Ты в игре (1/1)
Смотря на свою пошорпанную от попадания сплошных болванок броню и на бинтующихся девочек, я даже немного гордился собой. Как же, великая Святая Глориана проиграла единственному танку противника, который спокойно расстрелял, словно зайцев, бронированную наступательную группу. Казалось бы, что разница между датами производства того же "Черчилля" и ИСа небольшая — всего-то 6-7 лет, но какая же между ними пропасть. Дааа, тогда технологии развивались намного быстрее, чем сейчас, да и сама концепция обычных ОБТ начинает изживать себя, а тогда тот же ИС-7 и "Черчилль" были почти что одного класса с той лишь разницей, что первый лучше во всём. Втыкая в "змейку" на своём телефоне, я не заметил, как ко мне подошли две девицы. Причём не просто девицы, а сама командир и её заместитель Нонна. Первая — вспыльчивая бабища с комплексом Наполеона, которой просто необходимо показывать тотальное превосходство над своим противником. Вторая — тихая серьёзная красавица почти что одного со мной роста, которая носит первую у себя на плечах и слепо выполняет все её приказы и капризы. В общем, пестрый довольно набор.— Эй ты, что это за фокусы такие? — спросила мелкая, сидя на своей подруге. Вот ведь грубиянка. Ладно, если стоять и не реагировать на них, то возможно они от меня отстанут.— Я с тобой разговариваю! — проговорила с нажимом эта Катюша, тыкнув в меня пальцем.— А я с тобой нет. — ответил я, продолжая втыкать в змейку.— Простите, пожалуйста, моего командира — она слишком вспыльчивая. Её зовут Катюша, а меня Нонна. Очень приятно познакомиться. — вежливо сказала подруга первой, протянув мне руку для пожатия. Вот на такой тон я просто не могу не ответить.— "Первый", тоже очень приятно. — тем же тоном ответил я, убрав телефон и пожав ей руку. Хм, уж слишком мягкая у неё рука для танкистски. Нет у неё той грубости, которая нарабатывается от нажатия тяжёлых рычагов на месте мехвода или от заряжания снарядов весом под тридцать кило каждый.— Эй! Не смей меня игнорировать! — вновь подала голос мелкая заноза.— Ты сначала разговаривать с другими людьми научись, командир "Правды". Я тебе не подчинённый, а твой вероятный противник, поэтому будь добра, либо смени свой тон на более уважительный, либо катись отсюда куда подальше и отправляй своих подчинённых со злости в импровизированный ГУЛаг. Солженицын говорил, что так все подобные командиры и отдыхают. — ответил я, посмотрев на эту гадину своим истинным лицом со спущенной с лица повязкой.— Пожалуйста, не надо ссориться. Извините, а кроме прозвища у вас имени нет? — продолжала нас примирять Нонна, не обращая внимания на беснующегося командира.— Имя у меня во всяком случае когда-то было, но сейчас из идентификаторов моей личности осталось только данное прозвище. Все мои личные данные до вступления в Сенша-до были уничтожены, поэтому есть только прозвище. — честно ответил я красавице. Что ни говори, а Нонна весьма и весьма впечатляет меня не только самой собой, но и характером.— А... вы разве не помните своего собственного имени? — вновь спросила она, смотря на меня уже немного по-другому.— Что ж мне его не помнить? Помню и очень хорошо, просто официальное имя у меня теперь "Первый", а за раскрытие неофициального служба ЗГТ из России меня по головке не погладит и скорее всего устранит. — сказал я в ответ, как само собой разумеющееся. Просто уже привык к тому, что моя задница находится в постоянной зоне риска... не в прямом смысле.— Что? Вас могут устранить? Просто, за раскрытие своего настоящего имени? Но... это же абсурд! — сказала Нонна, даже сняв с себя своего командира.— Слушай, Нонна, так ведь? Я тебе и так уже слишком много сказал. Если продолжишь расспросы, то велика вероятность того, что под колпак ЗГТ попаду не только я, но и ты со своим командиром, как лишние свидетели. С вами скорее всего церемониться не будут, поэтому советую прямо сейчас отойти от меня и больше тему моей личности не поднимать. — ответил я, забираясь на корпус танка.