"Добро пожаловать в Рай!" (1/1)

Проснувшись, я не спешу открывать глаза. Странно, сознание какое-то мутное, хотя, кажется, со мной всё в полном порядке. Голова на удивление лёгкая, ничего не болит. Да и всё тело какое-то поразительно лёгкое, будто хоть сейчас можно взлететь. Только вот в районе лопаток чувствую какую-то неясную тянущую боль. С трудом вспоминаю, что мне снилось. Это был какой-то очень странный сон, да и помню я его смутно.Тут я неожиданно понимаю, что ничем не укрыт и лежу на чём-то жёстком и холодном. Не открывая глаз, провожу рукой по этой поверхности. Она плоская и очень гладкая. ?— Эгей! Наконец-то зашевелился! Добро пожаловать в Рай, маленький забияка! —?раздаётся вдруг рядом до боли знакомый весёлый голос. Да это же… Вкупе с обращением ?маленький забияка? не оставляет никаких сомнений в том, кому он принадлежит. Но ведь… этого никак не может быть!Резко сажусь и открываю глаза. Нахожусь я в просторном светлом помещении. Здесь почти всё белое, бежевое или золотое, изящные золотые люстры на высоком потолке освещают всё очень ярким белым светом. Я сижу на чём-то типа медицинского стола, и такими же в несколько рядов заставлено всё помещение. В конце залы красуются несколько золочёных зеркал, отражения в которых я видеть не могу, так как нахожусь слишком далеко, и к тому же под углом. Смотрю на обладателя голоса. Я не ошибся: передо мной стоит, широко улыбаясь, Эндрю Марсиано Армстронг! Я действительно вижу своего отца: относительно молодого, свежего, со здоровым румянцем на щеках?— точно таким, каким я его запомнил. Как будто никакой рак его вовсе не касался!Но, минутку… Рак?! Ведь он… Как такое возможно?!Гляжу на отца ошарашенными глазами, не в состоянии что-либо сказать. Я даже не сразу замечаю, что в его облике есть нечто необычное: нимб над головой и белоснежные пушистые крылья за спиной. Затем в резком порыве я бросаюсь к нему в объятия, едва не грохнувшись со своего стола (впрочем, сейчас это меня волнует меньше всего). После столь энергичного движения я понимаю, что у меня немного кружится голова, но в остальном я чувствую себя просто прекрасно. Даже, пожалуй, лучше, чем за последние несколько лет. ?— Папа! —?ору я так, что, наверное, могу оглушить всех в радиусе нескольких километров. Обнимая Эндрю, я снова улавливаю странные ощущения в спине: будто что-то мешает, создаёт лёгкий дискомфорт. Но сейчас я не придаю этому совершенно никакого значения. —?Боже мой, папа! ?— В данной ситуации это, возможно, прозвучит совершенно неуместно, но я очень рад тебя видеть, малыш,?— усмехается он. —?Теперь я, наконец, могу сказать, как же я горжусь тобой! Дай-ка мне теперь хоть посмотреть на тебя,?— отец отступает на расстояние вытянутой руки и окидывает меня придирчивым взглядом. —?Ох, каким же ты стал красавцем! И какой взрослый! ?— Мне тридцать семь лет, пап. Конечно, я взрослый,?— усмехаюсь я. Да, Эдриенн, поспорила бы с этим утверждением… ?— Да, давно хотел сказать тебе отдельное спасибо за ту песню… ?Wake me up when September ends?. Это так трогательно… Спасибо тебе большое,?— негромко произносит папа, на непродолжительное время сжав мою руку.Это его высказывание резко возвращает меня к реальности. ?— Погоди! Но ты же… ты… —?я не могу заставить себя произнести последнее слово. ?— Да, всё верно,?— кивает Эндрю, печально вздохнув. —?И, честно говоря, я никак не ожидал, что ты, самый младший в семье, присоединишься ко мне первым.До меня медленно начинает доходить суть происходящего. ?— Так значит, я и правда… —?я застываю на одном месте, бросая пронзительный взгляд на отца. —?Значит… я тоже мёртв?Энди снова издал тяжёлый вздох. ?— Да, Билли. Получается, что ты действительно умер,?