Серия бонусная. Веселые похождения Митараси Анко. (1/2)

«Ор-рочимар-ру-с-сама!» — душа Анко пела, груди подпрыгивали в такт учащенному сердцебиению; куноити спешила в Лес Смерти, где проводился второй тур чуунин-экзамена и должен был находиться вожделенный саннин.Когда-то Анко была ученицей Орочимару. Память об этих незабываемых днях все еще жила в ее сердце, так что Анко собиралась поймать обожаемого саннина и обменяться с ним трепещущими воспоминаниями. Потом догнать и еще раз обменяться.

Анко действительно было что вспомнить, и не только об Орочимару. Один Кабуто чего стоил. Во всяком случае, член у него был немаленький. Он ведь тоже принимает участие в этом экзамене... вот бы и его поймать, до кучи. Тогда можно замутить что-нибудь хентайное...

Мечты о групповухе плавно перешли в жестокую реальность. Поймать Орочимару оказалось не так-то просто, а, поймав, требовалось убить. Хоть с собой за компанию.

При помощи кунаи пригвоздив свою ладонь к ладони Орочимару, Анко приготовилась применить запретную технику, как вдруг...— Ты собираешься совершить самоубийство? – убивать Анко Орочимару было жаль. Как-никак, на его памяти она была единственной женщиной, способной сравниться с ним в постельных утехах.«Хотя у той девушки с розовыми волосами тоже большой потенциал, — мысленно исправился змеиный сеннин. – Был. Сейчас она наверняка мертва. Если не умерла от потери жизненных сил и не сошла с ума, то ее ниндзя звука убили. Те, которых я за Саске-куном послал».«Вот гад», — подумала Анко едва ли не восхищенно. Орочимару ухитрился смыться в самый последний момент. Оставалось только бросаться в него всякой кухонной утварью вроде недавнего кунаи – в общем, истерить, подобно ревнивой жене.

— Мы давно не виделись, — сообщил Орочимару, освобождаясь от остатков личины и на лету ловя кунаи Анко, — а ты так холодна.

— Собираешься убить Хокаге-сама? – поинтересовалась Анко. Орочимару ответил отрицательно, а потом принялся выбалтывать ей ценнейшую информацию. Как и все злодеи, прославленный саннин страдал словесным поносом. А может, ему просто нравилось гладить Анко по щеке и нашептывать ей разные мерзкие глупости. Анко время от времени поощряла болтливость почтенного саннина, вставляя фразу-другую в его речь.

— ...в отличие от тебя, он очень талантлив... – говорил Орочимару о свежепокусанном избраннике.

«И приставать к тебе грязно не будет, — отметила Анко. – Учиха, говоришь? У этих ребят весь темперамент в драки уходит, насколько я помню... Так, все. Хватит языком молоть. Насколько я помню, ты можешь применять его с большей пользой, ммм... Орочимару-сама...»— Как ты смеешь прерывать меня?! – искренне возмутился Орочимару, когда Анко полезла ему под платье. Вообще-то эта одежка называлась иначе, но на змеином сеннине смотрелась как платье на вешалке, так что Анко не стала нагружать свой мозг сильно сложными словами.

— Говорите, о мой господин, я счастлива слышать Ваш голос, — промурлыкала Анко, добираясь до вожделенного Орочимаровского члена и благополучно им затыкаясь.

— Ничтожество, — припечатал Орочимару. Он вообще любил это слово – особенно когда у него вставал.

— Уммм, — неразборчиво подтвердила Анко.

Орочимару помянул что-то не шибко печатное и от нечего делать призвал небольшую змею, которая тут же полезла Анко под юбку. Митараси среагировала соответственно, то есть никак. Стойкая.

— Хватит, — Орочимару почувствовал, что скоро кончит, и с заметным трудом отцепил от себя Анко. Мимоходом подумал, что она сама как змея.

— Как это – хватит? Вы уже себе кого-то нашли, Орочимару-сама, вон, Учиху какого-то... Может, и не только его... А я, между прочим, с утра нетраханная! Так что не мешайте. Махаться потом будем, сначала я удовлетворение хочу получить.

— Ты его и так получаешь, — огрызнулся Орочимару. У Анко был настоящий талант выводить его из себя. Да и вообще, трагически-ужасный пафос Орочимару издох сразу после того, как он покусал Саске-куна, самого напыщенного гения Конохи. После этого акта у змеиного сеннина случился передоз пафоса, вследствие чего функция «трагичность» в мозгу Орочимару временно отключилась. Будь иначе, разве он позарился бы на ту худую девку с розовыми волосами?

— Знаете, червяк-переросток в заднице меня не сильно возбуждает, Орочимару-сама, — Анко оставалась все такой же дерзкой.— Червяк-переросток, значит? – нехорошо прищурился Орочимару. А как же – Анко только что обидела его нежно любимых змей. – Мой член в твоей заднице устроит тебя больше, Анко?Анко подумала и кивнула, хищно улыбаясь.— Сама напросилась, — предупредил Орочимару, хватая Анко за бедра и выпуская еще пару змей первой в помощь. В заднем проходе у Митараси сразу стало очень тесно; Анко улыбнулась, как довольная кошка. Раздвинула ноги, предлагая Орочимару себя. Тот, однако, спешить не собирался. И правильно – если есть такой язык и возможность всячески растягивать разные части собственного тела, почему бы этим не воспользоваться на всю катушку?

Обвив своим выдающимся языком сразу обе груди Анко, щекоча самым кончиком ее воспаленные, невыносимо чувствительные соски, Орочимару потер клитор воспитанницы – прямо сквозь сетчатые шортики. Лифчик и трусики Митараси не носила – он сам когда-то приучил ее к этому. Больно много мороки было все это одевать и снимать, не говоря уж о том, что экспериментальные образцы Орочимару, которым Анко доставалась в качестве подстилки, то и дело разрывали на ней одежду. Частенько у этих образцов, например, у особей с печатью, были настолько внушительные члены, что змеиный сеннин мог только удивляться, как они саму Митараси не разрывали. Особенно если учесть, что пользовать ее предпочитали всем скопом – кому какая дырка достанется.

По убежищу Орочимару Анко расхаживала в основном в чулках. И с фаллоимитаторами в нужных местах, естественно. Их при необходимости ничего не стоило вынуть. Бывало и такое, что подчиненные Орочимару либо результаты его экспериментов предпочитали трахать Анко, не вынимая из нее фаллоимитаторов. Потом игрушки вываливались сами. Орочимару был недоволен. Приходилось всякий раз увеличивать размер новых фаллоимитаторов для Анко, а эта фигня недешево стоила. В конце концов, гениальный змеиный сеннин вывел специальный сорт грибов. Грибы вырастали до приличных размеров, а самое главное – обладали подобием разума, потому, находясь внутри Анко, сами цеплялись за влажные стенки ее отверстий и никогда не вываливались. Сейчас же в Митараси не было ничего – упущение, которое требовалось срочно исправить.

Орочимару проделал в шортиках Анко приличную дыру. Отступил, созерцая сочащуюся влагой половую щель – как заправский гинеколог, каковым, впрочем, и являлся. Потыкал в дырку Анко пальцем, чувствуя ее горячую, склизкую влажность.

«Змея», — подумал Орочимару умиленно. Сменил палец языком, а руками принялся мять груди Анко.