слушать, воротя нос. Лекции насчет него – вот слабое место этого человека. Он считал, что сам может справиться со всем и был по большей части прав, только не в этом случае. У всех есть свой предел и Джон Константин свой предел нашел.- Ну не надо только мне мозг затирать до полусмерти этой вашей философской фигней. Слышал я этот бред.

Анжелазнала, что Джон так среагирует, поэтому приготовила еще пару других коронных фраз, словно на досуге проштудировала книгу по психологии и пришла сдавать практику на бедном алкаше-охотнике, который не видит в жизни ничего хорошего (хороший экспериментальный объект для психологов-психопатов), как бы только не вывести его из себя.

- Я ведь волнуюсь за тебя. – Сказала тихо Анжела и Джон вопросительно поднял правую бровь. – Да. – Утвердительно она кивнула головой, заметив, как приятель меняется в лице. - Ты не звонишь, не пишешь. Я даже кое-что для тебя нашла!

Джон даже приготовился посмотреть, что это. Неужели Анжела пришла, да и не с пустыми руками. Шекспир в гробу перевернулся… ну или кто там еще переворачивается. Видно девушка пытается его хоть чем-то увлечь. Правильное решение, только не всегда прокатывает. Анжела быстро достала из сумки какую-то папку с несколькими листами печатного текста внутри.

- Ты просил это. – Сказала она, подвигая папку к нему и поднимая глаза на задумчивого Джона, который медленно попивал бурую жидкость из стакана.Джон энергично пролистал листы, словно все, что было там, не интересовало его, и остановился на заголовке: «Сэм Винчестер». Это красовалось большими жирными буквами – пропустить мог только слепой. Мужчина вопросительно покосился на Анжелу, а та ожидалахотя бы скромной благодарности, но он скептически отодвинул папку обратно.

- Нет. – Отрезал он.

Вот уж интересный поворот! Она явно не поняла этого поведения, не ожидала такой реакции. «Пирожки» от Анжелы Додсон не пришлись по вкусу Джону, хотя… он ведь даже не попробовал! Что за богохульство, она помочь хочет, в конце концов. Джон, что сошел с ума? Или выпил слишком много, мозги от курева поехали? Но вроде бы его мысли, сознания, глаза на месте…

- Прости, не поняла…?Джон снова помотал головой и сделал большой глоток, осушив стакан до дна. Он зажмурил глаза, когда горькая обжигающая, но такая сладкая для души, жидкость прокатилась по горлу, слегка обжигая его, а потом он легко выдохнул, открыв глаза. И так каждый день… глоток виски, и боль проходит, но она возвращается снова, и Джон медленно начинает спиваться, ища спасение на дне стакана. Вся истина в вине, дорогие читатели!- Я не буду идти за ним. – Сказал Джон, кивая в сторону папки.

- Но ты же хотел.Джон быстро кивнул. Раньше были времена, а теперь они сменились. Изменились люди, изменилось все вокруг него. Не жить же ему тридцать с лишним лет неизменной вселенной. Ничто не вечно под луной.

- Не будем о том, что было раньше, ладно? – Как-то весело сказал Джон. В его голосе было ни капли спиртного, он был полон сил, будто выпил не стакан виски, а энергетический напиток и энергия брызнула ему в жилы.

- Я бы хотела тебе сказать, что все будет хорошо, но тогда вряд ли я скажу тебе правду.

Джон слегка не понял смысл этой фразы. Анжела явно чего-то темнит.

- Джон… - Анжела последовала за ним обойдя длинный стол.

Джон в это время убирал бутылку на ее законное пыльное место где-то на верхней полке темного угла, схватив со стола небольшое яблоко. У него, видимо, в холодильнике мышь повесилась, а червяк никак не попадается на крючок. Джон становится травоядным – это уже серьезнее алкоголя и сигарет. Он даже делал вид, что все хорошо, она сначала будто бы узнала в нем того самого Джона Константина с его наглой ухмылкой, а потом заметила совсем незаметные швы от маски. Треснувшая штукатурка, швы от маски начинают кровоточить, Джон, что же делать?

