Часть 2 (1/1)

Иногда Фуджисава Кацура думает, что все это ужасная ошибка - он еще совершенный мальчишка, его команда - часть ее работы, и у них с Дайске нет никаких перспектив.Но когда с лица его понемногу начинает исчезать вот это вечно смущенно-виноватое выражение, когда после удачной игры он украдкой ловит ее взгляд с и улыбается, а потом, уже наедине, подолгу говорит с ней, словно язык, наконец, развязался, внутри у нее становится непривычно тепло.Непривычное чувство - слишком похоже на нежность. Непрошеная нежность к талантливому мальчишке, которому надо лишь чуть-чуть уверенности чтоб засиять.

Не больше чем нежность - в это она верит и повторяет про себя каждый раз, когда Дайске переступает порог ее съемной квартирки. С победами или поражениями, измотанный тренировками Тацуми или собственными мыслями он неизменно приходит к ней, уже почти непохожий на потерянного в чужом городе щенка, каким был в первый раз.

Тогда, в первый раз, он перешагнул порог ее квартиры почти уверенно. Но уверенности надолго не хватило.- Наверное, лучше не надо. - они так слишком долго был смелым: с неумелыми поцелуями прямо в прихожей, с неловкими прикосновениями, от которых Кацура чувствует себя, словно совращает невинного ребенка. - Я все испорчу.

Вообще да, Дайске всего-навсего двадцать, и в его жизни - футбол, футбол, и еще немного футбола. А ей уже двадцать пять, черт возьми.Но вопреки собственным словам он снова отчаянно целует ее губы, шею, ключицы, и противная, склизкая как жаба мысль вытесняется жаркой и темной волной. Кацура проводит языком по мочке его уха, чуть-чуть прикусывает, отчего по его телу бежит дрожь.В глазах у него отчаянный страх облажаться. Мысли, которыми он как обычно изводит себя, такие громкие, что она их практически слышит.

Ее пальцы расстегивают ремень его джинсов, гладят твердый живот, спускаются ниже, и он откидывает голову, едва не врезаясь затылком в стену. Он выдыхает сквозь закушенную губу, широко

распахивает глаза с по-девчачьи длинными ресницами. Словно пьяный с трудом старательно ловит ее взгляд.Красивый мальчик. Хороший.

"Что же ты делаешь, Фуджисава!", вопит в голове голос разума.- Не думай. - тихо шепчет она Дайске в доверчиво приоткрытые губы - Ни о чем не думай, пожалуйста.В первый раз все и вправду заканчивается быстро. Но впереди еще целая ночь, и, кажется, у нее первой закончатся силы.Талантливый мальчик, усмехается Кацура про себя, когда небо за окнами уже бледнеет. Во всем ее теле как будто ни единой косточки - тягучая и сытая усталость.

Нужно только немного уверенности. И практики.

- Я тебя... - начинает было Дайске, но она не дает договорить, мягко прижимая палец к его губам.Чем меньше слов, тем проще ему будет уйти, когда увлечение быстро сойдет на нет.

Чужой запах, чужое горячее тело в ее постели, но Кацуре отчего-то так хорошо, что становится не по себе.Слишком близко, слишком хорошо - все слишком, и это тревожит. Ей хочется расстояния.Но мальчишка проваливается в сон, прежде чем она успевает отправить его домой. Растрепанные пряди прилипли ко лбу, напряженное обычно лицо расслаблено и безмятежно. Только на сегодня, обещает себе Кацура, прежде чем с трудом собрать себя из сладкой, тягучей усталости и выбраться из-под его худой, но уже тяжелой руки.Пусть спит.Ноутбук запускается тихо, и под мягкие щелчки клавиш Кацура утро за утром вносит в свою статью все новые и новые правки. Но Дайске приходит к ней снова и снова, смеется, подолгу болтает, целует, готовит ужин, ловит на поле ее взгляд, все увереннее улыбаясь.И она все не может поставить последнюю точку.