09. Just You And I, Your Starless Eyes Remain (1/2)

12/25/04настроение: выдыхаюсь.Поэт, пророк, гребаная марионетка, современный ___________ (заполните пропуск), природный __________ (вставьте существительное).Покажи мне, кто ты на самом деле… правда? Я тоже. Мы так похожи, а ты откуда? ДА ЛАДНО, БЛЯТЬ! Из маленького города? Так странно. Меня тоже никто никогда не слушает. Как тесен мир (восклицательный знак) LOL. Нам стоит подружиться, какой у тебя номер? Может, сходим куда-нибудь? Ты состоишь в группе ВремяотвременимоидрузьяобжимаютсяКонтакте-добавляйтесь (трахаютсядругсдругомтрахаютсядругсдругом)? Я тоже. Хочешь потрахаться? Я прям как ты. Можно погонять на твоей тачке? Пожить у тебя дома? Съесть твоих питомцев? Убить твоих родителей? Вместе мы идеальны, (друг для друга)… возможность уже стучится, слышишь? ТУКТУК. Я написал о тебе песню, в ней 25 разных частей, которые друг с другом не сочетаются. Я кричу и плачу, и там нет никакой мелодии, как бы то ни было, тебе понравится, слушай её каждый день… пока твои друзья не полюбят её тоже, и тогда ты скажешь, что это отстой, а я продался. Хочешь, мы сделаем парные татуировки, одинаковые стрижки, женимся, и будем просто друзьями, так что мы сможем трахаться с каждым, кто выглядит как мы, думает как мы и чувствует как мы? Блять, посмотри на меня, посмотри на меня, прямо сюда, посмотри, блять, мне в глаза. Видишь? Нет? Присмотрись. А теперь? Нет? Наверное, тут плохое освещение. Подожди, дай я сделаю кривое фото, где мое лицо закрыто волосами, и я вырезаю твое имя у себя на бедре. Теперь видишь? Ничего не видишь? Совсем ничего? Ты уверен? Точно? Странно, я тоже, как тесен этот гребаный мир, хах?

