3 (1/2)

Привилегированная.

Принцесса.Гребаная.Хренова гребаная привилегированная принцесса.Кулаки сжимаются, а кожа, обтягивающая сбитые за неделю костяшки, горит, чешется, мечтая впечататься в очередной раз в железную стену.

Он совсем не ожидает. Не собирается вообще выходить из палатки, но уснувшая под боком девка начинает надоедать, а Блейк не привык задерживать в своей постели кого-то дольше, чем на потрахаться. Ей следовало бы сгинуть, но рыжая преступница недовольно морщит нос, устало выдыхает и вырубается, обнимая мужчину за плечи.

И ему это не нравится.

Совсем.Неделя на Земле проходит довольно сносно, не считая заебавшей его Гриффин и всех, кто стоит позади ровной спины блондинки. Больше, чем привилегированная, бесит Коллинз. Правильный, добрый, порядочный, весь такой смазливый и противный, что блевать охота. Носится по лагерю за принцесской, пытаясь понравиться, ублажить, выполнить каждое желание. А Гриффин, в свою очередь, постоянно мелькает перед его глазами, то там, то тут. Постоянно, мать ее. И ему хочется свернуть тонкую шею до ласкающего ухо хруста, лишь бы заткнулась, наконец, лишь бы перестала строить из себя херову мать Терезу.

От них двоих блевать охота.Каждый день одно и то же. Все слова против его убеждений. Надо ей по-другому, детям будет лучше не так, как предлагает он. И правда, куда Блейку с какой-то-там-далекой-бедной-станции до нее.

Сука.Конечно, в основном слушаются его. Беллами ведь дает подросткам свободу, решает проблемы с едой и жильем. Предлагает снять браслеты, чтобы не зависеть от тех, кто выбросил их туда, где они могли сдохнуть через секунду, как только открылась бы дверь корабля.

Блейк – мятежный лидер, предлагающий дышать во всю глотку и не беспокоиться ни о чем. Жить в удовольствие.

Делать то, что хотят.Что такого в небольшом хаосе?Ничего.Абсолютно ничего.Но у Гриффин другие взгляды. Другие сладкие речи – о том, что надо спасти оставшихся на Ковчеге, не прерывать с ними связь, надеяться, что взрослые приземлятся с едой, одеялами и прочим. И будет не жизнь, а сказка.Какая нахуй сказка, дура?!Блейк каждый раз после ее провальных высказываний смотрит в удаляющуюся спину и усмехается, скрещивая руки на груди. Она бесит его все сильнее и сильнее, въедаясь в мозг образом идеальной девчонки. Слишком идеальной.

Идеальной.До мурашек на затылке, до покалывающих пальцев, до твердеющего в штанах члена.

Тупая идеальная принцесска.

Вся эта злость, ненависть и показушный мне-плевать-на-тебя-и-твою-свиту взгляд Гриффин, только сильнее заставляет напрягаться все внутренности ниже пояса. Каждую ночь он спускает пар, расслабляется, вытравливая из башки образ блондинки. Получается. Но ненадолго. Утром она будто поджидает у его палатки, чтобы в очередной раз вставить свое никчемное против и выбесить на весь грядущий день. А Коллинз стоит рядом, прожигает в виске девушки дыру и отчего-то облизывается.Он всегда, блять, рядом.После не удовлетворившего траха, Блейк натягивает форменную куртку и выходит на улицу, встречаясь лицом с теплым ветром. Все спят, конечно же, костер потушен, а высокие пушистые деревья скрывают яркую луну, дарящую свет в этой, казалось бы, непроглядной тьме. Появляется желание прогуляться, выйти за пределы лагеря и просто выдохнуть, наконец-то. Очистить разум от всей херни навалившейся на него.И вот сейчас, спустя час одинокой прогулки, он стоит, прислонившись плечом к стволу дерева и смотрит.

Смотрит на отвратительную, тошнотворную картину.Выблевать.Выблевать.Взять и засунуть два пальца в рот, а потом выдрать из головы впечатавшуюся с глухим ударом сцену.

