Май. День пятый. (1/2)
Среда 10:35. Нару проснулся позже обычного – Лин уже уехал забрать записи прошедшей ночи из приюта, Мадока уехала еще вчера в больницу. Молодой человек впервые за долгое время в одиночестве добирался из офиса в съемную квартиру и обратно – готовиться к собранию их безумного коллектива. За прошедшие сутки, прикинул Нару, все уже должны были что-нибудь накопать. Особенно большие надежды он возлагал на Хару и Такигаво, которые должны были пойти в администрацию района.
Оливер на ощупь включил свет – когда нет ни Май, ни Лина, некому одергивать тяжелые шторы на окнах. В офисе было неприветливо холодно и пусто. Когда все изменилось? Нару небрежно повесил пальто и вышел на кухню – сосущее чувство одиночества лишь усилилось – в глаза парню бросился новенький синий сервиз, замена разбитого. Он отчетливо помнил, как коробку с фарфоровыми чайными комплектами приволокла Танияма, счастливо улыбаясь… В тот день было холодно – осень настойчиво сообщала о своем приходе ледяными дождем с ветром и противной грязью под ногами. Накануне была выдача зарплаты. Немногочисленные сотрудники ЛПИС решили это сегодня отметить: Аяко и Масако принесли домашние сладости, Хосе – многочисленные подарки поклонниц, Джон принес фрукты из приходского сада, а Ясухаро несколько сортов рассыпного чая. Май задерживалась и все чувствовали себя несколько не в своей тарелке под ледяными взглядами Оливера.
Когда же подросток наконец появился, все были ошарашены ее видом. Май протиснулась в дверь боком, любовно прижимая к груди крупную коробку, в которой что-то бренчало. С девочки стекали ручейки воды – Май была мокрая, холодная, но счастливая. Громогласно поздоровавшись со всеми и, мастерски игнорируя фирменное ?Май, ты опоздала?, Танияма скрылась на кухне. Аяко кинулась следом, ворча по поводу грязных следов, оставляемых подростком.
Через минут двадцать обе представительницы прекрасного пола появились с большими подносами, на которых в облачках пара поблескивал новенький сервиз…- Хватит, - рявкнул на себя Нару, вырывая из невыносимо ярких воспоминаний. Ему негде прятаться от образов Май.
Девушка успела наследить везде, включая его душу. Куда не глянь – чувствуется рука шатенки. Казалось, что вот-вот она появится из-за угла со своей дурацкой улыбкой на лице и спросит очередную глупость. Порой ему казалось, что она спрашивает не ради ответа, а ради самого вопроса. Это раздражало, и он отправлял ее к книжной полке. Май читала все, что он ей советовал. А когда натыкалась на совсем непонятные ей вещи, шла спрашивать у Лина. С последним, кстати, у девушки сложились весьма дружеские отношения. Мужчина перестал открыто игнорировать Май, а она с явной охотой вызывалась тому помогать. Чего не скажешь о самом Оливере.
Нару заметил, что Май стала его не то, чтобы сторониться, но как бы отдаляться – держать дистанцию. Она больше не пыталась оставаться с ним наедине или заговорить без дела. Порой он чувствовал долгие непонятные взгляды девушки, но не мог их поймать – стоило на секунду им встретиться глазами, как Май их отводила и отходила с кем-нибудь поговорить. Словно не хотела нарушать границы его комфорта.
Танияма, несмотря на все шпильки окружающих, была не глупой. У нее были развиты и, ставшая знаменитой, интуиция, и внимательность к мелочам, любопытство и готовность изучать новое. Хотя нельзя было сказать, что это стремление распространялось на школьные науки. Не на все, по крайней мере.
