Глава третья. Клятва и пистолет. (1/1)

?Гордые люди сами вскармливают свои злые печали.??— А если б она рассыпалась в прах или того хуже, о чем мечтали бы вы тогда? —?сказала я.—?О том, чтоб рассыпаться в прах вместе с нею…?Эмили Бронте ?Грозовой перевал? После проливного теплого дождя и дышать было слаще, и мир казался точно выделанным из хрусталя, а омытый горизонт манил своей широтой и прозрачной светлой бесконечностью. Все преображалось, все свежело и приподнималось, готовое жить и жаждущее жизни,?— самого привлекательного и желанного яда, который только может существовать. По голубому небу плыли, нежась в лучах солнца и никуда не торопясь, облака. И двое ребят, ступая по усыпанному алмазными каплями отшумевшего дождя полю, двигались в ту же сторону, куда, как послушное кроткое стадо овец, подгоняемое пастухом, текли облака, и наперебой разговаривали, указывая пальцами в небо. —?Вот это облако?— точь-в-точь мой дядя?— Людвиг. Такое же хмурое и сердитое,?— Иван резво перепрыгнул через бугор, обогнал Ала и изобразил ему своего дядю, комично нахмурившись, сморщив нос и сжав губы. Облако, на которое он указал, одно-единственное среди своих собратьев было серым, как будто не выплакало еще всей бывшей в нем влаги. Альфред одобрительно улыбнулся, щуря от яркого солнца свои хитрые искрящиеся глаза. —?Ах, это такая скука! —?возмутился Брагинский. —?Придумай занятие повеселее! —?Он с надеждой поглядел на улыбающегося Джонса, у которого явно что-то имелось на уме. —?Повеселее?! —?воскликнул в ответ Альфред, словно озаренный, и подхватил с земли у дороги толстую сломленную ветром ветвь, обрывая с нее листья и мелкие сучья. —?Защищайся! —?Он поднял самодельную шпагу. —?Детская забава,?— со скучающим видом хмыкнул Иван. —?Хуже прежней. —?Просто ты боишься! Брагинский вздрогнул и гневно взглянул на Ала исподлобья, затем внимательно пошарил глазами в траве и подхватил другую ветку, чуть короче и тоньше. Джонс рассмеялся: —?Теперь защищайся! Я буду милостив с такой красавицей-принцессой,?— Ал залился краской от собственных слов и захохотал пуще прежнего, обнажая ряд прелестных крепких зубов. Ивана заметно передернуло. —?Я отворочу тебе голову! —?рявкнул он, и лицо его вмиг помрачнело и побледнело так, что его нельзя было узнать. Брагинский вдруг яростно бросился на соперника и замахнулся палкой, но Альфред ловко отворотился от удара. Иван оскалился и вспыхнул от ярости, бурлившей в его крови. Он опять приблизился к Алу, но тот успел скорее и пребольно ударил Ваню палкой по коленям. У Брагинского подкосились ноги, и он, неловко взмахнув руками, упал на землю. Пальцы его судорожно сжали мокрые пучки травы, он низко склонил голову, и плечи его затряслись. —?Милая леди, поднимайтесь. Мы еще не закончили,?— произнес Альфред издевательски, но весело, почтительно-шутливо склоняясь и протягивая ему руку. Он знал, как раздражает Брагинского подобное обращение и тем приятнее ему было его бесить. Иван вскинулся, с ненавистью посмотрел на Джонса, и Ал заметил злые слезы, навернувшиеся Ване на глаза. Альфред оторопел от изумления. —?Ну вот?— я причина слез милой принцессы! Как же мне искупить свою вину? —?Сдохнуть! Иван вскочил, отбросил палку и всей тяжестью обрушился на Альфреда, повалил его на траву. Он стал бить ошалевшего от неожиданности Джонса с совсем не шуточным остервенением, словно он взаправду задумал его убить. Сначала удары посыпались на голову Ала, потом Иван вцепился ему в шею и стал душить его. Лицо Брагинского перекосилось от слепой злобы и на себя?— за то, что не сдержал слез, и на Альфреда?