— при этом он очень внимательно следил за выражением моего лица.Я опустился на ближайшую кушетку, обдумывая полученную информацию. Как же это странно! Вот же я, сижу тут, могу себя пощупать, думаю, даже дышу. Дышу? Ну вроде бы…Неожиданно я осознаю, что дышу больше по привычке и совершенно спокойно могу этого не делать, совершенно не испытывая никакого дискомфорта, и что я больше не чувствую биения сердца в своей груди. Совсем.Приподняв голову, я оглядываюсь вокруг, и вдруг выдаю: ?— Так это что, Рай? Или что?Отец звонко смеётся. Так легко, непринуждённо. Очень хорошо. Прямо как при жизни?— у меня невольно мурашки по коже бегут. Вернее, побежали бы, если бы я ещё имел тело, в котором происходили бы физиологические процессы. А этого я, судя по всему, лишился. ?— Сынок, Рая и Ада не существует. А моё приветствие было лишь данью твоему таланту. Это строчка из твоей же собственной песни, ты же помнишь?Я медленно киваю. ?— Но тогда что это? —?машу рукой в сторону. ?— Небесная обитель. Не более, и не менее.На языке у меня вертится множество вопросов, но прежде других с него срывается тот, что волнует меня больше всего. ?— Как это случилось?Папа застывает, снова изучая меня очень внимательным взглядом. ?— Так ты ничего не помнишь? Совсем?Подумав несколько секунд, я неторопливо качаю головой. ?— Авиакатастрофа, Билли. Ты попал на самолёт, который потерпел крушение, когда летел из Нью-Йорка в Окленд,?— Эндрю протягивает мне бумажку?— как я понял, нечто вроде свидетельства о смерти. Я внимательно изучаю её. Причиной смерти там значатся ?множественные травмы и внутреннее кровотечение?.Я закрываю глаза. Нет же, я помню, я всё это помню.*** В то утро я проснулся, в очередной раз проклиная изобретателя будильника. Кстати, интересно, кто его изобрёл? Ненавижу вставать рано утром. С трудом продрал глаза, наскоро умылся, оделся и позвонил Майку, как мы договаривались?— доложил, что мне удалось договориться о съёмках клипа, и напомнил, во сколько меня встретить в аэропорту, а заодно ещё раз перепроверил, во сколько у меня самолёт.После всего этого я подхватил небольшую спортивную сумку (зачем мне много вещей, если я приезжал всего-то на пару дней?) и направился к ожидающему внизу такси.Всю дорогу я теребил часы, нервно ёрзал на сиденье, злился. Я пробыл здесь всего три дня, но всё уже успело жутко осточертеть. Как бы мне ни нравился Нью-Йорк, мне безумно хотелось домой. И хотя номера в отеле были очень даже приличные, да и постель удобная, всё равно с домашним уютом это не сравнится.Ни одного близкого человека рядом. Меня это просто убивало.Из-за пробок я едва не опоздал на регистрацию. Но, выскочив из машины, я пулей пролетел через аэропорт, и вот?— о, чудо! —?наконец, я сижу в салоне маленького ?Боинга?.Весь взлёт я пялился в иллюминатор на исчезающие вдали огни города. Это зрелище завораживало, и я просто не мог оторвать глаз. Сверкает, переливается разными огнями, а ты можешь только гадать, что же там, в городе, происходит. Таинственно и волшебно.Как только разрешили отстегнуть ремни, я поудобнее устроился в кресле и задремал. Полёты я мог переносить только так, потому что страх высоты не позволял мне расслабиться и успокоиться. В какой-то степени я действительно боялся летать, но что поделать: это самый быстрый способ передвижения, а мне с моей профессией приходится перемещаться часто и порой на большие расстояния.Проснулся я от резкого толчка. Сначала я вообще не понял, что происходит, только ошалело глядел на остальных пассажиров. Но следующим мощным толчком меня выбросило из кресла и швырнуло на впередистоящее. Пассажиры начали нервно переговариваться и крутить головами. ?