Нару легонько постучал ложкой по краю чашки, стряхивая налипшие чаинки и отпил горячего напитка – пока шел от автобусной остановки, он успел продрогнуть. Парень покинул кухню и вышел в их небольшую, но достаточно просторную приемную. Почти сразу его внимание переключилось на стол Май. Там царил несвойственные его хозяйке порядок: после того как Мадоко разбила об стену за ним старый сервиз, Аяко все тщательно прибрала и на столешнице, и вокруг самого стола. Подобный порядок на месте привычной горы неразобранных бумаг резал глаз. Нару подошел к рабочему месту Таниямы. Как обычно, куча ?полезных? миленьких вещичек: ворохи цветных стикеров, блокнотиков и календариков с всевозможными пометками. С легким отвращением Нару щелкнул огромный ком перьев на пружинке, закрепленной на тоненькой ручке. Перья закачались. Оливер тут же вспомнил, как Май, задумавшись, потерла этим недоразумением под носом и оглушительно расчихалась.
Без Май тихо. С Май громко, шумно, беспорядочно… весело.
Оливер оставил в покое ручку и прошел в свой кабинет. Уже закрывая дверь, он услышал, как входит Лин, тихо ругаясь на что-то смесью японского и китайского. Тут влияние Май меньше. Всего пара мелочей и те сброшены в нижний ящик стола, чтобы не отвлекали. Молодой человек сел в компьютерное кресло и расслабленно откинулся на спинку… Краем глаза Лин успел заметить, как его подопечный скрывается за дверью своего кабинета. На автомате, мужчина также отметил, что с кухни идет запах горячего чая, пальто Оливера еще холодное, а розовый шарик перьев на ручке Таниямы весело болтается. Лин грустно улыбнулся – ему тоже не хватало Май. С ней Нару больше напоминал подростка, чем в обычное время… Хватит. Хватит цепляться за то, что сейчас потеряно. Эти чувства не вернут Май. Лин, выбрасывая лишние мысли, подошел к своему рабочему месту и включил компьютер и экраны. Пока операционная система загружалась, мужчина вытащил из нескольких пластиковых пакетов коробки с записью – недавнее обновление оборудования заменило уже старомодные кассеты на диски, да и камеры стали значительно легче и удобнее к транспортировке и установке. Для ускорения процесса просмотра материалов, Лин подсоединил несколько дисководов. Теперь его стол напоминал его рабочее пространство на местах поиска призраков: огромное количество проводов, экраны и чашка кофе. Правда сейчас ему, как когда-то, пришлось ее готовить себе самостоятельно. Лин наконец завершил приготовления и вставил первые шесть дисков, разделив все три экрана пополам. Запустив произведение записей, он откинулся на спинку кресла и стал следить за звуковыми дорожками, готовясь подключиться к любому из видео для прослушивания. Но обычно извивающиеся строчки звука сейчас были ровными, даже эффекта шумов самих микрофонов не было. Лишь изредка в двух коридорах, запечатленных на видео, проносились сквозняки. Лин сильнее ускорил воспроизведение, стремясь как можно скорее подойди к названному директором времени: 20:43.
Надежда Лина оправдалась – до 20 часов звуковая дорожка оставалась спокойной, но в 20:01, все видео одновременно пошли рябью и стали более ?зернистыми?. Потом появилась ОНА. Рядом, всего в шаге от двери в кабинет директора, возникла сначала легкая тень, дымка, но потом она стала набирать силу. Прямо из воздуха появлялась знакомая Лину фигура подростка с короткой стрижкой, ладным стройным телом, в темных шортах, футболке под расстегнутой толстовкой. Май. Голова девушки была низко опущена. Вся ее фигура излучала слабость и покорность. Экран снова мигнул и позади Таниямы возник другой дух, также хорошо знакомый Лину.- НАРУ! – китаец опасно отклонился назад и извернулся, не отводя взгляда от фигуры, стоящей за Май.- Что случилось? – Оливер с неохотой вышел в приемную и подошел к другу. Однако стоило ему увидеть то, что встревожило Лина, вся вялость слетела с парня, словно ее и не было.
На мониторе отчетливо было видно ЕГО. Джин. С болезненно-печальным выражением лица он стоял и смотрел в спину девушки, которая не двигалась. Молодой человек на записи медленно поднял руку в ее сторону, но его словно что-то держало. Что-то не пускало его к Май. Нару, сам того не понимая, отзеркалил действия брата, касаясь плеча сосредоточенного друга. Лин вздрогнул, но не отвел взгляда от экрана.
