Глава 11. Опыт прошлого. (2/2)

- Ну вот, например, я женщина, которую бросили с маленькими детьми на руках. Не будем брать денежный аспект, предположим, что он улажен. Итак, я брошенная женщина с двумя детьми. У меня выбор – искать себе нового парня, строить новую жизнь или всю жизнь страдать от того, что меня бросили. Это чей выбор? Мужа, который меня бросил?- Нет, твой. Но послушай, так можно договориться до того, что… - Бен смешался.- До чего?

- Что никто ни за кого не в ответе. Но это не так!- Конечно, не так. Ты отвечаешь за детей, к примеру. За то, чтобы обеспечивать их, дать им образование, воспитание, проводить с ними время. А также за то, чтобы они видели образец счастливого человека перед собой, и знали, что развод или плохие отношения в семье – это не трагедия на всю жизнь. Что из этого можно и нужно выбираться и учиться быть счастливым. А жена – взрослая женщина, это ее выбор, как себя вести.

- Постой, постой, ты так говоришь, как будто это имеет какое-то отношение ко мне!..- Нет, что ты, это… гипотетически.- В любом случае, я не хочу, чтобы ты так говорила. Я не собираюсь разводиться с Каролиной, что бы ни произошло.

- Хорошо, хорошо, - Хулия в примиряющем жесте выставила руки вперед. - Извини, если это объяснение тебя задело. Я лишь пыталась показать, что любой момент может перестать быть катастрофой. И стать отправной точкой.

Бен помотал головой.

- Прости. Просто меня эта тема пугает. Раньше Каролина угрожала разводом несколько раз, вот это было бы катастрофой.

- Давай просто продолжим работу. До Исабель, раньше, у тебя было такое чувство вины?

На этот раз Бен погрузился в себе почти на те самые четыре минуты, которые считаются предельными для того чтобы извлечь любое воспоминание. Хулия уже понадеялась, что он сейчас скажет, что не может ничего вспомнить, и она получит новый опыт, но Бен в конце концов поднял голову.

- В школе. Меня избили мальчишки из старших классов.

- Что произошло?- Ну, это бывает. Проверка на то, будешь ты потом стучать или нет.

- Расскажи.

- Ну, я заворачиваю за угол около школы, мне навстречу идет эта троица, они гогочут, и я понимаю, что меня сейчас будут бить. Убежать невозможно. Это очень узкое место. Ну, и убегать стыдно.- Так. Стыд. Кроме стыда, что ты чувствуешь?

Бен сгорбился, почти сложился пополам.

- Вину, - тихо сказал он.

- За что?- Я не понимаю.- В какой момент?- Когда я понимаю, что меня будут бить.- Но ведь ты ничего не сделал? Или сделал, но просто не помнишь.Бен задумался надолго. Его ноги были скрещены и плотно прижаты друг к другу. Потом Хулия заметила, что они начали потихоньку расслабляться.

- Нет, ничего не сделал, это точно, - он поднял голову. – Это были первые школьные дни, и я их до этого видел только издалека. Я понимаю, почему они это сделали. Но не понимаю, почему именно меня.

