12. Fatality Is Like Ghosts In Snow And You Have No Idea What You're Up Against (2/2)

– Сука! – с яростью бросив сумку на кучувыпавших из неё вещей, Джерард сделал шаг к Фрэнку, схватил его за толстовку и притянул к себе. Тот испуганно поднял перед собой руки, но Джерард остановился и лишь молча смотрел на него в упор, а спустя несколько мгновений с обреченным стоном оттолкнул парня, отчего тот врезался спиной в дверной косяк, а сам рухнул на свободный край дивана, оперевшись локтями в колени и обхватив голову руками.

Где-то в глубине души он был благодарен Фрэнку, потому что он, блять, был совершенно прав. Последние несколько дней Джерард глотал таблетки едва ли не горстями – и обезболивающее, и черт знает, что ещё. Они помогали, но ненадолго, и с каждым днем эта боль становилась лишь сильнее, казалось, ещё немного – и его череп просто взорвется и разлетится на мелкие кусочки. Поэтому сейчас он его ненавидел. Он их всех ненавидел. Фрэнка, забравшего его таблетки, Майки с его сочувствующим лицом и успокаивающими речами, Алекса с его ебаной студией... Но больше всего он ненавидел себя. Ну конечно, с кем еще могло случиться подобное дерьмо в такое важное для всех время?

– Джерард... – вновь тихо позвал Фрэнк, потирая затылок, и аккуратно сел рядом.– Ты же сам понимаешь, что у нас нет лишнего времени, – он положил руку Джерарду на спину и закусил губу, почувствовав, как тот дрожит. – У нас всего один день на эту гребаную песню,но мы должны справиться, – он склонился к Джерарду и провел рукой по спине чуть ниже, а потом снова вверх, легко пробежал пальцами по шее и зарылся в спутанных волосах. – Если мы не просрем этот шанс – это будет, блять, просто шедевр, – он улыбнулся краем рта, пытаясь заглянуть в закрытое ладонями лицо парня.

В ответ Джерард только сдавленно всхлипнул. Ещё какое-то время он продолжал сидеть, молча сдавливая лицо руками и изо всех сил стараясь сфокусироваться на пальцах Фрэнка, мягко перебирающих его волосы. Наконец, то ли организм решил сжалиться и дать ему передышку, то ли обезболивающие из больницы всё-таки подействовали, а может, дело было во Фрэнке, который продолжал просто сидеть рядом – но вскоре волна боли немного утихла. Джерард поднял голову и с судорожным вздохом вытер ладонями мокрые щеки.

– Я знаю, – прошептал он, поворачиваясь к Фрэнку и пытаясь сфокусировать затуманенный переизбытком таблеток взгляд. – Ты прав.

Слегка кивнув, Фрэнк осторожно вытер большим пальцем пятнышко крови, скопившееся в уголке губ Джерарда. От нежного прикосновения тот прерывисто выдохнул и закрыл глаза.

– Ого, быстро они, – вдруг сказал Айеро, посмотрев на дверь, из-за которой послышались голоса. – Пойдем? – он встал с дивана и протянул Джерарду руку.

Тот кивнул, с помощью Фрэнка поднялся на ноги и, отряхнувшись, побрел за ним в общую комнату.

Майки действительно справился очень быстро. Под удивленные взгляды остальных он просто взял и практически с первого раза сыграл всё, что должен был, и скромно пожал плечами на всеобщие бурные похвалы.

У Джерарда же, казалось, даже не было сил порадоваться успеху брата. Всё так же молча он прошел в комнату для записи, надел наушники и, дождавшись, когда заиграет музыка, начал петь.

And if they get me and the sun goes down into the ground?And if they get me take this spike to my heart and?And if they get me and the sun goes down?And if they get me take this spike and?You put the spike in my heart...?Вдруг он увидел, как Алекс, стоявший в это время за спиной Джона, замахал руками и похлопал того по спине. Музыка затихла, и уже через несколько секунд Алекс стоял в тесной каморке рядом с Джерардом.

– И что это? Джерард, блядь, соберись, пожалуйста! Ты пел эту песню так, что она пробирала до мурашек в вашем гребаном гараже, а сейчас это полное дерьмо!

Сжав зубы, Джерард кивнул вслед вновь удаляющемуся из комнаты Алексу.