— Постой. Скажи тогда, почему тебя допустили на матч по Сенша-до с танком, первые прототипы которого появились только спустя два года после окончания ВМВ? — спросила уже не таким дерзким тоном Катюша. Можно и ответить, думаю.— Всё потому, что я один, а вас — целые школы, в которых против меня могут выступать по две танковые роты. Скажи, кто имеет больше шансов на победу? Две танковые роты техники конца второй мировой, либо один тяжёлый танк раннего послевоенного периода с боекомплектом всего в тридцать снарядов? Тут-то и оно. Ты знаешь о том, что вместо десяти рук я обслуживаю его в одного? Ты знаешь о том, что мне приходится до поля боя ехать самому, а не на школоносце, и тратить ресурс подвески на пару с топливом? В общем, ради этого боя я проделал столько действий, шо мама дорогая. Короче, если даже вы не будете тупить, то велика вероятность вашей же победы в матче против меня. Однако, у Глорианы просто не было шансов — их танки слишком медленные, недостаточно бронированные и обладают преступно слабыми орудиями. — ответил я Катюше, открывая люк заряжающего... м-да, автомат явно придётся чистить, плюс ещё и эти болванки тягать... blyat'.— Стоп, а как ты вообще управляешь танком в одного? Просто даже для ОБТ нужно минимум два человека, а тут всего один. — вновь спросила она, забравшись на броню танка вслед за мной.— Автомат заряжания из Т-80 переделанный под снаряды калибром 130-мм, механизированное управление башней и корпусом, а также несколько небольших камер внутри танка и монитор, который выводит изображение с камер на себя прямо передо мной. Может показаться, что это читерство и вообще тут у нас ВМВ, но попробуй сама управлять танком в одиночку, следя за окружением и одновременно с этим ведя бой с противником. — пояснил я, забравшись в тесное отделение с АЗ и казённой частью орудия.*** В конечном итоге я даже разрешил Катюше забраться внутрь и дал прокатиться на монстре, но всему приходит своё время. Поэтому, когда они ушли, ко мне подошли перебинтованные англичанки в уже своей школьной форме с небольшой коробкой в руках.— Привет вам из СССР, Святая Глориана. Что, решили пообщаться после хорошего разогрева? — ухмыляюсь сказал я, не прикрывая свою рожу этой чёрной тряпкой.— Да, есть о чём поговорить. Это мой вам презент за хороший "бой". — сказала Дарджилинг, протягивая мне коробку.— Если там лежит не бомба, тогда мне даже интересно, за какие заслуги. — саркастично ответил я, принимая коробку из рук принцесски.
— Нет, как вы могли такое обо мне подумать?! Там лежит наш великолепный чай, который мы дарим достойному противнику. — пояснил сорт чая, открывая коробку с чаем (Для тех, кто в ИС-7: все имена бритов в GUP это — названия разных сортов чая. - Zoldat). — Давно мы не получали такое разгромное поражение, к тому же от одного-единственного противника. — добавила она, смотря на то, как я осторожно открываю эту коробку.— Батюшки светлые, да я на этот чай половину своего месячного жалования пущу... — протянул я, смотря на десятки маленьких упаковок с нереально дорогим в Японии чаем. Ох уж эти псевдо-бриты — настолько любят чай, что готовы тратить на него такие бабки. — Спасибо, конечно и за признательность, и за то, что грязью не полили, но ответить мне нечем. — добавил я, вспомнив, что отблагодарить чаёвниц за такой щедрый подарок я никак не могу. Хотя...— Нет, что вы, не стоит, я... — начала отнекиваться капитана, но я ей всучил... отстрелянный фонарь своего танка, который кое-как нашёл на поле битвы. Обычная советская танковая фара весом чуть больше двух килограммов. Повезло, что её не прямым попаданием оторвало, а по касательной в самое основание.— Давай уже на "ты", раз познакомились. Стоим всё-таки в одном положении на одной должности. Это, так сказать, частичка врага. Отстрелила её одна из твоих "Матильд" и я думаю, что эта фара теперь по праву принадлежит тебе. Можешь гордиться собой. — проговорил я, отдав удивлённой Дарджилинг эту лампу хрен знает какого года выпуска.— Хорошо, "Первый" (ну и имечко), воля победителя — закон. Я сохраню эту фару специально ради нашего первого боя и моего личного первого разгромного поражения. — иронично сказала блондинка, отдавая лампу своей горничной.