— за его ядовитые насмешки. Джонс, оправившись от удивления и испуга, не без труда оторвал от своей шеи тонкие злые пальцы Брагинского, рывком приподнялся и с размаху ударил соперника лбом в переносицу. Иван обиженно взвыл и отпрянул. Альфред опрокинул его на спину и принялся избивать в ответ. Они, может, искалечили бы друг друга до полусмерти, если бы какой-то добрый человек, ехавший по близкой тропе, не увидал их и не разнял. Человек этот, как видно, торговец, с сумкой за плечом, покачал головой, изучая их изукрашенные синяками и царапинами лица, потом вздохнул и, взяв с них честное слово, что они больше не станут драться, удалился. Иван и Альфред сидели друг напротив друга и искоса, со злобой перебрасывались взглядами и вялыми ругательствами. Джонс наконец устал обижаться на Брагинского, к тому же он знал, что сам отчасти повинен в сложившейся ситуации: зачем дразнил Ваню? Ал решился сделать первый шаг в примирении. —?Пойдем к реке?— там столько ягод. И я сделал там огромный шалаш из ветвей и листьев. Тебе понравится,?— ласково произнес он, придвигаясь к Ване. Тот, явно равнодушный к его затее, не повернулся. —?Я больше не стану называть тебя так… —?Альфред робко и заискивающе улыбнулся. —?Как же? —?спросил Иван, сжалившись. —?Ну так… —?Джонс смутился. —?Пойдем, а? Брагинский пожал плечами. —?Однажды я точно придушу тебя,?— Иван блеснул глазами из-под густых ресниц, но взгляд его потеплел, когда он услышал нежное возражение друга. —?Ты ведь не сможешь жить без меня. Брагинский улыбнулся одними губами и подался вперед, утыкаясь лицом в шею Джонса, на которой пышно цвели большие яркие синяки, и щекотя его кожу своим дыханием. Альфред улыбнулся от ласки со стороны Вани. Ал часто спрашивал себя: нормальны и естественны ли их с Иваном отношения, их нежные прикосновения друг к другу, их слова и признания? Никто не разрешал его вопросов. Только Ваня, кажется, знал ответ. Он, может, вычитал его в книгах, которые Алу были не доступны: он не умел читать. Брагинский же всем своим видом показывал, что делает что-то постыдное и запретное, но все-таки делал это постыдное и запретное с такими наслаждением и уверенностью, что вводил Джонса в заблуждение. Хорошо ли это? Можно ли этот поцелуй в шею? Можно ли мягкое невесомое поглаживание по волосам? Можно ли все эти слова? Альфред смутно сознавал, что нельзя. Но?— раз что никто не видит и не знает? Оказалось, что Ваня почти не может идти без посторонней помощи. Он сильно хромал и бледнел, опираясь на ушибленную ногу. Альфред помог ему дойти до реки и бережно усадил его на подстилку из сухой травы и листьев под навесом, который Джонс соорудил самолично. Брагинский был крайне недоволен тем, что не в состоянии перемещаться самостоятельно. Он насупился. Ал снизу заглянул ему в лицо, присев перед ним на корточки. Потом, сообразив что-то, поднялся и убежал. Брагинский ждал довольно долго, мучительно долго, так долго, что даже разозлился, и вылез поглядеть, где же носит чертова Джонса. Но тот уже стоял возле шалаша и радостно, игриво улыбался. —?Что ты опять задумал, идиот? —?недовольно спросил Иван, глядя на Альфреда, стоящего над ним и с хитрым видом прячущего что-то за спиной. Джонс залез под навес и первым делом напялил на Брагинского огромный венок из полевых цветов и трав. Иван тихо просветлел. Затем?— Ал надел ему на шею странные бусы из крупных алых ягод. Брагинский прыснул. —?Что за ребячество? —?с нежностью в голосе, которую он не смог скрыть, произнес Ваня. —?Ведь все принцессы носят украшения! Краска моментально схлынула с лица Брагинского, взгляд его помутился. Джонс, прищурившись, пристально следил за ним. —?Я клянусь, что убью тебя однажды,?— жестоко отчеканил Ваня. Альфред усмехнулся и взял руку Ивана, целуя ее. —?Не клянись. Ты не сможешь этого сделать. Брагинский замолк. После минутной паузы он задумчиво сказал: —?Смогу. Только тогда и мне придется умереть. Этими словами он скрепил их обоих?— как священным обетом верности. Они были связаны крепче, чем подозревали. И едва ли смерть могла бы обрубить эту связь.*** 3 года спустя. Когда сгустились сумерки и луна, источая тихий белый свет, повисла на небе, тогда Альфред, взяв Ивана за руку, осторожно повел его через темный двор?— к своему мрачному угрюмому дому?— Грозовому перевалу. Они миновали калитку и сад, и спущенные чуткие собаки, почуяв Ала, не залаяли, юноши успешно проникли с заднего хода на кухню, которая оказалась пуста: слуги?