Si te mori, non potes bis mori (1/1)
Но какими бы полными ни были наши сосуды, рано или поздно мы выпьем до дна друг друга.Oxxxymiron, ЛСП – Мне скучно жить. Снова оказавшись в Санкт-Петербурге, Мирон вернулся в пустую квартиру. Пыль осела на комоде, на мебели в кухне, на кофейном столике в спальне. Постель была аккуратно заправлена, маленькая записка лежала и Мирон даже не хочет её читать, ведь знает что там. Кинув сумку куда подальше и отключив телефон, решил принять единственно-верное решение наверно за всю свою жизнь. Так, считал лично он.
Прошло больше двух недель, как он уехал в Архангельск в командировку, как увидел его и осознал, что было хуёвой затеей изначально затевать сам виноват во всём.? – раздавался внутренний голос Мирона в голове, пока тот, сидел около батареи и глотал виски. Не выдержав, Мирон с утробным рыком кинул со всей дури бутылку в стену, и тёмная жидкость разливалась пятном по старым обшарпанным обоям. – Сука! Зачем! Ну, почему?! Почему именно он?! Уйди из моей головы! Кричав в стену, Мирон несколько раз ударил о неё же, разбивая снова костяшки, делая на них глубокие ранки. Кровь сочилась из ран, но Мирону было как-то плевать на всё. Ему было всё плевать, лишь бы увидеть этого ангела, или... Лучше не видеть, иначе он сделает ещё больнее Глебу. – Глеб... Упав на пол, Мирон смотрел в потолок и мечтал лишь о двух вещах – либо умереть, либо увидеть Глеба.
Воспоминания крутились в голове, мешаясь в один некий кинофильм, становясь полноценным произведением.
Как впервые увидел мальчика на фото, совсем маленьким, с мокрыми глазами и поджатыми губами, когда матушка его забирала с детской площадки, а неподалёку стоял его отец. Следующее воспоминание, показывало белокурого мальца в машине, с кровавым подтёком на голове, среди мёртвых родителей, и лишь один он выжил, парень с белокурыми волосами.
Самое яркое, что помнил Мирон, это то как увидел этого белокурого ангела высоким, худым с длинными волосами и мёртвым взглядом, когда устроился учителем литературы в школу, где случайно оказался он, да и в классе, который он взял под крыло. Чисто по стечению обстоятельств, надо было решить дела в группировке и не в самом лучшем месте – в клубе, где работал случайно малец. Это красивое худое и костлявое тело танцевало возле шеста, в красивом белье и на высоких каблуках. Как он сам сидел и ничего не понимал, а когда Сева подозвал его к себе, тогда он многое понял. После же, он узнал, что белокурый – сирота и таким способом зарабатывает на жизнь и университет.
Он не знал, к чему приведёт его приказ. Но, что делать. Пришлось заботиться, стараться охранять, но не сберёг. И теперь, сам же предав, вернулся и просил прощения и снова поддался бегству. Какая низость, Мирон.
В таком состоянии Мирон пробыл неделю, а последние три дня он и вовсе не спал. В комнате уже закрепился запах дешёвого виски и сигарет. Галлюцинации начали наполнять его комнату с ещё большим усилием, они являлись в виде всех его друзей и врагов, от задир с Оксфорда и друзей с Гринпарка, до членов его ОПГ и заклятых врагов. Все ему твердили, какое он ничтожество и тут он видит своего старого то ли друга, то ли соратника Севу. – Ну привет, жидяря. И к чему тебя привели погони за этой шлюхой? – выдал он, плююясь кислотными словами, давя на сердце и разум. – Заткнись! – закричал Мирон в пустоту. Алкоголь и сигареты затуманивали разум. В сторону галлюцинации с Севой полетела бутылка и она разбилась так же, как и желание Мирона жить, но галлюцинация не пропала, лишь начала на него идти, смеясь. – И это всё, что ты можешь? – от Севы начал издаваться токсичный хохот. – Ты жалок, Мирон. – Заткнись, тварь... Мирон бросился на галлюцинацию, но упал на осколки от бутылки виски. – Вот дерьмо... Всё тело Мирона было в осколках и крови. Его не хило вело от спирта, голова кружилась, а боль не чувствовалась нигде, лишь в грудной клетке.
– Плевать... Он оборачивается, что бы дойти до кровати, чтобы лечь и забыться во сне, но видит Глеба и Олега, стоящих около кровати. Не успел Мирон и слова произнести, как Глеб начал кричать. – Ты вообще осознаёшь, что ты наделал? – вскрикнул Глеб, заходясь в рыданиях. – Я тебя ненавижу! – Глеб, прости меня, я всё исправлю.. – Мирон не верил, что его Глеб мог так сказать, он начал пятиться назад. – Да лучше бы ты сдох взаправду. – сказал Олег с ненавистью, кладя руки на плечи Голубина. – Ты мне жизнь сломал, не хочу тебя видеть!
И силуэты Глеба с Олегом растворились в воздухе, оставляя Мирона наедине с собой. – Ну раз так, то мне не остаётся другого выбора... Всё, равно давно хотел это сделать.. Мирон открыл полку и взял от туда верёвку и сделал из неё кое-как петлю. Всё подготовив, он решился на этот шаг. Вновь появился силуэт Глеба. Всё те же пшеничные волосы, как и восемь лет назад. Пухлые губы и глаза.. Глаза болотного цвета, кожа цвета молока с водой, россыпь паутин из вен и такой родной до боли голос. – Ты жалок, не понимаю, как я мог тебя любить, поскорей бы момент твоей смерти настал. – с такой едкой желчью в словах произнёс это Глеб, опираясь на косяк в спальне, наблюдая за Мироном. – Как скажешь, мой белокурый Ангел.. Увидев кровь на своих руках от осколков стекла, Мирон слегка хмыкнул и вновь взглянул на Глеба, который через пару секунд растворился в пустоте комнаты. Встав на табуретку и накинув петлю, Мирон сделал глубокий вдох и расправил руки...