— Похоже я, как бедный студент, никогда не привыкну к этим случайным горничным. — сказал я сам себе, когда Дарджилинг попрощалась со мной и направилась к своей команде.*сидящая до сих пор на трибуне Махо Нишизуми*— Расправился с одной из сильнейших команд по Сенша-до в Японии, не понеся никаких потерь. Хм, да даже с места почти до конца матча не сдвинулся. — задумчиво проговорила девушка ростом в 160 с лишним сантиметров, одетая в простую серую рубашку с длинным рукавом, черную юбку выше колена, серые носки и чёрные же туфли. Выделяли её каштанового цвета волосы, карие глаза и ОЧЕНЬ серьёзное лицо. Настолько серьёзное, что даже Димон ей не кажется ровней. — Мало того что парень, так ещё и выступает на танке послевоенного времени... Хах, похоже, что Сенша-до ждёт серьёзное потрясение, либо это очередной эксперимент, который ждёт крупный провал. Надо будет пообщаться с тобой. — добавила Махо, поднявшись со своей трибуны.***— Домовые, сука, ходят по дому когда меня нет, наверное. — сказал я, поставив танк в гараж. Вот уж не думал, что за те несколько часов, которые я был на матче, в гараж успеют подвезти и экраны, и фары, и краску новую, и даже снарядов несколько боекомплектов привезли. Последние, к слову, распиханы по деревянным ящикам отдельно от пороховых зарядов и вместо замка они просто, бл*ть, заколочены! Это тонкий юмор такой или как, простите?! Ладно... с монтировкой я обращаться умею (зря что-ли в half life играл), заряжать снаряды и пороховые заряды в АЗ я тоже умею. Последнее, к слову, даже вдвоём делать можно раза в четыре быстрее, чем одному, но что есть, то есть. Тридцать снарядов я складываю в танк всего за... два часа рабского труда на благо коммунизма. Кстати, прислали ведь ещё и один РП-46, который сорвало с танка одним попаданием Черчилля, но он скорее уж декоративный элемент, нежели реально полезная штука. Максимум танкетки польские пугать длинными очередями.
Также после моего прибытия мне сказали, что на ремонт у меня есть неделя, после чего я вновь буду брошен в бой против на этот раз школы "Чи-Ха-Тан" — довольно слабенькой что в плане техники, что в плане тактики. Видел я несколько их боёв — бросание в банзай-атаку до тех пор, пока танки противника не кончатся, а про существование заднего хода у танка японские самурайские мехводы даже не подозревают. Короче, командование поставило их против меня скорее чисто для разогрева перед чем-то большим, а я вижу в этом возможность отработать "эконом-тактику", которая заключается во вставании в кустах где-то за три километра до врага и накидывание оттуда "по КД". Желательно обвешать ещё свой танк всяким лесным зелёным дерьмом, чтобы его было ещё труднее заметить.*** Управился я с ремонтом и приведением в полную боевую готовность моего монстра всего за два дня, где половину времени просто лежал на диване и вдуплял в телек. Вроде бы всё было хорошо, да только во входную дверь постучали.— Проваливай отсюда. — крикнул я в сторону коридора, сделав даже телевизор потише. Однако, стук повторился и на этот раз был более настойчивым.— Да кого там, сука, принесло? — гневно спросил я, напяливая на лицо маску и розовые кроличьи тапочки на ноги. Откуда такие модные тапки? Купил в ближайшем японском универмаге — там таких целая куча лежит и полторы тыщи йен за пару мне показалось достаточно хорошей ценой.— Кто там? — спросил я, попутно выглядывая в глазок на двери. Мама родная! Да это же сама Махо Нишизуми! Хех, гроза всея Сенша-до и просто милая девчушка с ещё более милой сестрой. Серьёзная, правда, до нельзя, но это даже в какой-то степени плюс.— Открой, пожалуйста. Мне надо лишь поговорить. — послышался серьёзный голос по ту сторону двери. Эх, опять лясы точить. Не могла что-ли как все подойти сразу после матча?— А мне надо лишь досмотреть фильм. Постоишь на пороге часика полтора? — ехидно спросил я.— Давай без шуток. У меня не так много времени до отъезда. — ба, да с таким тоном у неё морщины уже к двадцати годам появятся.