Зависимы (1/1)

Музыка в такси играет отвратительная, но Костя не просит выключить радио — так хотя бы отвлекаешься от дурацких мыслей. Всю дорогу до дома — да, теперь до настоящего дома, — он не может перебороть неловкость. Извиняться первым — очень странно, особенно, когда ты делаешь это впервые. Особенно, когда ты делаешь это из-за того, что у тебя нет денег на наркотики. Причина была именно такой, и стоило не врать себе хотя бы сейчас. Он мог бесконечно врать об этом Никите, который, хоть и знал правду, делал вид, что верил чему угодно, чтобы избежать очередной ссоры, но себя ведь не обманешь. ?Машина наконец тормозит возле уже почти родного дома, но выходить из нее не хочется, хоть Бочаров и ненавидит долгие поездки. Но Алексеев уже здесь: стоит на тротуаре в одной футболке, щурясь от палящего солнца. Меловин видит его боковым зрением и, тяжело вздохнув, решительно вылезает из салона. С минуту они просто стоят, не произнося ни слова, после чего Никита молча расплачивается с таксистом.— Я скучал, — говорит наконец Алексеев, и это даже приятно услышать. ?— Я тоже, — отвечает Костя почти правдиво и целует Никиту первым, медленно и долго, что, вообще-то, совсем на него не похоже.

После всего, что происходило между ними, и особенно после недели, проведенной с Миколасом, было странно чувствовать какую-то тягу к Алексееву.?Возможно, так и должна выглядеть любовь, когда ты все равно возвращаешься обратно, что бы ни случилось, подумал тогда Бочаров. Они шли до квартиры, держась за руки, как молодая семейная пара, и Мэл невольно усмехнулся в воротник куртки. Как будто не было этой блядской недели, ругани в ресторане и наркотического угара, от которого, как кажется Косте, он уже вообще был не в состоянии испытывать эмоции. Как будто теперь они были совсем другими, нормальными людьми.

Он, может, и рад был бы остепениться, начать вести нормальный образ жизни, сохранить спокойные отношения с Никитой, который — совершенно очевидно — помог бы ему с этим, но вокруг слишком много соблазнов, которым невозможно противостоять. Самый сильный из них — кокаин, который помогает хотя бы на время скрыться от проблем и лишних жизненных заебов. А их с каждым днем становится все больше. Популярность — не меньший наркотик, чем стимуляторы, и отказаться от него намного сложнее. Бочаров знал, что ему не выжить без своей второй сущности, без наглости и легкомыслия Мэла, который был всем тем, что люди обычно не выставляют напоказ. Под кокаином же эти две личности сливались в нечто усредненное и, как казалось Бочарову, куда более привлекательное. Наркотик стал для Мэла чем-то вроде ритуала — модной и неотъемлемой частью тусовок, которые он не мог променять ни на что, зная, что нигде больше не получит такого внимания.?Стоило Косте зайти в квартиру, как в нос ударил сладковатый аромат парфюма Алексеева, а после в голове промелькнула мысль, что он действительно скучал. Скучал по Никите, его прикосновениям, голосу и запаху. Это было странно, ведь Мэлу казалось, что он уже давно перестал что-то испытывать к Никите. Он вообще был не из тех людей, которые уделяют чувствам чересчур много внимания. Но сейчас, стоя в прихожей и смотря на отражение парня в зеркале, ловя его взгляды, Костя чувствовал, как учащается его пульс, а сердце будто оттаивает после долгой зимы.?Это было очень странное ощущение, и, что еще хуже, совершенно необъяснимое.Он был готов поклясться, что нашел что-то в том, чтобы вернуться туда, где на тебя не наплевать, лечь в чистую постель, поедая клубнику с йогуртом, и забыть обо всех проблемах. Это и было главным желанием Бочарова на сегодняшний день. Обоим было слишком хуево, чтобы продолжать выяснение отношений, и потому они просто валялись на кровати. Никита не убирал руки с талии Мэла, как будто, если бы он это сделал, тот опять свалил бы в какой-нибудь притон.?— Я из-за тебя не выспался, — нарушил тишину Алексеев, проводя рукой по черным спутанным волосам Кости, а после утыкаясь в них носом и делая глубокий вдох. Никите нравилось, что волосы Бочарова пахнут сигаретным дымом.?Его вредные привычки были странным образом привлекательны, они шли ему и добавляли немного порочности в чересчур вылизанный модельный образ. Впрочем, последствия того совсем не стоили, и Алексеев понимал это лучше, чем кто-либо другой.?— Так спи, — пробормотал Костя, не открывая глаз.

