Часть 6 (1/1)
Юши всхлипнул. Кондо вторил товарищу.— Эй, — бровь Хиджикаты дёрнулась. — Что опять с вами случилось, чёртовы фанатики?— Богиня, — в два голоса провыли мужчины. — Богиня пропала!— Мы недостойные, — Юши уткнулся лбом в пол. — Она больше не хочет нас видеть.— Богиня, — Кондо запрокинул голову. — Пожалуйста, вернись!Рыкнув, Хиджиката отвесил подзатыльники двум ревущим идиотам. Пока они успокаивались, замком закурил.— Ну? — спросил он, выпустив волну дыма.— Её нет уже несколько дней, — сказал Кондо, потирая ушиб. — Я приходил и утром, и днём, и вечером. Даже ночью. Но её нет.Хиджиката фыркнул.— У неё наверняка выходные. Просто подождите.— Ты не понимаешь, Хиджиката-сан, — угрюмо пробормотал Юши. — Её нет уже целую неделю.— Внеплановый отпуск.— Слишком внеплановый, Тоши! Все работники только неловко отмалчиваются. Они тоже не знают, где она!Хиджиката стряхнул пепел. Он посмотрел на затылок Юши, который так и не выпрямился.— В чём дело, Аомине?Кондо перевёл удивлённый взгляд на Юши. Он не замечал за своим офицером ничего странного.— После встречи с тем парнем ты сам не свой, — продолжил Хиджиката. — Это из-за его глаз?Кондо в непонимании вертел головой.— Тоши, ты…— Они необычные, — проигнорировал генерала Хиджиката. — Очень. Но тебя же этим не проймёшь. Слишком слабо. Так. Что творится в твоей пустой башке, Аомине?— Они золотые, — пробурчал Юши.Кондо замер. Хиджиката затянулся.— И что? — спокойно спросил он.— У Богини, — горло Юши стиснул спазм. Он сдавленно выдохнул. — У Богини тоже золотые глаза! — рявкнул Аомине, резко выпрямившись.Кондо от неожиданности шлёпнулся на задницу, а Хиджиката подавился дымом.— Этот… этот… — глаза Юши засияли одержимостью. — Этот парень непозволительно сильно похож на неё! На Неё!— Какого чёрта, придурок! — откашлявшись, заорал Хиджиката и вмазал невменяемому капитану.Юши опрокинулся на спину.Кондо заметался в поисках платка — из разбитого носа Аомине потекла кровь.Хиджиката же закурил вторую сигарету.— Это закономерно, — он прикрыл глаза. — Я имею в виду — заведение, куда вы ходили. Там ведь работают…— Нет, Тоши, не говори…— … мужики, переодевающиеся в женщин.С хрипом Кондо схватился за сердце и упал на спину рядом с Юши.Хиджиката не обратил внимания на кривляния начальника.— Так что ваша богиня тоже — обычный муж… — два больших кулака не дали договорить Тоширо, отправив его в полёт до стены.— Не смей! — закричали Юши с Кондо. — Она — Богиня, а не ?богиня?! Самое прекрасное создание во Вселенной! Она — это она, а не какой-то левый дядька!— Ясно, — ровно произнёс Хиджиката, медленно поднимаясь с пола.Он пальцами затушил чудом не выпавшую сигарету. Снял пиджак и обнажил меч.— Э… — по лицу Кондо скатился холодный пот. — Т… Тоши, что ты хочешь сделать?Внезапно инстинкты Юши взвыли. Он схватил генерала за плечо.— Кондо-сан, бежим.— А? — воздушное лезвие отрезало генералу Шинсенгуми несколько волосков. Кондо сглотнул и подорвался с места вместе с Юши. Белый от гнева, но спокойный, как Будда, Хиджиката последовал за ними.***Гинтоки плюхнулся на диван и уставился на Кагуру, лежавшую на спине недавно появившегося большого белого щенка, Садахару.— Эй, малявка, где моё клубничное молоко?Ято что-то пробормотала в шерсть питомца.— Говори нормально. Где моё молоко?Кагура повернула голову к Гинтоки.— Внутри Садахару. Ему нужно больше кальция, чтобы вырасти большим и сильным.— Он итак уже большой! Не надо ему расти! — истерично заорал Саката. — Я запрещаю!— Гин-тян — жадина. Пожалел молочка для щеночка, бууу…— Заткнись, козявка! Ты и твоя псина сжираете всё вокруг! Скоро на Земле не останется ни одной клубники!