моя голова раскалывается, мой кишечник урчит… (если бы я мог, блять, просто пойти спать)… моя импровизированная спальня трясется подо мной. дом моей мечты мчится по шоссе, проезжая сотни километров со скоростью 65 миль в час через этот прекрасный штат, начинающийся на согласную. никто не подает признаков бодрствования. глоток свежего воздуха?— резкая боль в моих Нью-Джерсийских легких (дом там, где половина моего сердца).я ненавижу свои слабости –они сделали меня тем, кто я естья никогда не любил Рождество. всё детство, как бы меня не прятали от холода?— с первых заморозков и до весны я болтался по больницам, надеясь, что однажды я просто выплюну свои гребаные легкие, и на этом мой ад, наконец, закончится. псевдосчастливые глаза и слащавые улыбки смотрят с каждого экрана, постера и пачки печенья. долго бы вы так улыбались в Джерси? время идет, но даже когда я вроде как почти договорился со своими внутренностями, зима не перестала подкидывать мне дерьмо, год за годом, сноваиснова. пожар. авария. похороны. в этом году у моего несчастья даже есть, блять, настоящее имя.я был потерян,но, клянусь, я в порядке.пока земля не обнимет меня своими руками,я буду ждать тебякогда ты привел её в первый раз, на гребаный день благодарения, я думал, ты издеваешься. опять накидался, да? (ФРЭНКИГОВОРИТКСАНАКС) но ты говоришь о ней опять и опять, с довольной улыбкой не слезаешь с телефона и пулей вылетаешь из автобуса, когда мы пересекаемся в очередном городе, а потом опять поджидаешь, когда все свалят из гримерки, или пробираешься ночью в мой номер, и глухо стонешь в подушку, пока я вымещаю на тебе же свою ревность, в которой я не признаюсь тебе н-и-к-о-г-д-а.я ничего не хочу,потому что то, что я хочу –это то, что я не могу получитьну и кто, блять, теперь настоящий? любой бог?— лжец. любое лицо?— маска. в наши дни ты можешь принять таблетку почти от чего угодно… (блять) особенно, если у тебя зуд. жаль, что они ничего не могут сделать с ложной надеждой. (заткни, заткни, заткни, блять, меня.) сердца разбиваются, артерии засоряются, мысли убегают, и все герои проиграют (или просто вырастут, устав от неблагодарных людей, которым они помогают).я веселюсь, убеждая себя,что я на своём месте,и у меня нет шрамов что это, твое новое прикрытие? не хочешь мне объяснить? почему ты вообще мне ничего не говоришь? ведешь себя как ни в чем не бывало, то и дело сбегая к ней. да к чему, блять, эти вопросы, я прекрасно все знаю, я ведь молчу по той же причине. мы тихо все проглатываем, ничего не говорим и закрываем глаза, потому что знаем, к чему эти разговоры приводят, но не можем себе позволить столь бесславного конца.я подведу тебя, как обычно.я?— худшее в этом мире,я?— свой злейший враг.мы (не)вместе живем на две жизни, надеясь, что сложится наша общая, но прекрасно понимая, что необходим запасной вариант (в конечном итоге он нам наверняка пригодится, не так ли?).и всё было хорошонеплохотерпимодо этого ебаного Рождества.?мы с Линдси хотим пожениться!?я видел самое дно,и это была любовь с первого взгляда.вся недосказанность улетучилась одним твоим взглядом, когда ты сказал это мне. да-да, как будто я этого не понял. ты мог смотреть на кого угодно в той комнате, на свою гребаную теперьуженевесту или цветы на столе, но нет. что, что ты надеялся увидеть в моих глазах? слезы отчаяния? мольбу одуматься? ждал, что я нарушу наше молчание и нас? (это всё ещё мы или только ты и я?) зачем, если нам это не нужно, если надеюсь, моя кривая улыбка будет сниться тебе в таких же кошмарах, в каких я вижу её гребаное счастливое лицо. если это твой выбор?— что ж, желаю вам умереть в один день и поскорее. жду ли я, что ты приползешь ко мне снова? ДАДАДАДАДАДАДА конечно же, нет.тот, кого я люблю, выбросил менятот, кого я люблю, разорвал меня на частино я в порядкеи я не противчто за гребаная растрата… скольким деревьям нужно умереть, чтобы все эти жалобы были записаны. однажды, когда у тебя закончится воздух (или защита), ты меня за это возненавидишь. может, мне будет от этого плохо, или я просто забью на это с улыбкой (кривые зубы, уродливая улыбка), в любом случае мы так и будем бродить и бродить, и бродить, и бродить вновь и вновьивновьивновьникто не прячется в темнотекроме меняя уже говорил, что ненавижу Рождество?

я маленько кофейник: низкий, толстый и до неузнаваемости обгоревший. Кислый на вкус и, и, и, и, и, и всё.что за темное месиво химикатов, которым мы стали.посмотри в мои наполненные кофеином глаза, моя любовь. я вижу солнце в его ультрафиолетовом величии. оно призывает меня прервать мою жизнь, состоящую из усердной прокрастинации.… и всё, что я хочу на рождество?— окунуться поглубже в тупость.я еду днями и сплю милями, но нигде нет ни капли, чтобы выпить. Никакого Контроля, но вроде и не бунт. чтоб меня, ты такой бунтарь.я нашел исцеляющие силы за пределами своих дичайших снов за твоими губами. я динозавр, отчаянно желающий вымереть. Курите их, если они у вас есть, ребятки… потому что Джо Кэмелу нужны карманные деньги. или просто читайте их и плачьте, милые, потому что мой флэш-рояль идет вместе с любовной запиской. я кровоточу пиками, ты рисуешь лошадей…пусть Господь собьет наших обедневших героев,или нам придется взять дело в свои руки.всё будет новым, когда мы впервые откроем глаза.в общем, я заеду за тобой в 7, мы хреново проведем время, но хотя бы мы его проведем. я бы хотел, чтобы ты ненавидел мои внутренности, если они не покрыты язвами… только мать может любить язвы.ну а пока: мир любовь и преступления,потому что я планирую на какое-то время сбиться с пути, мой дорогой.