— Дела, — пояснил Никита. — Через час отец заедет.?Меловин с усилием повернул голову в сторону парня, и картинка тут же поплыла перед глазами. Голова болела нестерпимо, и тошнило едва ли не после каждого движения. Он зажал рот с каким-то затравленным взглядом, пытаясь вдохнуть побольше воздуха, и Алексеев догадался:?— Пошли, — и потащил полуживое тело Бочарова в туалет, где он блевал так, будто из него изгоняли дьявола.?— Отлично, бля, — истерически вздохнул Костя, глядя на красного цвета рвоту. — Я умираю.?— Это твоя клубника, мудак, — совершенно спокойно отреагировал Никита. — Кровь была бы коричневой.— Эксперт нашелся, — отмахнулся из последних сил Мэл, однако ему внезапно полегчало. Живот перестало крутить, даже противная головная боль начала утихать, координация тоже улучшилась.

Осталось только пережить сегодняшний день, который в таком мерзком состоянии будет тянуться бесконечно, пока не получится наконец провалиться в спасительный сон. А страдать в одиночестве он не был намерен.— Не уходи, — попросил он Никиту, когда они вернулись в постель, гипнотизируя того своим взглядом. Когда-то Бочаров читал в журнале, что это работает.?— Пока не ухожу.?— Не уходи вообще, — продолжал упираться Костя, утыкаясь носом в грудь Алексеева и совершенно очевидно ощущая, что сойдет с ума, если останется наедине со своей паранойей.?— Мне на работу надо, — Никита говорил медленно, как будто объяснял школьнику очевидные вещи. — Отмазка тут не прокатит. Не скажу же я, что моего парня-наркомана ломает.?— Как ты догадался, — бессильно усмехнулся Бочаров, зажмуриваясь под мрачным взглядом Алексеева. Просто уже сил не было ему пиздеть.— В зеркало на себя посмотри. Тут и дедукции не надо.?— Это последний раз, — заверил Костя, кладя голову на плечо парня.?— У тебя каждый раз — последний, — вздохнул Никита.?— Ну так расстанься со мной и не насилуй себя.— Не могу. Питаю слабость к отбитым наркоманам.— Я еще не отбитый, — возразил Костя. — Блять, серьезно, не уходи, пожалуйста. Или я сдохну. У тебя постоянно дела и работа. За один день не помрут без тебя.— Ты ведь тоже не помрешь.— Помру, — поспорил Бочаров. — Ты же сам хотел провести время вместе. Давай сегодня побудем вдвоем.?— Нам нужны деньги, — пожал плечами Алексеев, и это ?нам? опять вызвало у Кости необъяснимую панику. Он заметил, что советы из журнала действуют, и Никита потихоньку сдается. — Я хочу, чтобы мы ни в чем не нуждались и ни о чем не парились. Махнем на море на выходные??— Куда именно??— Хоть на Марс, если пообещаешь не долбить.

— Не могу в выходные, — с напускным разочарованием тут же ответил Костя. — Вечеринка агентства в субботу.?

— Ты серьезно? — закатил глаза Никита. — Ты на своих тусовках проводишь больше времени, чем со мной. Это уже просто невозможно, ты таскаешься туда по пять раз в неделю. Я удивляюсь, как ты еще жив после таких запоев, — Алексеев многозначительно посмотрел на него, — и трипов.?— Без меня там вообще смотреть не на что будет, — самодовольно пояснил Бочаров. — Не злись. Тебе же нравится, что мы так популярны.— Не очень-то мне это нравится, — заметил Никита. — Особенно сейчас. Я люблю тебя и хочу быть с тобой, но тебя постоянно нет.— Зато мысленно я всегда с тобой, — заявил Костя, удобнее устраиваясь в постели.— Заебал подлизываться, — усмехнулся Алексеев. — Думаешь, я сейчас из-за тебя все брошу и не пойду на работу?— Ну я ведь даже сказал ?пожалуйста?, — закатил глаза Бочаров.

Никита предпочел промолчать, лишь потянулся к прикроватной тумбочке за телефоном и отправил пару строк отцу. Он понимал, что отец, как работодатель, будет в бешенстве, но также Алексеев понимал, что и Костю нельзя было оставлять одного. Вслед за первым сообщением парень отправил второе, в котором поклялся работать из дома максимально продуктивно и не отвлекаться на всяких инстаграм-моделей, лежащих в кровати с едва прикрытой задницей.

— Ты останешься? — простонал Меловин, закидывая на парня ногу. Это тоже советовали в тех же журналах.— Останусь, чтоб ты никакой херни не натворил, пока меня нет, — ответил Алексеев, мысленно радуясь, что отец вполне спокойно отреагировал на заявление сына. Он вытащил из-под себя одеяло и укрыл им Бочарова, зная, что скоро того прибьет температурой и начнет знобить.?— Я ему не нравлюсь, — утвердительно заметил Мэл.— Не нравишься, — зачем-то подыграл Никита, хотя не имел никакого понятия о мнении отца по поводу своего парня.— И что делать? — задумчиво спросил тот, убирая волосы с лица.— Когда проспишься — сделаешь все, чтобы понравиться.— Нравиться — это, вообще-то, моя работа, — закатил глаза Костя.

