Arbutus andrachne – Земляничное дерево (1/1)
В общежитии были под строгим запретом посторонние, алкоголь и азартные игры. Собственно, именно поэтому Харли стояла сейчас под окнами, вместо того чтобы просто воспользоваться лестницей. Привязав как следует сумку к концу бельевой веревки, она дважды дернула за нее – и груз медленно пополз вверх, то и дело стеклянно позвякивая.Меньшее из двух дел было сделано. Оставалось всего ничего – самой как-то оказаться на четвертом этаже. Еще полчаса назад Харли заверяла Памелу, что без труда заберется куда угодно, приправляя это историями о бурной приютской юности. В них конечно же был процент правды – примерно равный по содержанию количеству начинки в дешевых пирожках из местного супермаркета.Она как к себе домой влезала на высокие подоконники первого этажа. При большом желании могла заглянуть на второй. Пару раз, уже не в очень трезвом глазу, оказывалась на третьем. Но покорять бо?льшие вершины ей пока не приходилось. Да и облицовка здесь была до жути неудобной – ни тебе зазоров между кирпичами, ни торчащих креплений от пропавших без вести ливневок. Гладкая стена и колонна из хлипких даже на вид балкончиков заставляли всерьез задуматься о том, так ли ей хочется попасть в гости.Приняв сумку, Памела переклонилась через перила. Поймав взгляд, она вопросительно качнула головой – на что Харли улыбнулась и показала большой палец.Нет уж, поздно отступать.
Она сняла кеды, связала их шнурки и перекинула себе через шею. Набрав полную грудь воздуха, занесла ногу и подтянулась. Теперь на ограждение, руками за следующий балкон – и короткий, всем телом, рывок вверх. Здесь сложнее, перил почти не осталось. Приходится балансировать, поставив ноги на две узкие металлические подпорки. Не смотреть вниз. Главное – не смотреть вниз. Если заставить разум забыть о реальной высоте, то все кажется детской забавой. Еще один этаж. До цели – всего ничего. Самое время вспомнить о лице и заранее натянуть на него беспечную улыбку. Ведь без нее все это попросту бессмысленно.Нога задевает пепельницу – жестянку от растворимого кофе - и та летит вниз, встречаясь с асфальтом спустя слишком много секунд. В ожидании металлического стука сердце тяжело замирает, а после начинает биться быстрее. Харли облизывает губы – забыв о так тщательно нанесенной на них земляничной помаде, и та в самом деле отдает на пересохшем языке чем-то ягодным.Она все же размыкает руки, нащупывает железные штыри решетки этажом выше, подтягивается и как может изящно перемахивает через ограждение - не забывая при этом отдернуть чуть задравшуюся юбку.- Вот и я, - усмехается она, замечая восхищение во взгляде Памелы.- А как же ты назад спустишься? – с беспокойством спрашивает та.- По лестнице на первый этаж – и через окно в туалете. В такие места главное попасть, а уж выйти – плевое дело.Они заходят внутрь, и первое, что удивляет Харли – чистота. В их с соседками спальне такого порядка не было отродясь. Увидев все воочию, она даже готова поверить, что здесь и в самом деле нет тараканов. А в остальном, конечно, типичная общажная комната на двоих – кровати вдоль стен, шкаф, стол у окна и масса открытых полок на стенах. Часть из них заполнена книгами, другая – горшками с разноплановой растительностью. Из-за этого и без того небольшое помещение кажется еще меньше.- У тебя тут очень миленько, - произносит Харли, опускаясь на край стула и наблюдая за тем, как Пэм разливает контрабандное вино по одинаковым чашкам с эмблемой какого-то биологического конгресса.- Спасибо. Мне с соседкой повезло, она тут почти не бывает. Так что я устроила все по своему вкусу.- Да уж, и вправду удача. Предлагаю за нее и выпить!Вино немного кислит, но вприкуску с предвкушением и шоколадом – вполне ничего. Пока в горле все еще стоит тепло, Харли нащупывает в кармане картонную упаковку с картами.