я - тлеющий уголек в окружающей нас тьмеэто – моя страстьэто – мой зовэто – моя тюрьмаэто – ямоя любовь и моя ненависть к тебебесконечны***Звуки ударных были слышны за квартал. Тут, даже не зная адреса, ты никак не мог ошибиться домом, в котором находился знаменитый на весь Джерси Eyeball Records. Соседи не вызывали полицию лишь потому, что сами тусовались здесь по вечерам, литрами выпивая халявное пиво великодушного хозяина всего этого торжества - Джоффа Рикли.Он был здесь царь и Бог, который предоставлял шанс всего одной из сотни групп, ежемесячно входящих в двери Eyeball, на дальнейшее развитие в жестоком мире шоу-бизнеса.Именно туда и направлялись Джерард, Майки, Рэй и Мэтт в эту промозглую предрождественскую субботу.Подойдя к крыльцу дома, Джерард поднял глаза вверх. Там, в окне второго этажа, чей-то силуэт наблюдал за ними из-за тяжелых занавесок – почему-то Джерарду показалось, что тот человек был в маске.

– Предупреждаю, – Майки потянул застывшего на месте брата за собой, – какого тут сброда только нет.– Кажется, я видел его раньше в клубе, – ответил Джерард, сдвинувшись с места, – предлагал мне кислоту.– Не связывайся с такими, – посоветовал Майки.– Плохой товар? – спросил Джерард.– Нет, просто не связывайся! – Майки вскинул брови, осуждающе толкнув того в плечо.

Джерард засмеялся, а его брат закатил глаза.Стучать не требовалось. Прямо перед ними распахнулась дверь, и из помещения вывалилась явно не трезвая парочка, едва не сбив Рэя и Мэтта с ног.– Эй! – возмутился Мэтт, оборачиваясь.– Передайте Рикли, что он пидор! – откликнулись они, хохоча.– Малолетки, – выплюнул Мэтт и вошёл в дом за остальными.Под потолком в темном коридоре клубился густой дым от сигарет, и Джерард пожалел, что не успел перед входом сделать последний живительный глоток чистого воздуха. Едва войдя, они тут же оказались в эпицентре вседозволенности и хаоса. Правду сказал Майки: кого тут только не было! Протискиваясь в главный зал, Джерард узнал одного известного барабанщика, двух членов популярнейшей нынче панк-группы и комиксиста, которого вроде бы похоронили в прошлом году. Но Джерард был не из тех, кто лезет в чужую личную жизнь.

Конечно же, в основном здесь тусовались простые люди, ну или подающие надежды простые люди. Быть на виду у Рикли и лизать ему задницу было одной из главнейших задач у большинства присутствующих.

– Мне жарко на тебя смотреть, – простонала в ухо Джерарду ярко накрашенная мулатка, стаскивая с него куртку.– Оу, – только и смог ответить он, оставшись в одной своей чёрной футболке с белой надписью “Motorhead Bastards” и устрашающим логотипом.Еле отцепив от себя девушку, он постарался догнать остальных и наткнулся на Роба.

– О, проходи туда, – Брайар махнул рукой в сторону чёрных диванов у дальней стены, – Алекс вас заждался.Едва завидев Джерарда, Алекс тут же подскочил, сильно хлопнул его по плечу и сердечно приобнял.– Ну что, молодой человек, вы готовы выступить сегодня перед большой аудиторией?– Я где-то читал, что никогда нельзя признаваться в своих страхах и сомнениях, – ответил Джерард, – особенно потенциальному работодателю.Алекс засмеялся:– Я-то что, вот Джофф...Кстати, а вот и Джофф! – воскликнул он, завидев худого и очень стильно одетого светловолосого мужчину, проходящего мимо, и махнул тому рукой.– Ал, – он нехотя остановился.