— Ты опять про свою клубнику, ягодный маньяк! Иди и утопись в реке слёз, жалкий жлоб!— Жлоб?! Я кормил тебя с ложечки всё то время, что ты здесь, неблагодарная девчонка!— Что? Да это я тебя обеспечивала. Каждый кусочек от сердца отрывала, говнюк. Не смей попрекать великую меня!— Великий в тебе только аппетит, паразитка!— Паразитка? — Кагура от возмущения аж свалилась с Садахару.Поднявшись, Ято хрустнула пальцами и с грозным видом двинулась на Гинтоки.— А ну-ка повтори.Выпустив пар, два мастера Ёрозуйи расслабленно раскинулись на подраных диванах. Садахару проспал всю драку, не поведя и ухом.— Устала, — выдохнула Кагура.— Много ты сделала, малявка, — пробасил в спинку дивана Гинтоки.Через некоторое время, восстановив дыхание, самурай спросил:— Что с тобой?Кагура затихла. Прошла минута, прежде чем раздался грустный трогательный голос девочки.— Он долго не приходит.Саката с кряхтением перевернулся на спину.— Ты по нему соскучилась? — спросил он, закинув ногу на ногу. — Или по еде, что он приносил?У Кагуры на висках вздулись вены. Она вжала тяжёлый кулак в диван, едва не проломив его.— За кого ты меня принимаешь? Конечно по еде, придурок! Как будто чувствами можно утолить голод!Гинтоки усмехнулся. Самого главного сказано не было. Но он и без этого всё прекрасно услышал.Кагура быстро привязалась к Тсугами. Словно к брату. Как и Шинпачи. Только у Шимуры хотя бы была сестра, в отличии от одинокой Ято. Тсугами превосходно ладил с детьми. Потому что они искренне ему нравились и те, чувствуя это, отвечали ему взаимностью. Манящее, родное тепло Кенши и вкусная еда (куда же без этого) буквально приручили Кагуру, несмотря на то, что приходил парень с золотыми глазами редко. Но в этот раз он задержался дольше, чем обычно.— А ты довольно цинична для маленькой девочки.— Заткнись, ленивая задница.— Парень лишит тебя мяса, если услышит, как ты ругаешься.— Убейся об стену, сволочь.У Гинтоки в нервном тике дёрнулись веко и бровь. Он прикрыл глаза и подавил недовольство.— Продолжишь — замуж никогда не выйдешь.В ответ Кагура выдала длинную, мудрённую и совершенно нецензурную фразу.— Какого чёрта? — Гинтоки резко сел. — Где ты этого набралась? Из телевизора? Наверняка из телевизора! Блин, что ты там смотрела? Где ты это услышала? Надо детский надзор поставить! Точно, детский надзор!Кагура презрительно фыркнула.— На нашу рухлядь такое не поставишь.Гинтоки вздохнул. Он положил подбородок на руку.— Да что с тобой? Для девочки, скучающей по мальчику, ты слишком грубая. Неужели комплекс цундере проснулся?— Гори в адском пламени, презренный.— Ну точно.Внезапно в дом вошёл Шинпачи.— О. Так и знал, что вы здесь, — он улыбнулся и прошёл в ?приёмную?.— О, — Гинтоки засунул мизинец в нос. — Ходячая кофемашина пришла. Сделай-ка мне мой любимый напиток. И побыстрее. И сливки не забудь!— С хера ли я кофемашиной стал? — ожидаемо возмутился Шинпачи. — И не обманывай читателей — ты ни разу не пил кофе! Тебе даже его запах не нравится.— Пф, — Саката с наигранным интересом уставился на вытащенную козявку. — Не придирайся к мелочам, пацан. Иначе навсегда останешься девственником.— Ты, — чуть было не зарычал Шинпачи. Вспомнив суть своего прихода, парень остыл и уже спокойно поправил очки. — Гин-сан, Кагура-тян, я пришёл позвать вас в гости. Сегодня у сестры выходной и мы решили устроить небольшой пир.— Сварись заживо в кипящем котле, несчастный очкарик.Шинпачи застыл.— Э?.......................— Кагура-тян, ты чего?— Прыгни под поезд, жалкое существо.Шинпачи вздрогнул и посмотрел на равнодушного Гинтоки.— Что с ней, Гин-сан?Саката, куда-то девший козявку, принялся ковырять в ухе.