- Я чувствую, что что-то приближается и разгадка многих наших проблем в этой папке, Джон! Затишье перед бурей, ты же понимаешь это. Нужно поймать этого Сэма Винчестера и допросить ни как преступника, а как демона или еще кого-то. Знаешь, что написано там? То, что он несколько раз судим вместе со своим братом… и знаешь кто его брат? Дин Винчестер, тот самый парень, который сбил меня. Разве все это тянет на случайное совпадение? Они что-то задумывают или еще в каком-то роде. Надо найти их, иначе, боюсь, будет поздно.

Джон терпеливо все это выслушал, хотя хотел бы сейчас заткнуть уши и не слушать, ему все это чертовски надоело, перебить Анжелу и выгнать к чертям адским. Он даже думать об этом не хотел, не то, что вот взяться и поехать на дело. Нет настроения, нет рвения, он начал относится к этому делу скептически. Герой в отставке, возможно когда-нибудь появится другой Джон Константин.

- Удачи. – С лукавой ухмылкой ответил ей Джон.

Анжела разочаровано забегала глазами. Она даже не верила в то, что Джон откажется от этого дела, то, что опустит руки. Это явно кто-то другой, Константин не имеет право быть таким! Только не он! Только Джон всего лишь человек, он не собирается каждый раз спасать долбанное человечество, ведь эти жалкие отбросы ничего не дадут ему взамен, кроме боли. Не доверять никому кроме себя, ты помнишь это правило, Константин, так почему ты попался на крючок в своем же русле?- Все дело в ней, да? – Спросила Анжела, пытаясь поймать взгляд Джона. – И в ее брате? Пара людей смогла испортить твою жизнь? Джон! Неужелиты позволил демону тебя сломать?

- Замолчи. Никто никого не сломал.

Ты врешь все это время самому себе, Джон. Но, тебе ли ни привыкать, все это время ты придумывал сказку, а оказалось все иначе. Возненавидь этот мир снова и начни его спасать, как должное, как работу, которую ты должен выполнять всю свою жизнь.

Глаза его в какое-то чудесное мгновение погасли, и он потупил их. Как-то не очень хотелось говорить о Софии, даже вспоминать о ней не хотелось. Может пора бы выяснить где еще бесы в городе, съездить, изгнать… а там снова влиться в привычное русло своей работы. Ему это нужно, но есть порог, который он никак не может перейти и это доставляет ему же некое неудобство. В этом его проблема – он не может переступить себя, какая-то часть его силы. Волю давно съела женщина, остатки нервов добил ее чертов брат.- Нет, дело не в них. Дело во мне! Черт, побери, да кто она такая, вместе со своим дорогим братцем? Что на меня нашло, сам не понимаю. – Выговорил Джон, протирая сухой и горячий лоб. – Нельзя защитить того, кто не хочет быть защищенным. Самоубийца, зацикленный на своей смерти обязательно найдет смерть, как бы ты не защищал его.

Анжела понимающе подняла уголки губ. Слегка смахивало на улыбку, но девушка не была настроена улыбаться, она чувствовала, что Джону нелегко, но ничего не могла с этим сделать. Джон сам взял топор и встал на место своего палача.

- Я готов душу дьяволу продать за то, чтобы все встало на свои места. Стало как раньше. Душу, сердце, что угодно…

- Это твоя вина. Но, Джон, ты заблуждаешься, говоря, что твоя судьба – одиночество. Нет. Ты сам виноват. – Настала пауза, но Джон потерял счет времени, ему казалось, что время просто встало. – Позвони ей.

Эти слова как ледяной водой в бане окатили. Джон даже вздрогнул от этого.