– Смотри кто пришел! Это те ребята, о которых я тебе говорил – My Сhemical Romance. Помнишь?– Нет, – коротко ответил Джофф, кивая проходящему мимо мужчине в дорогом костюме.– Нууу, – нахмурился Алекс, – мы ещё тогда рассуждали, что в последнее время так много дерь...– А, что-то припоминаю, – Джофф наконец-то посмотрел на Джерарда, и тому стало неуютно под этим оценивающим взглядом. Он сразу вспомнил, насколько старые и заношенные на нем джинсы и грязные ботинки.Джофф Рикли видел сотни таких парней, надеющихся словить кусочек своей удачи в этом доме, круглый год. Поэтому ему было не очень-то и интересно знакомиться с очередными искателями приключений, честно верящими в свою уникальность и неземной талант, а на самом деле и яйца выеденного не стоящих. Он устал от всего этого и в последнее время был весьма критичен, не желая растрачивать своё личное время на пустое.– Я давал тебе демку на неделе, – все ещё пытался достучаться до Рикли Алекс, приблизив большой и указательный пальцы друг к другу, дабынапомнить собеседнику о тоненькой коробочке с диском.– Да-да, – Алекс оглянулся, когда с ним кто-то поздоровался, – что-то где-то валялось... Но я пока не слушал.Майки помотал головой из стороны в сторону, давая Джерарду понять, что тут нечего ловить. Джерард закусил губу изнутри: он так делал всегда, когда переживал.– В общем, отдыхайте! –воспользовавшись секундной паузой, бросил Джофф, делая шаг в сторону лестницы.– Вам нужно обязательно послушать, – сказал Джерард, следуя за ним. – Это... это действительно качественная музыка, понимаете, я чувствую, что то, что мы делаем, оно выстрелит...Единственным желанием Рикли сейчас было добраться до холодильника с холодным пивом, а не терять время здесь в тесном коридоре в толчее среди потных пьяных неадекватов вроде этого патлатого любителя комиксов. Но он был протеже Алекса, а Алекса Джофф любил, несмотря на его назойливость.– Я послушаю, – пообещал Джофф, начиная подниматься по лестнице.

– Мы сегодня выступим здесь, – Джерард перекрыл ему проход, забежав на несколько ступенек выше и положив руку на перила. – Просто останьтесь и послушайте.

Он выжидающе смотрел в уставшие глаза Рикли, надеясь, что тот согласится.

– Меня сложно удивить, – Джофф вздохнул, склонив голову набок.

– Я попробую, – улыбнулся Джерард.– Посмотрим, – Джофф отцепил пальцы Уэя от перил и двинулся в свой кабинет.– Он придёт, – сам себе сказал Джерард, провожая спину Рикли взглядом.– Очень самонадеянно, – раздался чей-то голос рядом.Джерард обернулся и узнал того самого парня с красными волосами, продающего таблетки.– Почему это? – Джерард прищурился, изучая спутанные вишнёвые волосы, странную кожаную куртку, пыльные сапоги и спрятанное за очками лицо. Да, это была не маска, как ему показалось через окно – это были очки-авиаторы, полностью скрывающие его глаза от посторонних.– Потому что в тебе нет ничего особенного, – просто ответил тот, облокотившись спиной о стену.– Ты меня не знаешь, – ответил Джерард, которого такое высказывание от незнакомого человека глубоко возмутило.Парень странно хмыкнул и пошел вниз.

