Особенный день (Грей/Нацу) (1/1)
— Сегодня особенный день… — начал Макаров, и если бы он не повторял этот тост за последние два часа раз десять, то Альзак с Биской сгорели бы от стыда. Но после всего выпитого было не так уж страшно, они даже целовались.Грей закатил глаза, когда прилично нажравшийся Нацу полез обниматься к Люси — та, покраснев, уронила от неожиданности бокал с вином себе на юбку, что никакой радости Люси не прибавило. Нацу будто не обратил внимания: повернулся к Лисанне и крепко ее обнял. Лисанна только посмеялась вместе с ним. А чуть погодя Грей сам вздрогнул от неожиданного влажного прикосновения губ к своей щеке. Не нужно было смотреть кто — его тело уже покрылось мурашками.«О боги, нет», — в панике успел подумать он, прежде чем в голову прилетела обугленная кружка. Никогда еще Грей не был так рад потасовке с Нацу. Ну и что, что свадьба? Какая свадьба без драки?***
В лицо со всей силы прилетела одежда, и Грей тут же проснулся.— Вали домой уже, блин, — чертыхнулся Нацу и натянул штаны.Грей привстал на локтях и пару раз проморгался.— А у тебя тут стало чище.— Ага. Люси иногда от нечего делать убирается.Ну, уж лучше так, чем богадельня, подумал Грей.— Так ты уходишь уже или так и будешь до вечера светить своими причиндалами? — крикнул Нацу из кухни.— Обычно ты ничего не имеешь против них.— Что? — послышался грохот, на пол попадали тарелки.— Может, ты подойдешь поближе, чтобы воспылать от их света, говорю, — крикнул Грей в ответ и ухмыльнулся, когда увидел в проеме красную от злости рожу. — Так что это вчера было? Ревность?— Заткнись и иди домой уже! — Нацу замахнулся поварешкой, злобно зыркнул на него и опустил руку. — Завтрак? — «Яду?» — послышалось Грею, но он кивнул. Нацу гадливо улыбнулся. — Вали жрать траву, козлиная морда, — и скрылся на кухне.Грей почесал ноющую скулу — ту, которую вчера поцеловала Джувия. Потом, поздно вечером, Нацу познакомил его со всеми собаками в округе и, когда они облизывали ему, Грею то есть, лицо, говорил, что это дезинфекция. А потом, не говоря ни слова, потащил до своего дома в порыве пламенной любви, как только он один и умел.