- А ты думаешь я не звонил? – Усмехнулся Джон, читая в глазах Анжелы удивительную эмоцию удивления и ожидания, чуть щурил свои глаза. – Я звоню каждый день, но она не берет трубку. Увлечена своими делами. Наверняка, подтирает за любимым Пьетро. Гори он в Аду чертов ублюдок.

- Я только вчера звонила ей, мы немного поговорили… - Намекнула Анжела с наивной улыбкой.

- Как она? – Тихо спросил Джон, сразу же перебив ее.

Почему он защищает эту девушку? Почему он постоянно наступает ей на пятки? Единственная, которая была с ним такое большое время, единственная ставшая частью его безумного мира и приняла все должным образом? Единственная, которая знала подход к нему. Словно мать, словно сестра. Мужчине нужна такая женщина, которая не спросит, а сделает все сама. Только вот Джон не мог с этим смириться. Он эгоист и всегда им был, потому что жизнь сделала его таким. У охотникане может быть нормальной жизни, демоны и Ад обязательно отберут у него все.

- А сам узнать не хочешь?

Джон помотал головой, перед глазами встала та картина, когда он в последний раз пытался звонить Софи. Он с легкостью вытряс эти мысли из головы. Они были не нужны, они были лишними. Не надо тревожить то, что в тревоге не нуждается. Джон не тот любитель распотрошить чуть зажившую рану, чтобы страдать еще и еще. Он просто пытается зашить ее вновь, но на каждое утро он видит снова рану, от швов не было даже следа. И он уже привык, привык зашивать все снова и снова.

- Я слышал вести о том, что в городе появилось еще с пять одержимых? – Спросил Джон, смотря вопросительно на собеседницу.

Та кивнула, она сама лично искала информацию по этому поводу. У них есть свои источники такой хрупкой и непроверенной информации. Анжела была не в восторге от того, что Джон переводит тему, не хочет разговаривать и все остальное, но ему стало легче, когда он даже не думает о той девушке, чье имя он пытается забыть.

- Ты же хочешь завязать с охотой? – Лукаво спросила Анжела.

Джон тяжело вдохнул и ответил:- Я со многим хочу завязать, Анжела. С алкоголем, - он быстро отодвинул пустой бокал, - с сигаретами, с охотой, с этими постоянными снами…

- Снами? – Оборвала его Анжела.

- Да, мне несколько ночей уже снится один и тот же сон, как будто нечто хочет мне что-то сказать, или подсказать, а возможно, - Джон потупил взгляд, подержал его у своих ног несколько секунд, а потом поднял глаза на девушку, и взгляд у него был совсем иным – и напомнить.

Анжела загадочно посмотрела на него. Что же творится с этим мужчиной, что у него в голове, что в душе? Какая-то буря и у нее нет даже определенного направления, его бросает из стороны в сторону, из крайности в крайность, он не может определиться, что ему нужно, и потерял цель, или же нашел в глубине души. Зверь-одиночка, потерявший себя. Он, уставший бродить во тьме, нашел тот лучик света и снова потерял. Не поймет тот, кто не почувствовал. И даже самый сильный человек сломается, потому что каждомуживому существу нужен свой лучик света. Неповторимый и абсолютно разный, но только его.

- Мне снился тот… разговор с Пьетро, когда я был в последний раз в твоей больнице. Я уехал от Софи, когда Пьетро снова пытался с ней связаться, ей снова едва не стало плохо. Нужно было поставить точку в этой затянувшейся игре. Я искал его, искал втайне от Софии и я нашел его, примкнул к стене и стал спрашивать. И на свои вопросы я получал ответы. А Пьетро смеялся, смеялся ехидным смехом, для него это было еще одно наслаждение – рассказывать мне свои планы. И тогда я понял, понял, что он не лжет. Анжела, я поверил демону… и я верю ему все еще. Я знаю на что способен Пьетро, просто увидел это в его глазах. И это не был… это был не простой демон, в него словно сатана вселился. Он говорил, что убьет ее, если я останусь с ней.

- Ты поверил, что брат может поднять руку на свою сестру и убить ее?