Неожиданно Май сильно вздрогнула и подняла голову. Нару резко втянул в себя воздух – пустые безвольные глаза Таниямы были направлены прямо в камеру. Джин также дернулся и смог сделать шаг вперед. Казалось, что он вот-вот сможет схватить Май, но та шагнула вперед, ?моргнула? и исчезла. Лицо Джина испуганно исказилось, и он кинулся по направлению к лестнице. Экран вдруг побелел, а затем выключился. Не дожидаясь, пока Лин впустую пощелкает кнопками, Нару кинулся за записью, на которую они больше всего рассчитывали: Оливер лично устанавливал камеру так, чтобы видно было расчищенный ими спуск в подземелье. Отыскав нужный диск, он метнулся назад и чуть дрожащими руками достал болванку. Лин уж вытащил прошлые диски и вставил новый. В этот раз он развернул плеер на весь экран и сразу отмотал на нужное время. Оба мужчины заметно нервничали. Колонки наполнились шипением, которое быстро сменили чьи-то призрачные перешептывания, постукивания, смех давно ушедших в небытие голосов. Тихое, но угрожающе-знакомое рычание собаки.
Все смолкло – в помещение вошла Май. Ее ноги в черных кедах еле-еле касались раскрошившейся посеревшей плитки. В помещении был котел. Полупрозрачный, он казался менее реальным, чем висящая в воздухе девушка. От этого было довольно жутко.
Немного поколебавшись у самого входа, фигурка Таниямы переместилась и вновь застыла прямо над люком. Почти сразу же в помещении появился и Джин. Бросив на камеры косой взгляд, молодой человек потянулся к Май. И снова, едва зрителям начинало казаться, что он вот-вот коснется их подруги, как та исчезла. Джин растеряно потоптался на месте, но затем исчез на том же месте, что и Май мгновение назад. Экран стремительно побелел и выключился. Нару стоял, опершись на стол двумя руками и глядя на экран исподлобья. В его глазах пылало пламя злости, паники и легкого ужаса. Он, во сне, был внизу, но там, в эпицентре чужих воспоминаний, он не до конца понимал всей глубины проблемы Май. Увидев же ее глаза через экран, он понял – Джин ошибся и времени почти нет. Май уже не помнит себя прежнюю, чужие воспоминания стали занимать практически все ее сердце, забирая из него образы тех, кого любила Май.
Лин медленно вытащил диск с только что просмотренной записью. Он отчетливо понимал, что они только что увидели.
- Нару, - прочистив горло, начал Лин, - мы должны не позже пятницы со всем разобраться. Надо поторопить остальных со сбором информации.- Забудь то, что видел. Никому ни слова, - после непродолжительной паузы отозвался Оливер. Его подташнивало, - достаточно того, что это видели мы. Я дам сегодня последние подготовительные распоряжения. Самое позднее, завтра вечером, мы отправимся репетировать в приходской дом, о котором говорил Джон. А в пятницу начнем работать в самом приюте.- Ты уже придумал, как освободить тело Май от ?гостьи??- Мне нужно имя. Мы точно знаем, что она потрясающе рисовала. На картинках из сторожки, к сожалению, были только инициалы. Однако картинка с собакой в кабинете была и вовсе без подписи автора, только обращение к директору, некой Гогоро Мисаки. Мне не нравится это.- Еще бы.- Всем привет, - в дверном проеме показалась голова Аяко.- Здравствуйте, - улыбнулся Лин.- Почему вы тут? – холодно оборвал старших Нару, - разве Мадоко не отправила вас домой?- Фу, какой ты грубый, - деланно надулась Мацузаки. Но даже сквозь напускную веселость, отчетливо было видно сильную усталость, а вымученная улыбка демонстрировала еще и эмоциональный дискомфорт, - я была уже дома. Мадоко отправила меня уже вчера вечером. Так что я из дома приехала. Даже в больницу не заезжала.- Хорошо, - медленно кивнул Нару.- Чаю? – женщина посмотрела на Оливера, но потом перевела взгляд на Лина, - или кофе? Мужчины дружно кивнули, и Аяко, улыбнувшись, ушла на кухню. Нару проводил ее неодобрительным взглядом – мико оказалась под слишком сильным влиянием призрака и Май одновременно. Если его отправляло в воспоминания от любой мелочи, то думать о том, как чувствует себя Аяко ему не хотелось. Женщина явно переживала о подростке, но и девочку-призрак ей тоже было жалко. Она не сможет выбрать, когда это будет необходимо, кого-то одного. Аяко была сломана.- Всем привет, - раскатисто от самых дверей прокричал Такигаво. Рядом с монахом застыла как всегда бледная Хару.- Проходите, - кивнул вновь прибывшим Нару.