- Ммм. Потому что ты особенный, а это всегда замечается другими?- Ты так думаешь?- В данную минуту я так думаю. И еще думаю, что сейчас неважно – почему они это сделали. Мы к этому можем вернуться позже. Скажи мне, пожалуйста, про вину в этом эпизоде.- Ты это к тому, что я чувствовал вину потому, что они решили меня избить? Так? Просто по факту?- Почему бы и нет?- Но, постой, если мы говорили о том, что сначала возникает вина, и тогда в жизни появляется какой-то такой эпизод… Как я вчера сильно порезался во время бритья потому, что два дня назад мы с тобой говорили про Хулио. Так?- Ну, я бы сказала, что это некий такой замкнутый порочный круг. И неважно, что было первым, - яйцо или курица. Тебя обвиняют, ты чувствуешь вину, вина запускает следующие эпизоды, когда тебя обвиняют. Ты сделал что-то не так с точки зрения окружающих, ты чувствуешь вину, тебя обвиняют, и так далее. Педро, кстати, которого ты играл, - это вот образец человека, который попал в такой круг.- Даже так?- Ну посмотри. Его бьют в детстве. Дети, которых бьют в детстве, обычно приобретают чувство вины. Им оно внушается, поскольку бить-то, в общем, не за что. Но родителю, сбрасывающему на ребенка злость и ярость, нужно найти оправдание, чтобы не чувствовать себя ужасно из-за того, что он бьет слабое, зависящее от него существо. Родитель в итоге обвиняет ребенка. Ребенок, поскольку родитель для него лицо значимое, верит ему, и потому верит в свою вину. И он верит в нее и через двадцать лет, и через тридцать, и через пятьдесят. Это закрепляется на уровне рефлекса. Раз бьют, обвиняют, кто-то расстраивается при тебе, – значит, виноват. Педро – ходячее чувство вины. Это видно в большинстве диалогов с Камиллой, он тушуется перед Гише. Ему постоянно нужно одобрение, иначе он чувствует вины слишком много. Он даже после поездки в деревню ищет у Гише подтверждение того, что Гише не было с ним плохо. Хотя Гише всего лишь высказал свое мнение о том, что не любит деревню, и к Педро оно никакого отношения не имело. А дальше цепочка просто раскручивается по нарастающей, и все.

- Господи, - Бен рассмеялся. – Я столько передумал тогда про свою роль, но большая часть того, что ты говоришь, мне даже в голову не приходила. То есть дальше он чувствует себя виноватым за отношения с Гилье, и его тут же подставляют?- Да. Потому что отношения с Гише – это слишком много запустившегося чувства вины сразу, перед Камиллой, Аной, Фабианом, обществом, богом.

- Так просто. Господи, так просто.

Бен смотрел на нее с улыбкой человека, совершившего самое главное открытие своей жизни, Хулия улыбнулась в ответ. Таких открытий будет еще очень много, и хорошо, если основные совершатся здесь.

- Когда начинаешь видеть это, когда убираешь вину, страх, все вещи становятся простыми. В какой-то момент понимаешь, что мир логичен до чертиков.

- Я не забуду об этом, когда выйду отсюда?- Я не знаю.

Бен взял куртку и ушел на балкон курить. Хулия отправилась на кухню делать кофе. Было уже почти девять, и очень хотелось взбодриться. Задав программу машинке, она присела на край стола и задумалась. Для чего дан ей Бен? Что он проявляет в ее жизни? Почему они встретились именно сейчас? И что бы сказал Эктор Мануэль? Farsantes она смотрела в основном одна, Эктор Мануэль видел только первые серии (его больше интересовали передачи из раздела про жизнь животных, про людей он и так все знал), зато Хулия пересказывала ему сюжет каждый вечер за пятичасовым чаем. Пятичасовой чай – это было неизменное, установленное еще неизвестно кем. Может, бабушкой. Когда еще жили все вместе, мама к этому времени уже приходила с работы, и она, Хулия и Хорхе садились за большой круглый стол в центре комнаты. И в окна как будто бы всегда светило солнце…

Голос Бена вырвал ее из воспоминаний.

- У меня то же самое к Хулио, так ведь? Ведь не мог же он в самом деле, играя в сериале про геев, презирать меня за то, что я что-то почувствовал? Он же позвонил, чтобы встретиться, - так, наверное, хорошо относится ко мне? Или забыл уже все это, как что-то незначащее? Может, он был просто удивлен? Не знал, как выйти из неловкой ситуации?

- Возможно.

- Значит, всего лишь жажда одобрения, - констатировал Бен. Казалось, у него гора свалилась с плеч. - Мы найдем ее корни, уберем их, я его забуду, и у нас с Каролиной все будет хорошо.