- Да. Я поверил, потому, что это было более чем убедительно. Если бы Пьетро не хотел делать ей больно, он бы никогда не пытался с ней связаться, не держался рядом. Я все еще помню, как не мог дышать, когда он явился в клуб Миднайта, я помню, какой у него был взгляд, помню его слова, каждое слово до последнего и мне не легче от этого. Я не боюсь его, не боюсь того, что он может сделать со мной. Я не хочу, чтобы пострадал еще один человек, которого я пытался спасти.- Софи не пострадает. Она все еще верит в Пьетро, верит, что он может измениться, в то, что он все еще ее брат. И пока София верит, Пьетро – не изменится и не посмеет даже поднять руку на нее.

- Было бы все так просто. У него планы масштабнее. Что-то типа долбаного Апокалипсиса или Армагеддона на земле.

- Ты смеешься?

- А по-твоему мне смешно? Если эта тварь, что-то замышляет, то она что-то замышляет, да, долбанная очевидность. Это не жалкий бес, это самый настоящий демон, самая сильная полукровка, которую я когда-либо видел. И у меня такое чувство, что ты права.- Насчет чего?

- Затишья перед бурей. И мне все больше кажется, что главный его ход будет через его сестру. Нет, Анжела. Я просто в этом уверен.

Он не смыкал глаз уже несколько ночей. Он просто думал о том, что же делать дальше. Утонул в этой жизни, как в грязи и не выбраться. Остается делать так, как говорят, иначе всем будет только хуже. Люцифер приходит почти каждый день и спрашивает о том, не согласен ли он… по Пьетро постоянно говорит: «Нет». Он не отдаст эту силу тому, кого люди боятся, тому, кого они называют Дьяволом. Пьетро еще не утратил человеческие чувства, он еще понимает, что такое мораль и знает, что умрут люди, которые не причастны к этому миру: дети, старики. Но он не думал, когда убивал ангела. Еще несколько жертв и дело будет сделано.

Пьетро запутался. Он не знает, что его дальше ждет, но ничего хорошего все равно не будет в конце. Либо все умрут, а он останется, либо умрет он, и останутся все. Он просто строит планы о том, чтобы предотвратить то, что по его мнению ожидает его. Дорога выложена из крови и трупов, как же спастись от этого, если всему виной он сам? Он хочет, чтобы огонь погас, но глаза слезились от дыма.

Сегодня, как и вчера, прошло легко и непринужденно. Он живет почти как простой человек, но нечто постоянно напоминает ему о том, что он уже не человек. Спокойное утро, размеренный день… Мыши, наверное, давно перегрызли ему все провода.

Стук в дверь разбудил его. Было еще раннее утро и в грязно маленькое окно пробиралось слабое холодное солнце. Когда гости приходят утром – плохой знак, да и вообще любые гости приходящие к Пьетро – плохой знак. Его окружение забито демонами, людей он выбросил из своей жизни из-за необходимости и делал вид, словно ему это нравится. Он не мизантроп, но надетая маска – в ней так легко. Только воспоминания о прошлых друзьях, которые порой оставляют ему сообщения на автоответчик – вот, что напоминает ему о том, что за окном мир еще жив, живы люди. Все вокруг него давно покрылось плесенью и разлагается. Их итальянские голоса напоминают Пьетро о том, что он все еще был когда-то человеком, что он разговаривал и общался с простыми людьми и жил для чего-то, для кого-то, стремился к чему-то. Выпивал кофе утром и бежал на работу, зная, что вечером будет покой и еще одна чашка кофе. Возможно, сейчас Вам этого не понять, но далее, когда Вы когда-нибудь столкнетесь с резкими изменениями в Вашей жизни, Вы будете скучать даже по одинаковым дням, изнурительной работе и простому вечеру в компании своих родных, за телевизором с горячей чашкой приятного напитка. И тогда Вы поймете, что когда-то были в собственном Раю, но мир этот ушел, и сейчас настал Ад и тогда Вам покажется, что Вы некогда были ангелом, а потом кто-то предательски обрезал крылья. И начнется ненависть к миру, за то, что он подарил Вам ушедшее куда-то тепло.Перед Пьетро стоял худощавый молодой человек. Он зачастил к нему в последнее время иточно уж не потому, что волновался за здоровье Пьетро или просто ему хотелось поговорить. Даназьон олицетворял собой всю эту изворотливость и хитрость демонов, у него всегда были свои планы, свои намерения, но Даназьон, будучи далеко не дураком, прекрасно знал, какой частью тела может поплатиться за одну лишь мысль извлекать из всего этого свою выгоду. Поэтому об этих планах можно было только догадываться, читать какие-то намерения в его лукавом взгляде, нерешительной улыбке.

