Глава одиннадцатая (1/1)
Может быть, впервые, Глеб почувствовал реальную нежность, и то самое чувство. Любовь. Он поддался навстречу и ответил на столь мягкий поцелуй, наполовину вылезая из ванны и капая на пол водой. Белокурый мягко положил руки на плечи мужчины и прикрыл глаза, отдаваясь. Отдавая всю свою нежность и любовь Мирону, он делился этим всем с ним. Язык мягко скользил по языку Фёдорова, слегка мазая дёсны и зубы, прикусывая губы. От нежности к страсти, один шаг. Мирон продолжил мягко и очень нежно сминать губы Глеба в поцелуе, проводя языком по губам и приближаясь всё ближе и ближе. Сердце давно уже норовило разбить рёбра и выпрыгнуть на ружу, от таких приключений. Ладони аккуратно гладили щёки мальчишки, по телу прошёл табун мурашек.
?С ума сойти, как же это приятно он целуется, теперь понятно, почему в клубе он так дорого стоил..? - промелькнуло в голове у Мирона. Глеб набирал обороты, всё больше отдавая себя, целуя, как в последний раз. Он уже наполовину вылез в ванны, мокрый и в пене, Господи, как это сексуально и пошло. Подросток кусал губы мужчины, впиваясь ногтями в его плечи, прижимаясь к нему, как можно сильнее. В перерыве от поцелуев, он громко дышал и прошептал:
– Я... Х-хочу... Но, б-боюсь...
Он смотрел на Мирона пошло, томно, кусая свои пухлые губы и открывая красивый вид на его худое как скелет тело. Мирон уверенно обнял парня, прижимая к себе, прикусывая губу. Мужчина пальцами проводил по всему телу Глеба, переходя поцелуями на шею. Руки тем временем начали ласкать горошинки сосков, прижимаясь всё ближе и ближе, сокращая расстояние до минимума. Поднявшись в ванне, утаскивая за собой Мирона, Глеб нежно втянул того в поцелуй, царапая плечи и лопатки Фёдорову. Он тяжело выдыхал, почти что со стоном, заглядывая в холодные глаза, как океаны, Мирона. хорошо. Хочется, чтобы этот момент продолжался дальше. Впервые, ему реально хочется этого. Но, с Мироном это все по-другому. Мирон судорожно расстегнул пуговицы на своей рубашке, ему стало жарко как в аду, и этот ад, его сожжёт. Он продолжал покрывать тело Голубина поцелуями, спускаясь всё ниже и ниже.. Пока не дошёл к самому интересному. Нисколько не растерявшись, Фёдоров взял член парнишки в плен своего горячего рта и начал нежно его облизывать. Когда губы мужчины сомкнулись на столь юной плоти, Глеб широко распахнул глаза и запрокинул голову назад, выдыхая. Тонкая рука легла на затылок Фёдорова, другая же, прикрывала рот, от столь громких стонов, как-то стыдно всё-таки было. Было мученически приятно, когда горячий язык рисовал какие-то узоры на члене Голубина. Мирон стал интенсивно двигать головой, заглатывая на всю длину и при этом не чувствуя никакого дискомфорта. У самого адреналин в крови зашкаливал, член уже давно встал колом и давил из-за пряжки ремня на брюках – он не успел их ещё скинуть и начинал сходить с ума от такого крышесносного возбуждения. Фёдоров старательно, очень тщательно вылизывал каждый сантиметр плоти мальчишки. Кто бы мог подумать, что ему так снесёт крышу только от того, что он делает Глебу минет, вообще кому-либо? Мельком взглянув на парнишу, Мирон почти что задохнулся от такого вида Глеба: горячего, сексуального, с запрокинутой головой... Господи, от одного только вида его такого ангела, Фёдоров уже был готов кончить, даже не прикоснувшись к себе. Щёки белокурого залились густой краской, а пухлые, искусанные губы так и ловили воздух, с стоном. Было ужасно стыдно, неприлично и эротично. Крышу рвало пиздец, эйфория накатывала и мурашками ходила по худому телу подростка.