— Ладно, заходи. Чай, кофе, водка? — спокойно сказал я уже без шуток, впуская эту пигалицу к себе в хату.— Я не пью, но от чая не откажусь. — ответила Махо, проходя вглубь коридора. Пару минут спустямы уже сидели за столом с двумя чашками чая от Святой Глорианы. Гость всё-таки — можно и не жадничать, я же русский человек, а не еврей какой-то.— Так о чём ты хотела поговорить? Танк, я, лицо, бой или вообще о погоде? — спросил я у Махо, которая в это время делала глоток из чашки.— Скорее обо всем, кроме последнего. Мне вот интересно, а как мужчина попал в Сенша-до? Насколько я знаю, это сугубо женский спорт. — спросила Махо, поставив чашку на блюдце.— Верно говоришь, но всё в нашем мире имеет свойство меняться. Так же и тут — никто не виноват, что больше пятидесяти лет назад сложилось такое мнение, что Сенша-до это сугубо женский спорт. Я здесь для того, чтобы проверить, как люди отреагируют на такое разрушение шаблона. Если положительно, то скоро могут появиться и мужские команды, а если отрицательно, то меня отсюда выведут и ваш "стиль Нишизуми" будет дальше карать всех, кто не вписывается в политическую доктрину вашей школы. — развёрнуто ответил я, опустошая свою небольшую чашку.— О какой "политической доктрине" ты говоришь? Школа Нишизуми не участвует в политической жизни страны. — непонимающе сказала Махо, даже отложив свой глоток.— Формально да, не участвует, но как ты думаешь, почему только сейчас додумались сюда вбросить первого персонажа мужского пола и почему я представляю именно Россию? Всё просто — твоя мать, Шихо Нишизуми, является этаким смотрящим всей этой организации. Она имеет связи с организаторами, имеет под собой одну из самых крупных танковых школ и один из самых крупных парков бронетехники. Плюс ко всему она является приверженицей старых традиций в Сенша-до, где нет места мужчинам. Без защиты со стороны Москвы и заранее обговорённых боёв я бы даже на полигон не смог попасть, потому что у меня нет допуска, я мужик и вообще катись отсюда. Извини уж за такое неприятное откровение, но так оно и есть — Нишизуми подмяли под себя весь Сенша-до Японии и не допускают каких-то там инноваторов. Уж прости за такую откровенность и камень в сторону твоей семьи, но правда есть правда. — пояснил я, чем изрядно так удивил саму Махо.— Это... довольно неожиданно. Никто обычно не раскидывается такими заявлениями в присутствии самого члена семьи Нищизуми. Почему ты так уверен в своей безопасности, что позволяешь себе так говорить? — спросила каштановолосая, отодвинув пустую чашку в сторону.— Российская служба ЗГТ, ФСБ и хренова туча других влиятельных людей из правительства РФ, которым я ещё очень сильно нужен и желательно в целом виде. Любые протесты в мой адрес со стороны не организатора котироваться не будут до тех пор, пока я не начну творить откровенную дичь. Во всяком случае до победы/поражения в первом же национальном чемпионате. Советую тебе особо обо мне не беспокоиться, потому что проведу я в Японии максимум года три, после чего "погибну при загадочных обстоятельствах" или попаду туда, откуда не возвращаются. Если тебе до сих пор интересно общаться с тем, кого через пару лет, а может и раньше в любом случае вывезут ногами вперёд, то милости прошу. Общайся сколько хочешь. — горько ответил я, прекрасно осознавая всё своё положение. В том, что я не вернусь на Родину живым или не попаду на свободу после выполнения определённой задачи, я полностью уверен. Я являюсь носителем опасной информации, но однако также являюсь ценным ресурсом, который именно в этот момент необходим больше всего. Терять мне особо нечего, кроме разве что семьи, включающую в себя мою злобненькую сестру, но с этим на том свете скорее всего я смогу справиться. Авось, в следующей жизни повезёт.— Я... я даже не знаю что сказать... —так, вот этот её напряжённый тон мне вообще ни разу не нравится. — Но разве нет другого выхода? Ты же в конце концов человек, а не... ресурс! — импульсивно заявила Махо, встав со стула и нагнувшись ко мне.
