В кабинете у директора (1/2)
Противный звук будильника заставляет разлепить будто налитые свинцом веки, и, говоря явно что-то нелестное, выключить устройство. А затем вновь откинуться на кровать, глядя на потолок. Выходные закончились, хотя можно ли вообще назвать те два дня выходными, когда ты учишься на программиста и сидишь почти целыми днями за очередными рефератами?
Нет, это точно не называлось выходными, несмотря на то, что Соллукс любил писать коды. Выходные - это те дни, когда ты можешь посвятить себя своим собственным делам или прогуляться. Или навестить друзей, а, может, и вторую половинку.
На мысли о последнем Соллукс поморщился и цыкнул. Именно с этим и была неразбериха. Чёртов Ампора... И это раньше он считал, что двойственность присуща его собственному характеру? Тогда как объяснить, что в один день Ампора был всё тем же Ампорой — капризным, подчас раздражённым, но от того чертовски милым, о чём Каптор спешил сказать, чтобы увидеть это смущенное лицо и услышать вновь доказательства, почему он вовсе не милый. А затем всё резко изменилось и он стал грубым, злым, как ёж, внезапно свернулся и выставил свои колючки. Соллукс знал о любви Эридана к привлечению внимания, о его любви к преувеличению всего. Но это ведь повторялось? Эта злость выливалась на него каждый раз при их встрече. И Эридан не объяснял причину. Никогда не объяснял и не шёл на контакт. Да и виделись теперь они только в школе. Самое противное было то, что Ампора не пытался его избегать. Он будто нарочно попадался на каждом углу, устраивая словесные перепалки, порой доходящие до рукоприкладства. Им обоим был сделан уже выговор в кабинете директора.
Это не остановило обоих. Пока Соллукс думал обо всём этом, он уже успел собраться в школу и выйти из маленькой квартирки. Дорога занимала немного времени, однако помогала хоть немного развеяться и отойти от тягостных мыслей об этой выскочке Ампоре.
Весна была в самом разгаре. Птицы по утрам радостно заливались пением. Цветы благоухали и просто радовали своим видом. Недавно расцвела сирень...
И проходя мимо цветущего дерева, Соллукс фыркнул, вспоминая эту одну, нелепо выкрашенную в фиолетовый, прядь волос Эридана. Это было настолько же чертовски нелепо, настолько же раздражительно, насколько при этом мило. Ампора сам был будто соткан из таких противоречий. И Соллукс это знал, вот только.... Сейчас Ампора будто решил всё, склоняя чашу весов своих противоречий к явной злости и ненависти. Соллукс не ведал причины. Он лишь заметил, что Эридан с каждым днём выглядел всё хуже и хуже. А ещё стал кашлять. Он болен?
И на этот вопрос ответов не было. И Эридан вряд ли ответит, хотя он мог попытаться спросить. Впрочем они всё равно сегодня столкнуться вновь. В этом Соллукс уверен.
Они знают друг друга полгода.И программист до сих пор помнит, как всё началось.
Так глупо.... Каптор был слишком уставшим, чтобы спокойно отреагировать, когда его толкнули, заставляя выронить листки с проектом, а Эридан был слишком нервным, чтобы подавить в себе эмоции. И ладно бы тот извинился, но нет. Ампора всё свалил на него, с каждым словом всё сильнее и сильнее убеждая Сола, что это его вина. Пытаясь убедить. И после первой драки программист был уверен, что этот выскочка отстанет от него. Но он таскался за ним, напрашиваясь на драки, придумывая вечно причины. Он умело раздувал проблемы на пустом месте и это раздражало. Раздражало так, что Соллукс невольно принимал участия в его играх, соглашаясь на это противостояние. Это и правда походило на игру. Соллукс стал каждый день искать эту фиолетовую прядь волос в толпе, чтобы точно знать, что Ампора вскоре вновь подойдёт.
Он давно не дрался с ним всерьёз, наблюдая за ним и слушая его гневные изречения. Если они вообще были гневными, ведь взгляд его синих, будто море, глаз говорил вовсе о чём-то обратном слову "злость". Его глаза.... Он попался в их плен, когда впервые посмотрел в них. После этого всё покатилось. Их драки перестали быть настоящими со стороны обоих. Словесные перепалки были двусмысленны. Взгляды постоянно пересекались, и оба видели истину в них.
Однажды Ампора написал ему в соцсети. И Соллукс подумал о том, что тот очень надоедливый и цепучий. Как репейник - прицепился, и фиг теперь отдерёшь. Больновато, но вроде и незаметно. Однако Соллукс не стал отцеплять колючку от одежды, отвечая Эридану.
Они троллили друг друга. В реальности, в сети. Они троллили и узнавали друг друга лучше. Не замечая этого. Не замечая того, что не могли уже без друг друга провести день.
А потом однажды ночью Каптор ушёл из дома, не в силах уснуть. Он часто уходил ночами, бродя по пустым улицам. Тогда было лето, от чего ночи были тёплыми, и программист уходил прям в пижаме и босиком. В ту ночь его голову посетила спонтанная мысль: ворваться в комнату Эридана. Эта идея показалась настолько забавной, что Соллукс не устоял. И не пожалел.
Он никогда не видел Эридана таким мягким, тёплым и сонным. Он всегда был высокомерен, колок, пусть его глаза и говорили совсем о других эмоциях, нежели те, которые он показывал. Но сейчас, когда они шли по ночным улицам, босиком и в пижамах, Эридан казался таким простым. Без заносчивости, хотя порой он ворчал, что это всё вина Соллукса, без видимой злости. В ту ночь, Соллукс увидел того настоящего Эридана, которого сам синеглазый прятал под жёстким панцирем гордости и грубости. Вот только для чего? Они гуляли до рассвета. Они говорили о многом и казалось, что они действительно ещё не всё успели друг другу рассказать, несмотря на то, что троллили друг друга каждый день. Но с рассветом, карета превращается в тыкву, а принцесса исчезает. И пусть в сказке ничего не говорилось о рассвете, но ощущалось это именно так. Для них обоих. И днём всё было, как прежде. Троллинг, подколы, стёб и шуточные драки. И вновь ночью всё превращалось в сказку, где Эридан ждал своего принца у раскрытого окна, а Соллукс пробирался к своей принцессе, стараясь не разбудить драконов. И плевать, что у Эридана нету длинных волос, и Сол никогда не сможет по ним забраться в его башню. Это не мешает им обоим так думать, хотя Эридан всячески отрицал то, что он походит на принцесс, ссылаясь на то, что он не девочка.