– Я... Мир.. я... Аах..~
Подросток неудержавшись, затрясся и излился прямо в горячий, глубокий рот Фёдорова, не сдерживая стона. Волна безумного наслаждения прошлась по всему телу, от кончиков пальцев на ногах, до светлой макушки. Мирон через силу проглотил сперму и отлип от ещё дёргающегося от возбуждения члена. Затем он кое-как поднялся и впился в губы Голубина мягким, но в тоже время страстным поцелуем. Его ладони мягко сжимали ягодицы парня. Член уже знатно ныл в штанах и Фёдоров наспех расстегнул ремень и спустил свои брюки вместе с боксёрами, кидая их куда-то в сторону. Возбуждение всё нарастало лавиной, накатывая с головой. Фёдоров прикусил плечо Глеба, но тут же зализывая место укуса. Глеб переминался с ноги на ногу, отвечая на поцелуи, ловя каждое движение своим телом. Красные щеки, полузакрытые веки, и приоткрытые пухлые губы - срывало голову сильнее, чем оно должно было. Он шлюха, и привык притворяется, но, с Мироном, он не хотел притворяться, это банально было не возможно. Фейвервек эмоций и чувств переполнял мальчишку. Тонкие пальцы блуждали по голому торсу Мирона, и наконец спустились к напряжённому органу и аккуратно обхватили его в кольцо, слегка сжимая. Тонкие пальцы аккуратно выводили узоры на члене, большим пальцем обводя головку по кругу и скользя руками по всей длине. Полностью раздевшись, Мирон подхватил Глеба под коленки, тем самым заставляя парня обхватить ногами его торс. Затем, не прекращая целовать каждый сантиметр тела Глеба, Фёдоров медленно и осторожно опустился в джакузи, тем временем снова вернувшись к соскам парня. Он облизывал, покусывя и зализывая, попутно теребя пальцами другой сосок. В голове давно уже не было никаких мыслей, кроме развратного Глеба, который был сейчас так близко. Кровь в жилах бушевала, зрачки расширились, затемнив собой всю радужку от чего те стали почти что полностью чёрными. Мирон прижимал к себе Глеба всё ближе, а от ощущения тонкой руки на своем члене, мужчина старался не кончить так сразу. – Не боишься?..
Глеб наклонился к уху Мирона и прикусил за мочку, видя языком до шеи, до уровня воды с пеной. Вода немного остывала, но, в этот момент времени, это не имело значения. Под водой рука скользила легче, и было проще, и более развратнее.
– Яя... Мир, ты, ты серьёзно этог-го хо-хочешь?... – он посмотрел на Фёдорова серьёзно.
Для Глеба, никогда секс не имел особого значения, но с Мироном было всё по-другому. Совершенно по-другому. Он хотел, чтобы это был не простой перепихон, а больше. Он хотел чтобы Мирон его любил по-настоящему. Больше всего хотел. Чтобы это не было из жалости.
– Мир?... – Я .. Хочу этого, Ангел, и не боюсь.
Мирон втянул парня в глубокий, нежный, тягучий поцелуй, прижимаясь всем телом. Ему хотелось больше тактильных ощущений, больше контакта кожи с кожей. Ему хотелось сейчас отдаться чувству любви и нежности с головой. Сейчас для него ничего не имело больше значения, только Глеб, такой красивый... Пошлый... Развратный...Глеб ответил на поцелуй, не менее страстно, чем мужчина. Он не напрягался в движениях с рукой, особое просто, наверное умение. Доводить лишь лёгкими движениями, больше ощущений было. Возбуждение достигло своего пика и Фёдоров громко выдохнул и матернулся, готовый уже кончить только от одних лёгких прикосновений пальцев Голубина. Глеб тихо вздыхал, упираясь лбом в кафель сзади Мирона, запуская руки в свои мокрые волосы. Хотелось большего.
– Мир.. я.. Мирон прикусил мочку уха Глеба, тяжело дыша. Руки обвились вокруг талии парня, а мозг уже давно перестал соображать. Фёдоров принялся целовать грудь паренька, оставляя засосы. Он прижался своим членом к члену Голубина, создавая трение и сразу же после этого мужчина упал в эйфорию, а с губ сорвался громкий выдох с лёгким стоном. – На-надеюсь понравилось...
Глеб чуть улыбнулся, пытаясь встать с мужчины. Он хотел ополоснуться, смыть с себя сперму и пену, как иронично. Ещё после такого, он хотел сгореть со стыда и провалиться под землю, или упасть в кровать и уснуть.
– Мир.. встань пожалуйста.. Глеб понемногу, переставал заикаться, и это было хорошо, пиздец как хорошо. Мирон встал, и немного отстранившись, начал смывать с себя остатки своей собственной спермы. После этого Фёдоров плеснул себе в лицо водой и затем расслаблено опёрся на кафель, закрыв глаза и немного загнанно дыша. Посмотрев бегло на Мирона, Глеб слабо стоял на своих двух, но включил лейку от душа и начал поливать себя горячей водой, прижимая эту лейку к себе. Он ошибся. Это было лишь удовлетворение плотских желаний, и не более. И, он рассчитывал на другое? Какой же он дурак...Белокурый выключил воду и взяв большое полотенце, завернулся в него, и шлёпая мокрыми ногами, босиком ушёл в спальню, с поникший головой проходя мимо Мирона и оставляя его наедине с мыслями. Через пару минут после того как Глеб ушёл, Мирон опомнился. Он вылез из джакузи, обтерся полотенцем, накинул на себя халат, который висел рядом с полотенцами и вышел. Пройдя в комнату, где сидел Глеб с поникшей головой, Мирона в душе что-то болезненно сжалось. Подойдя поближе и присев на корты напротив Голубина, Фёдоров тихо прошептал, пытаясь заглянуть тому в глаза.