— Тебе-то какое дело до человека, у которого забрали все, включая его жизнь до и после участия в проекте? Я — урод, биоматериал, которому нужно отработать своё назначение. У меня в конце концов даже имени своего нет, кроме этой дурацкой клички! Махо... просто... не зацикливайся на этом. Цени то,что имеешь. Цени свою семью, цени свою жизнь, цени, блин, то гордое имя, которое имеешь с рождения! Цени своё свободное время и возможность проводить его в обществе близких тебе людей, будь то семья или просто друзья... живи своей жизнью и давай больше никогда не будем встречаться за этим столом. Так будет легче во всяком случае тебе и в какой-то степени мне. — грустно ответил я, опустив голову вниз. Вот уж действительно... не ценим, пока не потеряем. Моя жизнь хоть и является отборнейшим куском дерьма по сравнению с жизнью даже литейщика Серёги с какого-нибудь полудохлого завода имени Ленина, который вот-вот должны пустить на металл и отдать в руки "эффективного менеджера", но посторонних в неё вытягивать не надо... особенно таких, как Махо. У неё ещё вся жизнь впереди, а любые контакты со мной приближают опасность обрыва этой самой жизни. Я слышал, как пинают студентов школы Железного Леса, но то, что с ней сделают, если я взболтну лишнего... даже страшно подумать.— "Урод", "биоматериал", "отработать назначение" и "легче"? Я не могу позволить тебе просто так исчезнуть... во всяком случае, не как "она"... — снова захотела Махо как-то "помочь" мне, но внезапно "сдулась", вспомнив какую-то "она". Возможно, что это связано с поражением в 62-м национальном турнире, когда её школа прервала серию из девяти побед подряд, но мне в чужие души лезть не охота — жить проще будет и на мир даже как-то веселее смотреть буду.— Эх... ты либо слишком неопытна в жизни, либо видала не так много грязи, как я. Посмотри, думаешь, эти шрамы я получил в результате какого-то происшествия? Нет, просто это была операция по смене лица, превратившаяся в фарс. Сейчас от моей оригинальной внешности остались только небольшой участок щеки, небольшая часть губ и глаза. Узнать меня по этим огрызкам невозможно, поэтому даже родители, с которыми я до проекта проводил всю жизнь, меня скорее всего не узнают. Иными словами: даже своей личности у меня нет. Зачем ты, сама Нишизуми Махо, тратишь на пустую, словно снаряд японской мелкашки, болванку вместо человека своё драгоценное время? Я уйду и уйду очень скоро, а также навсегда. Ты в свою очередь останешься здесь, в Японии со своей школой/семьёй/танками. Лишний геморрой в виде меня тебе не нужен. — сказал я, сняв с себя наконец-то эту повязку.— Ками-сама... это... это... ужасно. Я не могу поверить, что простой человек может так говорить! В стиле Нишизуми нет бегства, поэтому я останусь при своём. — гордо заявила эта девица, сев обратно на стул.— Ладно-ладно, я тебя услышал. Только меня во всё это не втягивай, а то слишком уж мне не нравится твой воинственный настрой. Кстати, тебе там идти не надо, а то вот уже час разговариваем и я всё-таки волнуюсь за тебя. — ответил я более весёлым тоном, отвлекая её от прямо наполеоновских планов по захвату разума и освобождению разума бедного бывшего школьника от гнёта ЗГТ.— Плохо. Я не проследила за временем и машина скорее всего уже ушла. — сказала Махо, посмотрев на мои настенные часы, где стрелки часов уже перевалили за половину одиннадцатого. Вот ведь блин, на улице темень и кажется дождь начинается, а в ИСе... есть место только для мехвода. Не в техническом же кармане её везти до дома или до вокзала? — Можно переночевать у тебя? — и наклонённая на бок голова в стиле всех самых милых персонажей аниме. Вот уж не могу я к ней как-то предвзято или с опаской относиться — она не показалась мне слишком умной и до тошноты вежлива, как Дарджилинг, а также какой-то странной на подобии Нонны и Катюши. В общем, даже судя по разговору она желает мне только добра, но при этом не осознает всей опасности для себя и своей школы, в том числе. Думаю, можно её оставить у себя, да и отцовские наставления о том, что девушку в случае чего надо приютить, я ещё не полностью забыл.