– И что это значит? – крикнул Джерард ему вслед, но тот не остановился, и уже через несколько мгновений затерялся в разномастной толпе.– Джи, – замахал обескураженному брату Майки, – иди сюда!Джерард подошёл как раз тогда, когда к их кругу присоединился Фрэнк и...– Привет, Джамия, – замогильным голосом поздоровался Джерард, холоднее которого был, пожалуй, только лёд в стакане Рэя.– Привет! – весело улыбнулась она, встряхнув копной своих пышных блестящих волос.– Джи, – широко улыбаясь, Фрэнк подошёл, чтобы обнять Джерарда.– Привет, – Джерард на секунду прижался к Фрэнку – и этой секунды ему хватило, чтобы сделать глубокий вдох и запечатать внутри себя его неповторимый запах.Фрэнк отпрянул и похлопал Уэя по спине.– Ты в порядке?– Вроде да, – он поджал губы, – просто немного волнуюсь.

– Крутая футболка!– Оу, спасибо.Джерард улыбнулся, растаяв под тёплым взглядом ореховых глаз. Присутствие Фрэнка внушало уверенность, будто бы он был его собственным амулетом на удачу, одного взгляда на который хватало для того, чтобы все пошло как по маслу.

– Мы скоро будем выступать, – воодушевленно сообщил Джерард.– Я уже в предвкушении, – ответил Фрэнк, кивнув. – Будешь? – он протянул бутылку пива.– Мне...– Джерард осекся, когда Джамия положила голову на плечо Фрэнка и стала слушать их разговор, перехватив того за живот правой рукой, – не помешает.Он сглотнул. Фрэнк прижался к её голове своей, продолжая смотреть на Джерарда, будто ничего и не происходит. А что, собственно, происходит? У двух людей есть отношения, и они вольны показывать их на людях когда и где захотят. И никому нет дела до того, что у поникшего парня напротив разрывается сердце от этого самого банального проявления привязанности. Никому нет дела, почему его голос надламывается каждый раз, когда он видит их вместе, и Фрэнк как-нибудь ласково её называет, невзначай касается её ладони или локона волос, игриво целует за ухом, незаметно подкравшись. Никому нет дела, почему Джерард прячет взгляд или уходит, не желая быть с этой девушкой в одной комнате, или почему всячески отвлекает Фрэнка самыми нелепыми разговорами, только бы перевести внимание на себя. Никому нет дела, потому что никто и не догадывается о его внутренних терзаниях.– Джерард, познакомься, это моя подруга Моника, – вдруг сказала Джамия, скосив глаза вправо.

Рядом с Майки стояла миловидная девушка лет двадцати с нежно-рыжими волосами, собранными в небрежный хвост. Увидев, что Джерард на неё обратил внимание, она улыбнулась ему и смущенно опустила взгляд.– У тебя же никого нет? – не успокаивалась Джамия.– Типа того...– сиплым голосом ответил Джерард, не зная куда деваться.

– Она не против, – добавил Фрэнк и подмигнул.– Что ж, – Джерард кисло улыбнулся и сделал ещё глоток из бутылки, что протянул ему Фрэнк, – раз ты одобряешь.– Давно пора завести интрижку, – тихо сказал Фрэнк, выразительно смотря на Уэя.

– Интрижку, – хмыкнул Джерард, разглядывая ну очень занимательную этикетку, по которой струями скользили холодные капли. – Никогда не считал себя человеком, способным заводить интрижки.– Да брось, Джи, тебе всего двадцать четыре. Когда, как не сейчас?Джерард не мог поверить, что Фрэнкубеждал его сойтись с кем-то ради несерьезных отношений – просто потому, что этим все занимаются в его возрасте. Как же чертовски больно слышать эти равнодушные слова от человека, который тебе небезразличен.