- Пьетро-Пьетро, у меня новости для тебя! – Смеясь выговаривал Даназьон, забегая в грязную квартиру Пьетро.

Ну, как сказать квартиру. Это было скорее похоже на помещение. Разбросанные вещи, неприметный интерьер, пару стульев, кровать, маленькая ванная, где ванная, как таковая, отсутствовала. Скорее тут можно было поселиться лицу без определенного места жительства, чем демону, но Пьетро был не придирчив. Ему уже было все равно на тараканов, крыс и всю остальную его живность, что так щедро разбавляла его благородное одиночество. Он сам чувствовал себя крысой, тараканом или кем-то хуже этих паразитов, что отравляют спокойную жизнь мирян.Пьетро захлопнул дверь и даже не подумал о том, закрыл ли на замок. Он в упор уставился в этого Даназьона, уставшим взглядом оглядывая возбужденный вид мелкого беса. Уж как ему надоела эта морда, знали бы Вы.- Что у тебя там? – Спросил молодой человек, тяжело вздыхая, словно целый день над чем-то трудился.Даназьон замялся в поисках стула, но как только увидел внешний вид этих стульев, присесть ему вовсе расхотелось.

- Мне вчера пришло послание…

Послание! Хорошее начало плохого конца! Послания переносятся из Ада через сотню шпионов и через сотню хранителей, переходят из уст в уста различных демонов, и потом, только через несколько часов послание доходит до ушей его настоящего получателя. И в это время расходятся слухи. Любой из этих передатчиков разносит слух о планах сатаны или какого-либо другого демона и об этом узнают все. В том числе и охотники, которые обламывают эти послания, следуют за их получателем и потом разрубают толстый канат в мир этот. Поэтому следует выбирать надежных источников. Таковым не являлся Даназьон, но он шестерка Пьетро, которая, как хвост виляет сзади, да ему это и по душе. Кому, как ни ему лучше передавать такие вещи, каквсякие «голосовые сообщения» из Ада. Жаль,на Даназьоне автоответчик нельзя включить, подумывал Пьетро.

- Что за послание и от кого? – Спросил Пьетро, подходя ближе к своему ненавистному «другу».

Тот как-то неуверенно отходил назад, в едва заметной тревоге, желанием близости с таким непредсказуемым существом, как Пьетро, он не горел. Все это он заправлял не вкусным соусом из кривоватой улыбки.

- О… послание из Ада! От самого Отца нашего!

«Отца нашего?» - Смутился Пьетро. Точнее это Отец их! Он не один из них, каким бы Пьетро не стал. Его не обмануть и его не подчинить, если не надавить на слабое и в последнее время демоны только и делают, что давят на это больное место. Семья – не нужная вещь людям, она делает их не только героями, конечно, но и в большинстве случаев, простыми слабаками.- И что ваш Отец снова хочет от меня? Что-то он ко мне зачастил, ваш Люцифер…

Даназьон в какой-то гордости выпрямился, будто это говорят о нем, в его глазах загорелся быстрый красный огонек, карие глаза его казались такими яркими и искусственными, что Пьетро даже невольно улыбнулся. Из Даназьона получился бы неплохой демон, если бы он не вел себя, как жалкая овца.