- Вам чаю или кофе? – выглянула Аяко.- Чай, - улыбнулась Масако.- А мне кофе – я всю ночь не спал, - молодой человек демонстративно потянулся, зевая.- Мне тоже кофе, пожалуйста, - выглянул из-за плеча монаха, Ясухаро.- Я помогу, - тут же возник Джон и, обогнув столпившихся друзей, юркнул на кухню с небольшой корзиной в руках. Пока Браун и Мацузаки готовили напитки, остальные расселись по своим местам и стали копаться в заметках. Оливер, в который раз, отметил, насколько разные у него сотрудники. Бумаги Ясухаро были рассортированы и подшиты степлером. У Масако также записи были аккуратными – в небольшом ежедневнике с золотым тиснением.Аяко, которая уже села после раздачи чашек, копалась в разношерстных листках: тут были и салфетки, и листы из календаря, рекламные проспектики и прочие представители бумажного мира. Грустнее всего было у монаха. Музыкант старательно выглаживал ладонями на коленях смятые листы с нотами, поверх которых шли непонятные загогулины.
Джон поймал блуждающий взгляд Нару и чуть неловко улыбнулся – у него в руках не было никаких бумаг. Оливер удивленно поднял бровь. Браун не был похож на человека, пренебрегающего своими обязанностями.- Позвольте мне начать, - приподнялся священник.- Хорошо, - кивнул ему Нару.- Завтра мы можем приступить к репетиции в приходском доме… точнее под ним. Это было первое, о чем я хотел сказать. Теперь по поводу здания приюта. Я встретился вчера с отцом Си – это очень пожилой священник, - Джон достал из кармана пожелтевший конверт, - ему предложили это здание в 1968 году, спустя три месяца после закрытия приюта.
- А как же спортзалы? О которых говорил Моторо-сан? – Лин удивленно посмотрел на Джона.- Не было никаких спортзалов, - покачал головой Браун. Как и не было промежутка времени между закрытием приюта и постройкой нового.
- Я тоже нашел немного об этом, - вмешался Ясухаро.
- Что именно? – Нару внимательно посмотрел на студента. Тот уже успел взять с себя в руки и от слепого страха на крыше больницы ничего не осталось.- Приют закрыли в самом конце октября 1967 года. Моторо Котаро, дед нашего директора, обратился в одну местную газетенку, прося опубликовать статью о ?Незаконной продаже детей?. Он смог обнаружить, что прошлый директор отдала на усыновление множество детей, которые после этого исчезали. В администрации все было чисто – дети отправлялись в новые семьи, однако связаться с ними было невозможно. То ли госпожа Гогоро была гением, то ли она продавала детей в незаконные организации, которых в то время было много. Про гениальность этой женщины Моторо написал из-за того, что по словам Гогоро-сан, все дети были усыновлены семьями из-за границы.- Как такое возможно? – Такигаво возмущенно вскинул голову, - мы были в совете и там мы нашли письма приютских детей, написанных ими из новых семей. Моторо-сан просто хотел возглавить приют…- Нет, это не так, - перебил Ясухаро, поднимая руку, - Моторо-сан был заинтересован в приюте, но лишь морально. У него было приличное состояние, которое он вкладывал в приюты по всей стране. Я нашел несколько документов об этом. А также мне попалась очень интересная жалоба от него. Он спрашивал в совете, почему обещания построить спортивные залы НА свободной территории приюта не было реализованы? Почему вместо строительства, совет решил разрушить ВТОРОЕ здание приюта.- Второе? – Аяко растерянно переводила взгляд с Ясухаро на монаха. Последний тоже выглядел ошарашено.