— Что случилось? —?спросил я у проходящей мимо стюардессы. Вид у неё был очень бледный и напуганный. Да что тут, чёрт возьми, творится? ?— Мы попали в небольшую турбулентность,?— как можно более ласковым и успокаивающим тоном произнесла девушка. —?Молодой человек, сядьте, пожалуйста, и пристегните ремень безопасности.Делать нечего?— осталось только сесть. Через несколько секунд я уже слышал, как она кричит на бегу: ?Пожалуйста, соблюдайте спокойствие! Это всего лишь небольшая турбулентность!?Да уж, какое тут спокойствие.Самолёт продолжало трясти, и в очередной раз половина несчастных пассажиров, не успевших пристегнуться, повываливалась из кресел. На борту начала подниматься суматоха. Где-то громко захныкал ребёнок.Тут самолёт как-то странно чихнул, и загудел тяжелее и натужнее.Динамики прокашлялись, и в салоне раздался голос капитана, оповестивший о том, что нам требуется запрашивать аварийную посадку и попросивший при всём этом соблюдать спокойствие. Нет, серьёзно, мне кажется, все эти просьбы ?соблюдать спокойствие??— натуральное издевательство.У меня внутри всё резко похолодело. Сердце забухало как сумасшедшее. Хотелось бежать, ломать двери, иллюминаторы?— только бы вырваться отсюда. И мне в тот момент даже в голову не пришло, что мы находимся на высоте как минимум пять тысяч метров над землёй. Я вцепился мёртвой хваткой, до побеления костяшек и онемения пальцев, в ручки своего кресла. Зажмурился и замотал головой. Почему-то на ум пришла Эдриенн. Накануне мы с ней не очень хорошо распрощались в телефонном разговоре, и я вдруг очень пожалел об этом. Не надо было так.Вдруг это были последние слова, которые я сказал ей?!От этой мысли внутри всё резко скрутило в тугой комок, и ровно тогда, когда она пришла мне в голову, снаружи донёсся дикий рёв. Я открыл глаза и посмотрел в иллюминатор.Самолёт стремительно терял высоту, земля приближалась с пугающей скоростью.Вот тут мне стало по-настоящему страшно.Я отшвырнул ремень и вскочил на ноги. Порядок удержать уже никто не был способен: люди кричали, куда-то бежали, плакали, обнимались, вцепившись друг в друга как в спасательный круг.Чьи-то сильные руки снова швырнули меня в кресло. Кто-то пронзительно вскрикнул.А в следующую секунду раздался оглушительный грохот и лязг. Меня отшвырнуло, я отлетел в сторону и грохнулся на что-то жёсткое. Дальше ничего не помню: только дикую боль.А потом наступила темнота.Время от времени я слышал разговоры, будто в тумане. Пытался хоть как-то пошевелиться, что-то сделать, но ничего. Можно было только слушать.Я слышал всхлипы и дрожащий голос Эд. ?— Мне очень жаль, миссис Армстронг, но вы должны понимать, что такие травмы не совместимы с жизнью. Мы делаем всё возможное, но шансов крайне мало. Удивительно уже то, что он протянул целые сутки. Даже если каким-то чудом ему удастся выжить, он останется инвалидом. И даже к лучшему, что он пока без сознания?— вы представьте, какую боль он испытывал бы,?— отвечал ей мужской голос, спокойный и вкрадчивый. —?Давайте я оставлю вас ненадолго. Возможно, вам хотелось бы что-то сказать. Будьте уверены, что муж вас слышит. И, может быть, вы захотите, чтобы мальчики тоже зашли ненадолго?Дальше я слышал неразборчивое бормотание в ответ. Хлопанье дверей. Я чувствовал, как Эдриенн садится рядом, сжимает мою руку. Какое-то время раздавались только всхлипы, потом она произнесла, видимо, единственное, на что была способна. ?— Я люблю тебя, Билли. Я всегда буду тебя любить.Когда я вынырнул из темноты в следующий раз, то слышал только, как вокруг суетится бригада реаниматологов. ?Разряд! Пульс падает! Давление падает!?.А потом я очнулся здесь, в Небесной Обители.