Гриффин и Коллинз. Идеальная, мать их, парочка. Сидят на сраном бревне, укутавшись в сраный плед и срано милуются, касаясь друг друга руками, ногами, кожей, ртом. Финн тянется к блондинке, проводит губами по щеке, а она счастливо улыбается, подставляя нежную кожу шеи.Беллами уверен. Нежная.

Что-то внутри ухает вниз, разрывая по пути все органы, а потом возвращается обратно, собираясь мерзким, удушающим комом в горле.

Разгорается желание схватить за блондинистые волосы и отцепить девушку от прилипшего как пиявка парня, а потом утащить в лес так далеко, что никто не найдет, и наказать. Преподать урок, показать, кто здесь главный. И трахнуть.Выебать прямо на мокрой от утренней росы траве, не обращая внимания на беспомощные крики мольбы. Заткнуть прелестный рот членом и выпустить всю ненависть, съедающую изнутри.

Он прикрывает глаза, слушая тихий смех, и представляет ее под ним, извивающуюся, вырывающуюся, стонущую и такую прекрасную.

Сука.Сукасукасука.Выйди из моей головы.

А потом, распахнув веки, чувствуя острое возбуждение, он вдруг ловит взгляд голубых глаз. Она млеет под поцелуями в шею от Коллинза и внимательно смотрит на него, чуть прикусывая нижнюю губу. Приоткрывает рот, слабо стонет, выгибаясь в спине. Пропускает отросшие волосы парня сквозь пальцы, прижимаясь к нему ближе, призывно раздвигает ноги и блаженно выдыхает, когда ладонь Коллинза прижимается к промежности через ткань брюк. И смотрит.Смотрит прямо на него. Не отрываясь. Разыгрывая спектакль для Блейка.Нахера?Ноги прирастают к земле, пока мозг яростно бьется в черепной коробке, приказывая свалить. Но Беллами не уходит. Наблюдает, сжимая кулаки все сильнее, ведь так хочется въехать по морде парню и присвоить наглую девку себе.

Кларк что-то шепчет Коллинзу, а потом они любуются звездами, держась за ручки. Гребаные романтики.

И Блейку надоедает эта тишина, ведь концерт заканчивается через пару минут после начала. Все на что хватает смелости у блондинки? Смешно. Вновь подкатывает тошнота, Беллами растирает горло внезапно ледяными пальцами, и, бросив последний взгляд на умиротворенную суку, уходит обратно в лагерь. Возбуждение мешает движению, брюнет надеется на рыжую, но когда он оказывается в палатке, девушки и след простыл. Разочарованно выдохнув, Блейк падает на импровизированную кровать и закрывает глаза, где тут же всплывает образ стонущей под ним Гриффин, с широко раздвинутыми ногами и губами, искусанными до крови. Он мысленно слизывает капельку алой жидкости. Приподнимает бедра, толкаясь в воздух, представляя узкую дырку вокруг напряженного члена. Ощущения настолько болезненные, до звездочек на внутренней стороне век, что рука тянется к паху, сжимая достоинство. Беллами совсем не привык справляться со стояком дрочкой, но желание кончить настолько сильное, что плевать ему на все. Потому что в голове Кларк громко кричит, умоляя о большем, и впивается короткими ноготками в широкую спину.

Брюнет не успевает даже расстегнуть ремень, как мимо палатки кто-то проходит, стараясь не шуметь.

Он знает – это она. Просто чувствует запах гребаной привилегированной принцессы за километр и вскакивает на ноги, на мгновение поморщившись от боли.Она нужна ему. Прямо сейчас.

Прямо в эту секунду.

Гриффин не успевает среагировать, как кто-то хватает за талию, закрывая рот ладонью. Молчит, даже не пискнув, ожидая, что будет дальше. Чувствует приятное тепло тела сзади и упирающееся в спину возбуждение. Внутри все подрагивает от… предвкушения? Страха? Желания? Он тащит ее далеко в лес, дышит размеренно, будто не несет пятьдесят с лишним килограмм, а Гриффин жует губы, вся подбираясь, готовая к очередной никчемной разборке. Она должна наорать, отчитать, ударить и сбежать. Вот весь план.В который вовсе не входит умопомрачительный трах, снившийся ей последние дня три.