- Сыграем? – спрашивает она, доставая колоду.- Можно, но я не очень умею, - не очень уверенно протягивает Памела.- Пустяки, правила очень простые. В пределах масти старшая карта бьет младшую. Та, у кого остаются карты, проигрывает. И снимает с себя что-то из вещей.- Даже так? - в зеленых глазах вспыхивает лукавый огонек. - Ну ладно, я в деле.Харли едва сдерживает улыбку триумфа. В приюте редко кто отваживался сыграть с ней – и на то были очень веские основания. Но Памеле об этом, само собой, знать не положено.Чтобы было удобнее, приходится перебраться на пол. Карты ложатся прямо на ковер с коротким ворсом. В первой партии приходиться сдерживаться, чтобы итог не казался предопределенным. И все же в итоге Памела отбрасывает свою футболку на кровать – чуть смущенно скрещивая руки на груди, обтянутой белым с зеленым кружевом лифом. Она делает глоток из чашки, а после тасует колоду – да так, что Харли в итоге выигрывает с большими усилиями. Но все же – выигрывает, и брюки отправляются вслед за футболкой, открывая свету трусики. Явно из комплекта. Очень хороший знак.В третьей игре не везет уже самой Харлин. Не сказать, что это сильно ее расстраивает. Допивая вино до дна, она даже не пытается закрутить хитрую комбинацию - бывают такие карты, с волей которых бессмысленно спорить. Да уже и незачем.- Поможешь расстегнуть? – просит она, вставая и поворачиваясь к Пэм спиной.Ее дыхание щекочет шею, а молния платья легко уезжает вниз. Одно отточенное движение плечами – и оно черной волной соскальзывает к ногам, оставляя Харлин в алом белье.- Думаю, дальше мы обойдемся без игры, - полувопросительно, полуутвердительно произносит Харли.Памела кивает, отступая назад, к кровати. Босая нога становится на карту, с которой неодобрительно смотрит вверх бубновая королева. Но до нее уже никому нет дела.Шерстяное покрывало слетает в сторону. Не разрывая поцелуя, девушки ложатся на простыни с простеньким цветочным узором. Харли первой опускает руку вниз – и пока Пэм все еще гладит ее по груди, пробирается под тонкое кружево.Прерывистый вдох дает понять, что движение верно. Пальцы мягко, едва касаясь, описывают круги. В то же время ее собственные соски начинают твердеть под незатейливыми, беспроигрышными ласками. Еще один поцелуй – на этот раз такой, что остатки земляничной помады отпечатываются на белом белье. Значит, пришла пора избавиться и от него.Прогнувшись в пояснице, Пэм охотно позволяет это сделать -а сама наконец разбирается с хитрой застежкой на лифе Харли.Почти в тот же миг пропадает свет. Отбой и обесточивание, привычное дело, на которое нет смысла отвлекаться. Сейчас смысл имеет лишь несложная симфония, положенная на два дыхания и движения четырех рук. А то, что в таком составе она исполняется впервые, придает всему особый интерес.Дойдя до пика, Харли едва сдерживается от стона – приходится прикусить губу. Ради этого точно стоило лезть так высоко.Вскоре она чувствует, что и ее ласки достигли цели. Пэм резко вдыхает, ее тело натягивается словно струна – чтобы мгновением спустя расслабиться и сладко затрепетать.- С тобой было очень хорошо, - хриплым шепотом признается Харли, садясь в постели.- Взаимно. Может, останешься до утра?- Не могу, завтра тест на первой паре. Как-нибудь в другой раз.Предлог вполне благовидный. Оградившись ним, Харлин начинает собираться – снимая трусики с кактуса, подбирая лиф из-под кровати и благополучно оставляя большую часть карт на полу.Она уже давно смирилась с тем, что в таких случаях колода играет роль расходного материала. На ближайшей распродаже снова надо будет взять упаковку из десяти штук за пятнадцать долларов – эта, если память не изменяет, была последней, а запас никогда не помешает.