– Я подумаю.Он уголком губ улыбнулся Фрэнку и Джамии и отошёл к Алексу, Рэю и Мэтту, но в разговор вступать не стал, так как не разбирал даже, о чем речь, из-за злости, скопившейся в нем за эти десять минут. Надо же, предлагать ему повеселиться с какой-то девкой! И это после того, как они чуть не поцеловались на крыше Хадсона! Ах да, конечно же, Фрэнк и не догадывается об этом, и очень может быть, что он пришёл бы от этого в ужас. Но Джерард твёрдо верил, что их связывает что-то особенное, даже если Фрэнк этого ещё не осознаёт. Этого просто не может не быть. Не могло быть, что после всех этих вещих снов и знаков, он останется к нему равнодушен! В тот день, когда он увидел Фрэнка впервые, он осознал их незримую связь, какая бывает между людьми нечасто и случается раз и навсегда.

– Ваша очередь, парни, – Алекс махнул рукой, приглашая их пройти на сцену, где доигрывала последние аккорды какая-то странная группа, состоящая исключительно из бородатых мужиков.

На полпути Джерард внезапно одернул Рэя за рукав и громко, пытаясь перекричать звуки тарелок, выпалил:– Я хочу спеть Fashion Statement!– Но она сыровата, – нахмурился Рэй.– Она готова, – заспорил Джерард. – Мэтт?– Понял, – пожал плечами барабанщик. – Да и мне пофиг, в принципе, что играть перед этим сбродом.– Майки?– Ну, – Майки поймал возражающий взгляд Рэя, – если ты считаешь это хорошей идеей...– Вспомните, как хорошо мы исполнили её вчера на репетиции!– То наш чердак, где мама Мэтта и кот – единственные наши зрители, а это целый зал, плюс Джофф! – Рэй не бросал попытки вразумить Джерарда. – Мы, вроде как, хотели ему понравиться.– Я верю в успех! – Джерард хлопнул Рэя по плечу и первым направился к сцене.Выйдя на середину, он первым делом схватил микрофонную стойку и стал настраивать ее под себя, в то время как за его спиной ребята старались за считанные минуты приспособиться к чужим инструментам. Джерард буквально чувствовал спиной недовольные взгляды Рэя и поэтому специально не оборачивался, показывая этим, что отступать от своих решений не собирается. Конечно же, правильней было бы спеть беспроигрышную ?Vampires Will Never Hurt You?, сотню раз исполненную ранее, идеально сыгранную и отшлифованную до блеска. Но последний разговор с Фрэнком сыграл с ним странную шутку, и в голове пульсировала только одна мысль: выплеснуть всё то, о чем бы он хотел ему сказать, посредством его последнего творения. Да, она ещё не была идеальна. Рэй был прав. Он был тысячу раз прав, переживая за качество: Майки только в последнюю репетицию смог разобрать свою партию и более или менее терпимо сыграть, а Мэтт каждый раз играл по-разному, что часто сбивало Джерарда и бесило Рэя.Но он хотел.

Джерард поднял глаза и увидел его в первом ряду. Было чертовски странно поменяться с Фрэнком местами, ведь ещё недавно он сам стоял в зрительном зале, наблюдая за поющим и носящимся словно ураган Айеро. Когда же это успело случиться?

За всё, что ты мне сделала,И что я причинил тебе,

У тебя есть то же, что и у всех:У тебя есть жизнь.

Поехали!?Он выкрикнул эти слова, обхватив старенький микрофон рукой за самый верх, и за его спиной заревели две гитары: одна набрала невероятный разгон, уже не имея шанса остановиться, а вторая же осторожно вторила ей, поддерживая биты, задаваемые барабанными палочками.

Пока играл проигрыш, он, пожалуй, успел осознать, что перед ними большое количество народа. Пьяного, но все же живого народа, ожидающего от них чего-то взрывного: не зря же они оказались на сцене Eyeball Records. Но Джерард мог сосредоточиться лишь на одних глазах из сотни смотрящих на него. Они принадлежали человеку, которому он сейчас намеревался сказать все то, что он о нем думает.Помнишь день, когда мы впервые встретились?

Ты сказала, всё будет только хуже: что ж, так и вышло.

Я держался целую вечность.