— Эх... ванна на втором этаже, полотенца в белом шкафу. Одноразовые зубные щётки прилагаются. — коротко сказал я, вставая из-за стола и направляясь к телевизору.— Так просто? — удивилась она моему гостеприимству.— А чего ты ещё ожидала? Я всё-таки парень, а не стервозная бабища с десятью кошками. Спать можешь на моей кровати — там постелено и убрано, хоть и обстановка немного спартанская. Сам могу разок-другой поспать на диване. — ответил я, снимая с паузы тот самый фильм, который не смог досмотреть из-за неё.— Н-но, это ведь будет неуважением... — начала причитать японская "типо самурайка" немного фашистской школы, но мне все эти японские сопли с гостеприимством непонятны, поэтому...— Остынь. У нас в России всё намного проще — где сказали, там и лежи. Некоторые вообще могут спать отправить на картонке, поэтому... цени, что имеешь. К тому же ты скорее всего просто примешь душ и отправишься спать, а я останусь досматривать фильм. — словно само собой разумеющееся ответил я, закидывая свою жопу на обычный кожаный диван.*** Спать ночью на герое всех немецких фильмов пикантного содержания... п*здец как неудобно. Шоб я ещё раз заснул на этом чёрном монстре без постельного белья и навернулся прямо на кофейный столик... да не в жизнь! Самое "прекрасное" это сначала пытаться с утра пораньше вытащить из себя осколки этой стеклянной херни, а потом, когда ты их вогнал ещё глубже, просить об этом прибежавшую на шум Махо, которая, кажись, только и ждала удобного случая помочь мне с чем-то.— Уж спасибо, Махо-тян, выручила ты меня славно. — сказал я, потирая наложенные девичьими руками бинты.— В следующий раз будь аккуратнее и не спи на скользком кожаном диване без постельного белья. Хорошо, что я просыпаюсь рано. — ответила она, полоская в раковине окровавленный пинцет.— Ну, не будь тебя у меня в гостях, то мне не пришлось бы падать на стекло. — ехидно сказал я, чем лишний раз заставил её дёрнуться. — Ладно тебе. Услуга за услугу и вообще, не заморачивайся на этот счёт. Лучше уж лишний раз напороться в благоприятной обстановке, чем потом корячиться с осколками в спине до больницы. — добавил я уже более дружелюбно, попытавшись разрядить атмосферу.— Ты на удивление весело и бодро выглядишь для человека, из которого недавно через боль вытаскивали стекло, и который может не дожить даже до двадцати трёх лет, "первый". — ответила гроза всея Сенша-до, грустно вздохнув.— Чему быть, того не миновать, а по поводу веселья... ну, я отношусь ко всему этому проще. Живя в постоянном страхе я буду упускать те небольшие радости жизни, которые меня окружают. Например, мирное общение с тобой на безопасные для нас темы. — сказал я весело, разминая свои плечи.— Хотела бы я быть такой же, как и ты. Но... видать, мне не дано такой лёгкости восприятия мира, как у тебя. — сказала Махо, улыбнувшись.— Не волнуйся, придёт со временем. Главное сейчас — это прожить весёлую молодость, наполненную самыми светлыми воспоминаниями. Всё остальное — полная хрень, которая не стоит твоего внимания, времени, сил и тем более нервов со здоровьем. Не воспринимай всё близко к сердцу и живи счастливо, как тебе того хочется.***— Знаешь, я довольно впечатлена. — сказала Махо, когда мы зашли в гараж. Первое, что ей бросилось в глаза, это стоящий посередине танк, над которым на специальном кране висел КПВТ, который я снял со станка вчера днём, чтобы перебрать, проверить работоспособность и так далее. Забыл его правда донести обратно до станка, но это дело всего 3-4 минут.— Тем, что мой танк в гараже хранится, словно обычная машина или автомобильными номерами? — спросил я ехидно, опуская пулемёт к станку.— И тем, и тем. Я не думала, что танк возможно содержать где-то вне школы одному человеку. К тому же автомобильные номера... впервые вижу, если честно. — ответила Махо, вглядываясь в ту самую металлическую штампованную пластину с регистрационным номером.