-Какого хера, Блейк? - цедит сквозь зубы, как только ноги оказываются на неровной поверхности земли. Она злится, щеки покрываются румянцем и ей хочется обнять себя руками, и вовсе не для того, чтобы закрыться всем своим существом от мерзкого ублюдка, а потому что холодно. Ведь теплый мягкий плед остался у Финна, а на ней лишь тонкая маечка, не защищающая от прохладного ночного ветра.

Блейк думает, что ей до одурения идет этот злобно-смущенный вид и мурашки на голых руках.

Они никогда не оставались вдвоем. Вот так. Вдали от лагеря. Всегда с ней кто-то, поэтому смелость девчонки зашкаливала, переваливая за границы дозволенного.

Дерзкая.Упрямая.Такая чертовски сексуальная с этим своим огнем в ярких глазах.

Но теперь они одни. И ей никто не поможет.-Я задала вопрос, ублюдок.Беллами сжимает кулаки, вспоминая, кто она такая и какого хера вообще происходит. Зачем он притащил эту идиотку сюда? И почему у него до сих пор стоит?-Следи за своим языком, дорогуша, - тянет с ленцой, медленно приближаясь к отступающей принцессе. Ей некуда бежать. Он догонит в любом случае.Брюнет разглядывает Гриффин внимательно, задерживаясь на выступающих ключицах, выемке между ними, куда хочется засунуть язык, на тонкой шее с бешено пульсирующей то ли от страха, то ли все же от ярости, венке. Прикусить, оттянуть, разорвать и выпить сладкую кровь. А потом зализывать рану.Зализывать.Зализывать.Гранича с безумием. Находясь на самом краю, смотря вниз, в темную – удушающе темную – бездну, и, не думая ни о чем, падать.Падать.Расщепляясь на атомы в ее красной крови, смешанной с голубым океаном.

-Блейк…Ее голос так далеко, он практически не слышит, продолжая изучать стройное тело, обтянутое старой майкой и черными, в облипку, брюками. Футболка выгодно подчеркивает мягкие изгибы, талию, Беллами специально пропускает самое интересное, бросая взгляд на ножки.

Ножки, которым место на его плечах. Пояснице. Или желательно просто призывно раздвинутые.

-Я ухожу.Она не понимает, почему до сих пор стоит здесь, ощущая всем существом его шарящий, пожирающий, плотоядный взгляд, переполненный ядовитым желанием, которое убьет их обоих.

Гриффин не хочет, чтобы он останавливал, мысленно умоляя позволить ей уйти. Обратно в лагерь, в палатку, укутаться в одеяло и тупо уснуть, растворяясь в безмятежности, не думать о съедающем внутренности ощущении восторга при виде обнаженного, каждое чертово утро, торса. Эта пошлятина – совершенно ненужная, совершенно не для нее – обвивает противными щупальцами мозг. Нажимает на какую-то неизвестную точку и картинки вспыхивают перед глазами.

Вот он в первое утро.

Второе.Третье.Четвертое.Всегда лишь он.Каждое утро.Начинается с загорелого, накаченного тела. Он зачем-то, слишком быстро, натягивает футболку, не давая возможности насладиться еще немного, щелкая выключателем в голове блондинки, и лагерь слушает очередную ругань, выяснение отношений. Снова и снова.-Куда?Блейк не позволяет. Хватает девчонку за предплечье, возвращая обратно, хотя она не успевает и шага сделать, только развернуться в пол-оборота. И ему в этот момент становится как-то…

Насрать.Он не будет думать об этом.Никогда.-В лагерь, - пытается выдернуть руку, но хватка мужчины настолько крепкая, что больно. - Пусти, урод.-Я же сказал тебе следить за своим мерзким, грязным язычком, принцесска.-А то что? Ударишь? Сбросишь со скалы? Или пристрелишь? Черт, да ты даже канцлера убить не смог, промазал, так что в любом случае я останусь жива, - Гриффин чувствует полыхающую ярость, исходящую от Беллами огромными волнами. Они накрывают ее с головой, дыхание становится частым, тяжелым и это вовсе не возбуждение. Это не от явной, непозволительной близости брюнета. - Пусти, у-б-л-ю-д-о-к.По слогам. По буквам. Растягивая. Впрыскивая в мозг.И получает за свою неосмотрительную глупость.Затылок больно бьется о дерево, шея оказывается в плену горячих – боже, таких горячих – пальцев, сжимающих настолько яростно и сильно, показывая, как она может взбесить.