Он был прав. Джерарда это бесило, но Алекс был прав. Ему было слишком плохо, и он мог думать только об этой постоянной пульсирующей боли, а никак не о том, как стоит спеть эту гребаную песню.

Вновь оказавшись рядом со звукоинженером, Алекс кивнул, предлагая продолжить. Джерард бросил взгляд на ребят из группы, которые наблюдали за происходящим, стоя возле дверей из гостиной, и начал заново:And if they get me and the sun goes down into the ground?And if they get me take this spike to my heart and...Алекс покачал головой, поджав губы, и Джерард остановился и, скинув наушники, пошел прочь.

– Джерард? – окликнул его Алекс, когда тот, не обращая ни на кого внимания, протиснулся между Рэем и Майки.

– Я больше не могу... – проронил Джерард, вцепившись пальцами в волосы и начав ходить туда-сюда по комнате.

– Ты пробыл там всего три минуты!

Вместо ответа Джерард лишь со стоном рухнул на диван, сложившись пополам и уткнувшись головой в колени. Алекс выругался и, вновь доставая сигареты, направился на улицу.

Они не понимали. Они не могли понять. Обманчивое чувство облегчения ушло так же неожиданно, и эта чудовищная боль теперь обволакивала его с новой силой, растекалась по всему телу. Джерард бы волновался, что его сейчас стошнит, но он с трудом помнил, когда он последний раз хоть что-то ел – просто потому что не хотел. Всё, чего он хотел – чтобы это закончилось. Как угодно. Просто умереть, например – далеко не худший вариант.

– Джи, ты как? – осторожно спросил Майки, присаживаясь рядом.

– Мне кажется, у меня опухоль мозга, – Джерард всхлипнул, не поднимая головы. – Точно, блять, опухоль! Не может так болеть ОДИН! ЁБАНЫЙ! ЗУБ! – взревел он, принявшись с каждым словом бить себя кулаком по голове.

Майки перехватил его руки, в шоке уставившись на обезумевшего брата. Тот резко поднялся и, вырвавшись из цепких пальцев, вновь принялся вышагивать по комнате под молчаливые взгляды остальных парней, совершенно не представляющих, как они могут помочь сходящему с ума от боли другу.

Вдруг тишину разрушил звук открывающейся двери, и все повернули головы и уставились на вернувшегося Алекса, словно надеясь, что откуда-то снаружи он принес волшебное средство, которое разрешит всю эту ситуацию, с каждой минутой проваливающуюся все глубже в бездонную пропасть.

Не ожидавший такого внимания Алекс на мгновение замер, удивленно пробежав взглядом вокруг, но уже спустя секунду спокойно и уверенно двинулся дальше. Прежде чем дверь за ним захлопнулась, где-то за его спиной блеснула молния, и через приоткрытое окошко до них донесся приглушенный раскат грома.

Подойдя к так и застывшему посреди комнаты Джерарду, Алекс обнял его, крепко прижал к себе и успокаивающе погладил по спине, заставив всех вокруг удивленно раскрыть рты. Джерард, опешивший от такого поворота не меньше других, вскоре позволил себе расслабиться, но Алекс тут же отстранился, положив руки ему на плечи, и заглянул прямо в глаза:– Пожалуйста, прости меня за то, что я сейчас сделаю.

– Чт...

Джерард не успел договорить или хоть что-то понять: в следующее же мгновение ему в лицо прилетел тяжелый кулак. Он качнулся, чуть не упав назад, и схватился руками за нос.

– А ТЕПЕРЬ ИДИ И ПОЙ! – взревел Алекс, указывая пальцем в сторону комнаты звукозаписи, куда, быстро оценив ситуацию, уже направился Джон.

Джерард медленно убрал от лица руки, закапанные кровью, и поднял глаза на Алекса.

Боль. Злость. Страх. Отчаяние. БОЛЬ. Ярость.

Буря эмоций захлестнула его помутненное сознание, застилая взор красной пеленой, сжимая горло и мешая дышать...

Очередной оглушительный раскат грома, прозвучавший почти одновременно с яркой вспышкой, вывел его из этого транса, и он бросил взгляд на окошко, за которым фиолетово-черное небо словно прорвалось и теперь заливало их непроглядной стеной воды.

Встрепенувшись, Джерард резко развернулся и стремительно направился в комнату для записи. Подойдя к микрофону, он с яростным рыком ударил по нему окровавленной рукой, после чего надел наушники и начал петь.

