Дурашка (БоссПимп) (1/1)

Иногда (читай: почти всегда) Стас напоминал ребёнка. Высокое, блять, дитя, любящее курить и пить кофе на голодный желудок, порой кладущее болт на питание и режим и евшее какую-то хреновину, о которой ему даже думать было нельзя.?Я пишу альбом?,— говорил Стас.?У меня времени не было?,?— отвечал парень.?Я забыл…?Игорь на это лишь качал головой, не злясь, но и не одобряя такой расклад. Стас смотрел на него огромными глазами, как сраный шрековский Кот или раненый Бэмби, вроде как извиняясь, хоть было не за что: по факту, страдать будет сам Стас, а Игорь здесь?— грозный страж его диет и правильного питания. Однако Лавров так же понимал, что жёстко контролировать Конченкова есть как минимум неправильно, а вообще?— нереально, ведь стиль жизни у них попросту не позволяет им соблюдать какие-либо режимы.Как итог, Стас сначала нарушает режим, потом лежит пластом, чуть не помирая, два дня соблюдает диету, а после, решая, что само пройдет, бросает эту хрень, как только становится лучше. Он живёт спокойно некоторое время, а потом все повторяется. Игорь злится, иногда читает нотации, от которых толку?— ноль. Потом Лаврову не остаётся ничего, кроме как по возможности напоминать Стасу о приемах пищи, готовить ему, насильно кормить в случае, когда тот упорно твердит, что он не голоден.Когда Стасу плохо, у него в лице вся боль вселенной. Игорю самому больно становилось, стоило ему только взглянуть на него. Он так хотел избавить его от этой боли, хотя бы как-то помочь, почему всеми силами старался.Но иногда Лавров лажал?— всё-таки если Стас не хочет, то бороться сложно. Например, как сейчас. Стас проснулся утром, и Игорь?— вместе с ним, слыша громкое болезненное мычание.—?Плохо? —?хрипел Лавров.—?Хуево.—?До ванной дойдешь?—?Пока не надо.А больше слов и не нужно. Игорь поднялся с постели, ибо забить никак не мог, нашёл полупустую пачку панкреатина и ещё несколько блистеров с лекарством, достал из холодильника йогурт и поставил на стол, чтобы тот слегка согрелся, а то им только простуды не хватало. В ход шли овсянка, гречка и грудка на пару (хвала технологиям и создателю мультиварки).За завтраком Стас вновь смотрел виновато, извинялся, что Игорю приходится с ним возиться. Лавров назвал его долбоебом и нежно погладил по голове, растрепал волосы, мягко улыбаясь. Ну не дурашка ли?Хорошо, если им никуда не надо и можно давить матрас дома.Но сегодня же концерт, а это попросту великолепно.Стас мучился, но молчал. Сгибался пополам, но не издал ни звука, лишь бы не сорвать концерт и не расстраивать ребят и фанатов, ведь последние так долго их ждали. Он честно пытался выстоять до конца, пока его желудок едва не выворачивало. Он же мальчик сильный, думал Конченков. Игорь же озабоченно поглядывал на горе-героя, готовясь ловить его в любой момент. Под маской лица Стаса не видно, но Игорь словно кожей ощущал, как ему тяжко, а это уже невыносимо даже для него. Голос срывается. Стоит Конченков так, будто реально сейчас упадёт.Они отыграли часть концерта, после чего Игорь решил сворачиваться. В гримерке им очень весело, и Лавров ненадолго обнял Стаса за плечи, пока они одни, безмолвно интересуясь его состоянием.—?Теперь строго по режиму,?— чуть ли не шепчет Конченков.—?Ты так каждый раз говоришь. И прошлый не был исключением.Стас кое-как улыбался, и вновь этот виноватый взгляд нашкодившего пятилетки. Игорь еле нашел в себе силы, чтобы не прижать этого дурашку к своей груди и не зацеловать, пока он такой беспомощный.—?Собирайся давай. Нам ещё в аптеку надо,?— летит ему в ответ.Когда они вернулись к себе, Игорь обнял его со спины, кладя широкую ладонь на живот и нежно поглаживая. Конченков с ума сходил каждый раз, когда тот так делал, словно это реально снимало боль. Мягкие, плавные поглаживания разве что не заставляли его мурчать, и Стас все никак не понимал, за что ему упал такой как Игорь. Ведь он сам косячил, а теперь расплачивался за это, однако Игорь всегда помогал ему, что аж в груди щемило. Может, он спас пару галактик в прошлой жизни и карма его за это решила наградить?А потом Стас прошёл в комнату, увидев адский срач, сгребал остатки недоеденного ужина с тарелки Лаврова, решив, что, пожалуй, они оба не без греха и вполне друг друга стоят. Но сейчас Игорь реально старался, что, несомненно, безумно грело душу.