– Хэй, Глеб, что такое?.. Ты чего? – голос обеспокоенный. Мужчина облизнул пересохшие губы. Глеб не поднимал на него взгляд. Несколько капелек упало на голые бёдра.
– Н-ничего... Всё отлич-чно... Глеб смахнул запястьем с щеки слезу и забрался на кровать с ногами, укрываясь одеялом. Что он хотел? С ним всегда будут обращаться как с проституткой, и... Ему больно от этого. Самое больно, что он доверился.
– Всё... От-отлично.... – Глеб, ну чего ты? – Мирон забрался на кровать и приблизился к парню со спины. Мужчина запустил пальцы в волосы Голубина, нежно поглаживая. – Глеб, скажи, что случилось?
Голос спокойный, даже нежный. Большим пальцем, Мирон начал стирать слёзы с щек Глеба. Ему было серпом по яйцам видеть малого таким. В подсознании проснулся червячок страха, что он где-то допустил ошибку и сердце пропустило несколько ударов. Ему хотелось прижать Глеба поближе к себе, спрятать его от жестокости этого мира. Повинуясь мимолётному порыву, мужчина немного опустил одеяло и притянул мальчика к себе, целуя лоб и щёки, которые были мокрыми от слёз. – Глеб... Тшшш... Не плачь, прошу тебя... Глеб, я не причиню тебе вреда, поверь мне. Мне незачем этого делать... Когда его взяли на руки, белокурый отпихнул Мирона в грудь и отодвинулся от него, как-то, грустно смотря на него.
– Мирон... Прошу не на-надо... Глеб завернулся в одеяло, стесняясь своей наготы и.. наверное просто не хотел, больше показывать и так видное всем худое тельце. Ему было стыдно и больно. Зачем он ответил на тот поцелуй? Он метался в чувствах и смятениях, не зная, что ему делать. Ему больно. Он боялся его. – Я... Мирон, знаю, что т-ты хочешь... Просто вот... Так и всё, но... П-прошу, не надо... – Okay, Глеб, хорошо. Мирон поджал губы, а затем встал и вышел из комнаты на балкон, захватив с собой пачку сигарет. Свежий воздух немного отрезвлял и успокаивал, а лёгкий ветерок приносил приятную прохладу. Фёдоров закурил сигарету и опять погрузился в свои мысли, анализируя всё своё поведение в последние несколько дней. Время от времени мужчина кусал губы, его взгляд блуждал то по своим ладоням, то устремлялся куда-то вдаль, за горизонт. Прошло ещё десять минут. За это время, Мирон уже затянулсятретьей сигаретой, но не обращал на это особого внимания, как будто так всё и должно быть. Мирон решил, что лучше сейчас вообще не лезть в личное пространство Глеба, пока парень, да и сам Мирон не разберётся в своих эмоциях и чувствах. Изящные пальцы мужчины крутили в ладони пачку от Marlboro, а изо рта вышла очередная струйка дыма. Когда мужчина вернулся а дом, спустя может минут сорок, пушистый загнанный комок света спал и сопел, завёрнутый в одеяло. Он выглядел очень мило, подобрав под себя ноги и устроив руки лодочкой около лица. Глеб был одновременно невинным и таким осквернённым, что это просто не укладывалось в голове. Было уже Глеб проспал больше суток, не просыпаясь, иногда кашляя, и сильнее кутаясь в одеяло. У него вновь поднялась температура и кашель лишь усилился. Мирон всё это время сидел неподалеку от спящего Глеба, а вернее на кресле рядом с кроватью, и читал книгу. Когда мужчина услышал кашель со стороны парня, сразу же пошёл за таблетками. Потрогав лоб Глеба, Фёдоров не теряя времени сразу же намочил полотенце и положил его на лоб Голубина, чтобы жар хоть немного спал. После этого Мирон, с неким усилием смог запихнуть таблетку Глебу в рот. Мужчина прикрыл лицо ладонью и тяжело вздохнул.
Фёдоров ушёл на кухню, ибо в нём проснулось чувство голода за такое-то короткое время. Открыв холодильник, мужчина взял лоток с мясом, затем вынул хлеб и состряпал себе что-то наподобие бургера. Мужчина сел за стол и понемногу начал есть, поглядывая в окно. Потом, съев похожее на бургер, он достал себе коньяка и налив в стакан, чуть отпил из него, вставая около окна, смотря на зимний сад. Сегодня была лунная ночь и снег искрился. Ничто не предвещало беды.