- Это гордость, это такая благодать, что наш Отец ходит по этой земле… скоро наступит его время, и он освободит нас от уз заклятых врагов! – Начал быстро говорить Даназьон.

Какая-то странная любовь наполняла гнилую душу этого демона. Не любовь даже, а фанатизм. Чем Люцифер вызвал это к своей скромной персоне? Не страхом ли заставил всех адских тварей фанатеть от его имени?

- Я думал, Апокалипсис сопровождается всякимиогненными жерлами, горящими людьми и всякими страшилками из ряда второго сорта старого кино не третьей полке закрытого проката. Ну, а дальше типа фейерверка из крови и плоти… - Начал как-то усмехаться Пьетро, представляя эту картину.

Было жестоко, но смешно видеть то, как Даназьон устраивает пир на весь мир, так сказать, вместе со своими братьями и сестрами. Посмотреть бы одним глазком, какой этот Даназьон настоящий. Похож на козла или на свинью? Хряк, наверное, у него отпетый.

- Не время, не время, Пьетро.

Эту фразу любит произносить Люцифер, постоянно повторяет ее.

- Хорошо, и что же я так приелся вашему шефу? – Спросил Пьетро, выдвигая приличный стул из-за стола и садясь на него. Эгоизм нынче в моде.

Даназьон покосился на этот стул, будто сам желал на него сесть, и готов был даже выкинуть Пьетро. Какой-то этот Даназьон был не нормальным сегодня, ни тем…

- На землю прибыло несколько ангелов, Пьетро.От одного слова «ангел» по телу Пьетро пробежала дрожь. Ему пришлось долгоштопать заново себе отрубленную конечность, а перстень он так и не нашел. Парень с сожалением и задумчивостью покосился на обрубок вместо пальца на довольно сильной ладони. Жалко, конечно и было больно. Потратил едва ли не всю силу, чтобы убить эту крылатую тварь, а ему палец оттяпали, Люцифер, конечно же, помочь отказался. Еще и люди размазались по стенке. Его никто не предупредил, что случайные прохожие тожестанут жертвами его необузданной силищи. Пьетро, словно солдат, который не в восторге от своей службы, будто не хочет служить злу, но что-то вынуждает его идти на службу, выполнять приказы самого Сатаны. Когда-то он и понятия не имел, что он есть, Пьетро не верил, хоть был и католиком, и только вчера он снова заглянул в глаза настоящему Дьяволу. Все меняется и то, во что мы зачастую отказываемся верить, начинает верить в нас.

- Нет. – Он даже резко вскочил со стула, обронив его.

Даназьон испуганно сделал шаг назад, боясь даже смотреть на объект своей опеки. Сам демон не был в восторге, что ему достался такой вспыльчивый холерик, да еще и упрямый, как баран.

- Я не буду убивать больше. Если ему так надо, пусть сам идет и убивает. Я не позволю себя использовать. – Пьетро сначала говорил напряженно, а потом медленно перешел на крик.- Никто не использует тебя… - Ответил Даназьон, засовывая руку в карман, делая такой безразличный вид, как будто ему и не страшно сейчас.Пьетро последовал за рукой его взглядом, а потом увидел, что Даназьон вынимает какой-то маленький лист, который исписан вдоль и поперек. Демон неуверенно протянул лист Пьетро и ожидал, что его возьмут, но тот лишь смотрел на него, задумываясь над правильностью своих решений. Но ходы давно просчитаны за него, ему выбирать права не оставили. Неужели идя на сделку с демоном, Пьетро надеялся, что выиграет из этого хотя бы что-то?После долгого молчания и бездействия Даназьон разочарованно убрал лист бумаги, а Пьетро даже не двинул взгляда. Его глаза застыли на том месте, где был лист.

- Мы верили в тебя, Пьетро. И верили в твою сестренку. Но, не получилось, придется силой, ведь так? Помнишь? Да, ты помнишь. Уговор.