-Дерзкая Гриффин. Ты – тупая сука, раз думаешь, что можешь играть со мной в тупые игры. Я раздавлю тебя носком ботинка как никчемную, ненужную для этого огромного мира, мелкую букашку. Никто и не заметит. Поверь, Кларк, никто не будет плакать по тебе.Ее имя, сказанное с ядовитой злостью, так сладко перекатывается на кончике языка, тягучая патока, которую хочется всосать и проглотить, упиваясь горечью в горле.

-Отпусти, - не оставляет попыток выдрать себя из лап животного.

Не пропускает сказанное мимо ушей, но и отвечать на грубость не собирается. Потому что он прав. Никто не будет долго думать о скончавшейся так рано Гриффин. Уэллс сам мертв, а остальным все равно. Ну, кроме Коллинза, может быть.

-Чего улыбаешься?-Думаю о Финне, - слова выскальзывают сами по себе, она не думает о реакции на них, просто отвечает на вопрос.А Блейк вдруг резко, поморщившись, отходит от Гриффин как от прокаженной. Желваки на лице ходят ходуном, зубы сжимаются.

Как мог забыть? Ведь перед тем, как он притащил девку сюда, она была с Финном. Обжималась, сосалась, терлась, давала себя трогать там. Они были такие счастливые и довольные, что внезапная мысль обрушивается как снег на голову.

Коллинз трахнул ее. На том самом пледе, которым укрывались, у того самого поваленного бревна, на котором самозабвенно лобзались.

И Беллами чувствует непреодолимое отвращение. Ощущает позабытую на какое-то время тошноту. Его вот-вот и вывернет прямо здесь, перед ней. Потому что он собирался выебать Гриффин, унять боль в члене, который, впрочем, уже не стоит. Он собирался быть в ней, там, куда обкончался Коллинз.

Блять.Пиздец какой-то, Блейк, приди в себя и забудь о гребаном желании обладать Кларк Гриффин.

-Вали, - рычит, вновь и вновь сжимая и разжимая кулаки. - На хуй вали, шлюха.

Кларк удивленно хмурится, цепляясь за оскорбление, как за спасительную соломинку, отрезвляющую, пинающую под зад, мол, задержалась, малышка, в обществе говнюка. Пятится вбок, не отводя взгляда от свирепеющего с каждой секундой брюнета, чувствует легкий испуг, покалывающий в области солнечного сплетения, а потом разворачивается и бежит что есть сил, в лагерь, туда, где много людей. Там легче. Там безопаснее.

Там Финн, которому не все равно. Он защитит и не позволит Блейку так с ней обращаться. Гриффин знает это точно.Беллами врезается сжатым кулаком в жесткую кору дерева. Один удар. Второй.Третий.

Четвертый.И так до тех пор, пока кровь не стекает по рукам, падая на траву под ногами. Руки горят от боли, стертая кожа напоминает, вправляет мозг на место.

Какого хера он не остался дрочить в палатке, блять.

Блейк не знает сколько проходит времени, как долго он стоит и смотрит на красное пятно на стволе, вспоминая злой взгляд и красные щечки, приоткрытые пухлые губы, вздымающуюся от частых вздохов грудь, на которую старался не пялиться. Беллами внутри его головы всеми силами пытается вырвать с корнем ее, но каждая попытка – провал.