— Извини, но кубельвагена у меня нет, а на общественном транспорте я скорее разорюсь. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. — сказал я, прикручивая пулемёт к станку, после чего спрыгнул с танка.— А что в контейнерах? — спросила Махо, указав на многочисленные деревянные ящики с различной маркировкой. Видать, она не знает русского, но ей и не надо.— Снаряды и пороховые заряды. Трогать не советую, а то тут ещё и двадцать тонн танкового дизеля стоит. Если ба-бахнет, то даже Ками ваш опознать не сможет. — ответил я, убирая её руку от одного из ящиков.— Ты... аррх, знаешь, я даже удивляться не буду тому, что ты живёшь на бочке с бензином, которую обложили порохом. Возможно для тебя это и норма, но для всех остальных людей — полная дикость. — сказала Махо, отпрыгивая от этих коробок, словно ошпаренная.— Ну не на улице же их хранить в самом-то деле! Вы сидите на своих кораблях за хреновой тучей металлических конструкций, а я с этим танком фактически в обнимку живу со всеми вытекающими из этого последствиями в виде снарядов и топлива. Видишь эти два бензовоза — они тоже наполнены топливом, потому что ездить мне приходится много и далеко. Если уж и не нравится, то выход за тобой. — огрызнулся я в ответ, указывая пальцем на небольшую дверь в углу помещения.— Не горячись, просто мнение высказала. Ты уже знаешь, с кем сойдёшься в следующем матче? Было бы интересно посмотреть. — сменила быстро не удобную тему Махо.— Школа "Чи-Ха-Тан". Скорее чисто для разогрева перед крупной дичью, потому что... думаю, ты сама знаешь об этих любителях покричать "БАНЗАЙ!". — весело ответил я, выходя из гаража вслед за Махо.— Да, о них наверное вся Япония знает. Их стиль ужасен ровно настолько, насколько ужасен их танковый парк. Кстати, где и когда будет проходить матч? Обычно я не хожу на матчи мелких или просто ужасных школ типа этой, но учитывая то, как ты уничтожил Святую Глориану, мне чисто ради эстетического удовлетворения хотелось бы посмотреть на разгром "Чи-Ха-Тан". — сказала в ответ каштановолосая.
— Матч через четыре дня на пятом испытательном полигоне в полдень, если не ошибаюсь. Приходи, буду ждать. — ответил я, провожая её до стоящего напротив входа немецкого кубельвагена — небольшой серой командирской машины времён ВМВ, но даже на ней скорее всего удобнее передвигаться по городу, нежели портить японский асфальт гусеницами тяжелого, мать твою, танка!— Спасибо за гостеприимство, "Первый". Надеюсь, ещё свидимся. — сказала Махо на прощание, поклонившись.— Ага. Счастливого пути, "Махо-тян". — сказал я с ухмылкой, помахав ей на прощание рукой.— Иди к чёрту. — ответила она из, начавшей отъезжать, машины. В дальнейшем счете её машина скрылась из виду уже полминуты назад, а я пошёл к себе в хату чесать ж*пу на диване, попивая британский дорогущий чай. Покупать новый столик нет никакого желания, потому что я всё равно на него ничего не ставил. В общем, жизнь у меня не такая уж и плохая, если смотреть объективно, только, сука, опасная очень — даже передёрнуть лишний раз без палева нельзя, но имеем, что нас имеют, как говорится. Махо-таки выпросила у меня право войти в святая святых — гараж с танком, но на удивление даже просить показать внутреннее убранство не стала. Однако я даже не против. Судя по первому впечатлению, она довольно холодный, собранный и расчётливый человек, которому, впрочем, не чужды человеческое сострадание и даже некоторое излишнее "чувство спасателя", но в основном она тихая и кроткая девушка, у которой нет "стокового" свойства пилить мозг и как-то капать на нервы, когда разговариваешь с ней на нейтральные темы. Не будь я под постоянным прицелом — даже другом бы мог ей стать, но до тех пор только знакомая и ничего более.