С каждым словом он выплёскивал всё – всё, что накопилось в нём за последние дни. Эта гребаная боль, будто кто-то зажал его голову в тиски и один за другим втыкал в его череп острые ножи.Ненависть к ебаным врачам, которые полдня мучили его в больнице, так ничего и не добившись. Злость на Фрэнка, который забрал его таблетки, которые все равно нихуя не помогали. Бешеная ярость от того, что при всём при этом Алекс, блять, ему врезал! Какого хера?! Как будто он в этом всём, блять, виноват!

Вне себя от боли и злости он пел во весь голос, едва не срывая связки и захлебываясь словами, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг. Строчки лились из него бесконечным бурным потоком, словно ливень, бушующий за окнами, а срывающиеся крики разрывали песню, словно молния густые черные тучи.

Лишь пропев последнюю строчку, он поднял глаза и, тяжело дыша,сфокусировался на людях за стеклом. Все стояли, в оцепенении глядя на него и не в состоянии проронить ни слова.

– Черт, это было шикарно, – услышал Джерард голос Джона. – Только, эммм, мне нужно чтобы ты спел это еще раз...– Да вы, блять, издеваетесь! – воскликнул Джерард куда-то в потолок, всплеснув руками.

И он сделал это снова. Из последних сил, разрывая себя на куски, он пел, вцепившись пальцами в несчастный микрофон, вкладывая в каждое слово свою боль и ненависть.

Наконец, полностью опустошенный, он просто отпустил микрофон, безвольно уронив руки, и, даже не поднимая глаз, на автомате побрел в гостиную, чтобы безжизненно рухнуть на диван.

– Господи, блять, это было превосходно! – воскликнул Алекс, следуя за Джерардом, который, в свою очередь, даже не обращал на него внимания. – Серьезно, это... – он едва не задохнулся, пытаясь подобрать нужные слова, но не находя ничего подходящего. – Охуеть! – он коротко просмеялся. – Ладно, отдохните немного, пока мы сводим то, что есть, – обратился он к перебравшимся в гостиную парням – хотя, очевидно, в отдыхе нуждался только Джерард, – потом запишем бэк-вокал и всё! – с этими словами он направился обратно к звукорежиссеру.

Джерард никак не отреагировал, лишь посильнее уткнулся лбом в потертую кожаную обивку дивана, отчаянно надеясь, что её едва ощутимая прохлада хоть немного ему поможет, и старался раствориться мыслями в шуме дождя за окном, смешивающимся с негромкими голосами возбуждено обсуждающих песню согруппников.

– ...он как будто готов был разорвать нас одним своим голосом, понимаешь? – донесся до него голос Алекса из-за открытой двери. – Я заеду к тебе вечером, и ты уже не отвертишься...– Джи? – Джерард поморщился, когда брат тихо позвал его, коснувшись его спины. – Это было реально круто. Я думаю... думаю, это всё стоило того, – произнес он, сжав его плечо.

"Стоило того? Легко ему говорить, его голова не разрывается, нахрен, на тысячи кусков!" – думал Джерард, сжимаясь ещё сильнее.

– Джерард, иди сюда! – вновь прозвучал голос Алекса.

"Да что, блять, вам всем от меня надо?! Я спел эту гребаную песню, почему вы не можете просто от меня отъебаться?!"– Джерард! – прозвучало прямо у него над ухом, и он с недовольным стоном поднялся.

Тут же Алекс подхватил его под руку и куда-то потащил. Джерард даже не успел заметить, как оказался у пульта Джона, и кто-то уже натягивал на него наушники.

– Ты должен это услышать, Джерард, ты даже не представляешь, что у нас вышло... – что-то возбуждено бормотал Алекс, но Джерард его не слушал. Он просто стоял, устало оперевшись о край пульта и безразлично уставившись в стену.

Но вдруг в наушниках зазвучал музыка – и всё изменилось. Песня, ещё сырая и даже не законченная, разливалась горячими мурашками от головы до кончиков пальцев, затмевая боль и наполняя его новой жизнью. От звуков гитар перехватывало дыхание, а его собственный надорванный голос заставлял внутренности сжиматься.

Джерард поднял глаза и встретился с горящим взглядом Алекса, который теперь определенно не собирался останавливаться.

Это была лучшая, черт возьми, песня, которую он когда-либо слышал.

И оно действительно того стоило.