Она там навсегда.Навсегда, сука.И Блейк не понимает – почему. Зачем? Как такое произошло, что все его мысли, какими они ни были, направлены на заносчивую, мерзкую Гриффин.Он возвращается, не обращая внимания на жгучую боль, оставляя позади себя на земле капельки крови. Подростки уже проснулись. Брюнет замечает рыжую и подзывает к себе. Кто-то должен обработать его руки и пососать член.

Не идти же к доктору Кларк, ей-богу.

Привилегированная.

Принцесса.Гребаная.Хренова гребаная привилегированная принцесса.Гриффин снова ебет ему мозг.Херачит невидимым молотом по голове, от чего виски беспрерывно пульсируют. Он вжимается лицом в подушку, пытаясь отстраниться от пробирающего до самых костей голоса.

Кларк вваливается к нему в палатку совершенно неожиданно, не заботясь о том, что Блейк может еще спит, или голый стоит посреди жилища, или трахает очередную бабу.Хотя после рыжей никого больше не было. Он заебывался не с девушками, а на охоте, с утра и до самой темноты. Один. Возвращается с добычей и все на что его хватает: поцелуй в лоб для Октавии, тихое пожелание спокойных снов и падение на мягкую поверхность. Он отрубается моментально. Все ради того, чтобы гребаная малышка Гриффин не успевала образоваться из плотной серой дымки на внутренней стороне век.Все хуево.

Он чувствует напрягающийся член каждый раз, как блондинка появляется на горизонте. Собирает мокрые, только что вымытые волосы в хвост, обнажая белую шею, в которую он мечтает впиться ртом. Вгрызться зубами, как в ту ночь.

Кларк не покидает его мысли, и теперь вот стоит в его палатке, около его кровати, вся такая уверенно-красивая и скрещивает руки на груди, смотря сверху вниз.

А Блейк продолжает лежать, ждет объяснений, ибо какого черта Гриффин здесь забыла, простите.

Спустя три дня молчания, игнорирования, поисков других путей, лишь бы не пересекаться; спустя три дня после той ночи она зовет его – онаего – в турпоход к очередному бункеру, ну, мало ли. Он удивленно таращится на девчонку, теряясь, ведь принцесска никогда его никуда не звала с собой.Никогда.Никогда.

Подозрительно прищурившись, Блейк облизывает взглядом спрятанное в великоватую для девушки куртку тело и ощущает привычное шевеление в паху.

А она, ко всему прочему, неосознанно проводит языком по губам, продолжая ждать.Если ты сейчас же не сгинешь из палатки, мы никуда не пойдем.

Через час – да, он соглашается – Беллами и Кларк встречаются за воротами, стараясь не надумывать себе всякое разное. Они просто сходят проверить есть ли еще запасы чего-либо, чего угодно, что поможет пережить наступающую зиму.

Вдвоем.Рехнуться можно.

Гриффин думает, что идти с ним в тишине, не перекидываясь колкими словечками, не ругаясь, довольно-таки сносно. Она ловит себя на мысли, что его можно терпеть, пока тот не раскрывает рта, думать о своем и просто чувствовать, что брюнет шагает рядом, так бесшумно, что приходится время от времени оборачиваться, чтобы убедиться – он здесь.

Кларк нахрен не в курсе зачем ей это надо. Она могла с легкостью позвать Финна, или Монти с Джаспером, но каким-то случайным образом оказалась в его палатке, понимая, что натворила лишь тогда, когда Блейк выпер ее наружу.

Дура.Блейк прислушивается к шорохам, надеясь, что по дороге им встретится живность, но нормально сосредоточиться совсем не получается. Ее запах заталкивает разумные мысли в задницу, оставляя только лишь одну.

-Скоро придем.Он кивает. Она не замечает.Подбородок вздернут, спина ровная, взгляд устремлен вперед, в руке нарисованная наспех карта местности, бумага мнется под тонкими пальчиками. Гриффин нервничает. Беллами видит.

Просто видит насквозь.-Чего пялишься?Заносчивая овца.-Думаю о том, как хорошо ты будешь смотреться снизу.Кларк резко тормозит, оборачивается, вперив свои голубые глазища в его.

Совершенно ненужный факт – у него ахеренно красивые глаза.