— Проголодалась.— Разве от голода такое бывает? — удивлённо спросил Шинпачи, внимательно рассматривая Кагуру.— Ну. Она же Ято… Кто знает, что там с ними так и не так.Шимура нахмурился. С Гин-саном тоже не всё в порядке. Парень поправил очки и открыл рот для второй новости, но шум за дверью отвлёк его.Сёдзи разъехались и в Ёрозуйю вошёл улыбающийся Тсугами. В одной руке он держал небольшой цветной пакет, а в другой круглый зелёный леденец на палочке.— А я нашёл лаймовый сорбет и сорбет с киви. И мороженое со вкусом шрирача тоже, — Кенши шире улыбнулся и бесшумно вплыл в ?приёмную?.Шинпачи усмехнулся.— Любишь же ты фрукты и мороженые с необычными вкусами, Тсугами-сан. Кагура, убедившись в том, что голос, который она так хотела услышать и услышала — не галлюцинация, подорвалась с дивана и бросилась к Тсугами. Коротко обняв удивившегося парня, она привычно с головой залезла в пакет.— Ууу, острое мороженое, — разочарованно провыла Ято, впрочем, не спеша вытаскивать голову. — Золотые глаза, у тебя плохой вкус в еде.Пришедший в себя Тсугами растерянно поскрёб пальцем по щеке.— Ну, — он мягко и печально улыбнулся. В голосе скользнула забытая боль. — Это от папы.Кагура замерла. Затем медленно вылезла из пакета и, запрокинув голову, заглянула в тёплые золотые глаза. Тсугами покачал головой, на что девочка насупилась. Взгляд её неожиданно упал на зелёный, маняще блестящий леденец, зажатый в руке Кенши. Глаза глубокого синего цвета загорелись в предвкушении.— Нэ… — неосознанно пустив слюнки, протянула Кагура.Тсугами непонимающе хлопнул ресницами. Посмотрел на леденец, потом на Кагуру и так несколько раз. Когда его осенило, он смущённо и чертовски очаровательно зарумянился.— К… Кагура-кун… — чрезмерно жалобно позвал Тсугами и сконфуженно замолчал.А Ято не отрывала вожделеющего взгляда от кругляшки с завораживающим зелёным цветом яблока.?Дети,? — мысленно фыркнул Гинтоки и неуловимым движением вырвал леденец, с самым пофигистичным видом вцепившись в него зубами.Смущение Тсугами мешком упало на плечи Шинпачи. Остальные же этого не заметили. Кагура хмуро смотрела, как спокойный Гинтоки быстро расправляется с зелёной кругляшкой. Когда от леденца осталась только палочка, Ято горестно выдохнула. Саката, услышав это, гаденько ухмыльнулся. Кагура сдерживаться не стала. С хрустом её кулак врезался в щёку Гинтоки и самурай опрокинулся через диван.— Сломай себе шею, подлый пожиратель детских конфет!— Кагура-тян, — укоризненно позвал Шинпачи.— Что?! — мгновенно вызверилась Ято. — Хочешь сказать, он не заслужил?!— Ну… — Шимура в поисках помощи покосился на всё ещё красного Тсугами и беззвучно чертыхнулся. Придётся самому. — Кагура-тян, а у меня дома сейчас варится вкуснейшее европейское блюдо. И горка суконбу тебя ждёт.Звёзды вспыхнули в синих глазах. Порыв ветра прошёлся по помещению и в следующий момент Кагуры уже не было в Ёрозуйе.— Умчалась? — прохрипел с пола Гинтоки. — Угу, — Шинпачи поправил очки и недовольно взглянул на Сакату. — Гин-сан, вечно вы сами нарываетесь. Не боитесь однажды перейти грань?Гинтоки поднял голову с опухшей щекой и скептично уставился на Шимуру.— О какой грани ты говоришь, мистер вечный девственник?— Какого хрена ты меня так называешь? Мне только шестнадцать, у меня всё впереди, придурок! — Шинпачи раздражённо цыкнул. — В самом деле…Развернувшись, парень пошёл к выходу.— Не задерживайтесь, — буркнул он на пороге и захлопнул сёдзи.— Эй, парень, — Гинтоки махнул рукой.Тсугами вздрогнул. Он зашёл за диван и склонился над побитым самураем.— Что произошло? — спросил парень, поднимая Гинтоки с пола.— Да так, переходный возраст.