— Я смотрю, тебе уже полегчало, — усмехнулся Алексеев.— Да иди ты, — обиженно протянул Бочаров, укутываясь в одеяло по самую голову и принимая позу эмбриона, чтоб сохранить тепло.Ему, на удивление, было сейчас стыдно перед Никитой за все, что происходило на этой неделе. За ссоры, наркотики, пропущенные звонки, секс с другим за эту блядскую дурь, и, самое мерзкое, — за ломку. Он ненавидел выглядеть слабым в глазах других, тем более, в глазах близких.?На секунду в его голове даже промелькнула мысль завязать с кокаином навсегда.— Лежи, сейчас вернусь, — тихо прошептал Никита, чтоб у его парня-наркомана не разболелась в довесок голова, и направился на кухню.?Он налил стакан прохладной воды, нашел в аптечке упаковку снотворного, забрал с обеденного стола ноутбук, чтоб работать поблизости, и понес все это в спальню, где в уже полуубитом состоянии лежал его парень. Алексеев сел на край кровати перед Меловином, помог ему приподняться и выпить таблетку.

— Я говорил, что люблю тебя? — еле подал голос Костя, роняя голову обратно на подушку.?— Говорил, — усмехнулся Никита, склоняясь над ним и целуя в лоб. — На самом деле, я все это делаю, чтобы ты наконец отрубился и не мешал мне работать.— Вот уж не знал, что ты страдаешь некрофилией, — посмеялся Меловин.— Я ей наслаждаюсь, — парировал Алексеев. — Спи. Все будет хорошо, я рядом.Буквально через пару минут возлюбленный Алексеева начал сопеть в подушку, изредка причмокивая губами. Сам же Никита, задернув шторы, уселся за стол и открыл крышку ноутбука. Телефон периодически тихонько вибрировал рядом, оповещая о том, что отец прислал на почту новые документы, которые парню было необходимо подписать. ?Заедь вечером за бумажками?, — написал в ответ Никита, чтоб лишний раз не заставлять себя ждать.

Сидя за ноутбуком и читая всякие договоры, чувствовал он себя престранно. С одной стороны, он был безумно рад, что его истеричный, но до чертиков любимый парень наконец вернулся домой. О том, чем он занимался все это время, Никита предпочитал не думать. Он посмотрел на спящего Костю, который в кои-то веки не доставлял никаких проблем, и пожалел о том, что он не может быть таким всегда. Как бы они спокойно жили, если бы не было наркоты и блядских модельных тусовок!Точно, тусовка… Все это время Алексеева не покидало чувство какой-то подавленности, будто от него что-то утаивали, тщательно скрывали. Из-за этого мысли постоянно путались, а взгляд то и дело замыливался. Он просто сидел и пустым взглядом сверлил монитор, пытаясь придумать, как унять свое беспокойство, пока вдруг не вспомнил, с чего оно, собственно, началось. Никита тут же схватил телефон и после пары касаний приложил его к уху.— Артем, здарова, — поднимаясь со стула и выходя из комнаты тихо начал парень, чтоб не разбудить спящего. — Слушай, есть вариант в субботу не идти на тусовку? Я просто хочу Костю и родителей на море отвезти. Сам понимаешь, всем надо отдохнуть…— Тусовку? — удивленно переспросил Козуб. По его голосу было ясно, что тот и не в курсе никаких вечеринок. — У нас на эту субботу не запланирован даже поход в бар, о каких тусах ты вообще?— Вы еще и в бар по расписанию ходите? — недоверчиво уточнил Алексеев. — Ладно, неважно. Тут просто Костя отказывается от моря только из-за этого, — он выгнул бровь, хмурясь.

Ему пиздец как не нравилось то, что начало выясняться. А не нравилось, потому что слова Артема лишний раз подтверждали опасения Никиты на тему обманов со стороны Бочарова. Также странным выглядело то, что Костя зачем-то приписал вечеринку агентству, зная, что это очень просто проверить. Сейчас Алексеев припоминал все случаи идиотских отговорок Мэла и с ужасом осознавал, что их было слишком много. Сюда же он включил тупые поводы для ссор, которые теперь казались лишь предлогом для того, чтобы свалить из дома. Кажется, пора уже разобраться, что происходит.— Слушай, если хочешь, я могу попробовать узнать что-нибудь у него, потом позвоню, — он даже успел забыть, что до сих пор разговаривает с агентом Кости.— Лучше пиши, — задумчиво произнес Никита. — Кстати, Артем…— Да?— Он ночевал у тебя на неделе? После той съемки?— Ну да, — как-то неуверенно ляпнул Козуб. — А что?— Да уже ничего, — вздохнул Алексеев. — Посрались мы тогда.— Миритесь, — посоветовал Артем.— Да мы уже, — мрачно заметил Никита, оглянувшись на Бочарова. — Ладно, давай тогда.Вернувшись к работе, Алексеев понял, что с договорами придется туго. Если до разговора с Козубом он бесился от лезущих в голову надоедливых мыслей, то теперь злость стала вполне материальной, и Никита из последних сил боролся с желанием задушить Костю своими руками.