— Джозеф и Зилла?— спали. Угли в очаге уже почти не грели, и Альфред первым делом принялся разводить огонь. Потом, сам не заметив как, он очутился в объятиях Брагинского, шумно дышавшего и отводящего горящий взор. —?Артура точно нет? —?шепотом, словно боясь чего-то, спросил Иван. —?Он вернется из города только послезавтра утром,?— решительно ответил Альфред, тоже понижая голос. Они, все так же обнимаясь, опустились на ковер перед очагом. Брагинский обвил пальцами затылок Джонса и сладостно, нежно прижался своими губами к его?— только прижался, так как ничего другого, более страстного, чувства и знания ему не диктовали. Альфред притянул его к себе за талию. Они стояли на коленях. —?Ты прочел ту книгу, что я тебе дал? —?вдруг с заботой в чертах произнес Ваня, разрывая поцелуй. Альфред был озадачен и сбит с толку этим внезапным вопросом. —?Алиса, эта маленькая злючка, узнала, что у меня есть книга, и Артур отобрал ее,?— расстроенно и виновато проговорил Джонс, не глядя в глаза Брагинскому, страшась его гнева за книгу. Но Иван не разозлился. —?Он спросил, кто тебе ее дал? —?Спросил. —?И что ты ответил? —?Я?— ничего. Но Алиса разболтала, что ее принес какой-то юноша с Мызы. Она подглядела, когда мы с тобой гуляли и когда я приводил тебя на Перевал,?— рассерженно забормотал Джонс. Иван улыбнулся, чуть наклонив голову. —?Артур ведь не запретит нам с тобой видеться? —?спросил он, сжимая ладонь Ала в своей. —?Пусть только попробует! —?с жаром воскликнул Джонс и тут же притушил звук своего голоса, испугавшись его громкости и звонкости в пустой кухне. —?Ему нет до меня дела. А книгу я верну. Не беспокойся. —?Я о ней и не тревожусь,?— Брагинский улыбнулся и закусил губу, с томной нежностью взглядывая на Джонса, как бы подзадоривая его действовать. Приятные мурашки пробежали по телу Альфреда, когда пальцы Вани прикоснулись к его шее, спустились к ключицам и легли на грудь. Джонс обнял Брагинского за плечи и неумело, но горячо стал целовать его лицо?— полураскрытые губы, виски, белый высокий лоб, алеющие пылающие щеки и вздрагивающие веки. Глаза Джонса, за минуту до того светлые и ясные, вдруг подернулись темной пеленой. Ване это понравилось. Он стащил со своей шеи шарф, ослабил воротник рубашки и сладко вздохнул, закинув голову. Руки Альфреда с жадностью оглаживали его живот и бока под одеждой. Брагинский усмехнулся. Джонс весь горел от смущения и горячки желания, которую он едва осознавал в себе. Ему поминутно делалось то страшно, то приятно, и мир плыл перед глазами, потухали мысли. Огненные блики плясали по лицам обоих, зажигали нездоровым лихорадочным блеском взгляды обоих друг на друга и обдавали жаром и страстью. Иван заключил шею Альфреда в кольцо рук, привстал над ним и с трепетом ощутил, как чужие губы с упоением и восторгом впились в его обнаженную в разрезе рубашки грудь. Брагинский обнял руками голову Джонса и с благодарностью поцеловал его лоб. Они были так заняты друг другом, что не замечали времени, они видели только друг друга, желали одного, чувствовали, как одно живое существо, и были в мире, понятном и доступном лишь им одним. Но вдруг?— щелчок?— расколол, как тяжелый молот, их блаженство. Брагинский вздрогнул и посмотрел на дверь. Альфред замер в страхе и оцепенении. На пороге стоял Артур. Его фигура была слабо освещена и почти не доступна для Ивана и Альфреда, но их обоих он видел прекрасно. Видел, что они обнимаются и что Брагинский сидит на коленях у Джонса. Юноши в ужасе отшатнулись друг от друга и подхватились на ноги. —?Артур… —?жалко проговорил, почти простонал, Ал. Керкленд вздрогнул от его голоса и вдруг?— стремительно приблизился к ним. Огонь осветил его изуродованное злобой лицо и протянутую руку. Рука эта намертво вцепилась в волосы Джонса. —?Гадкий, мерзкий мальчишка! Мне отвратительно твое присутствие! Отвратительно твое существование! Я никогда не подозревал, что ты настолько испорчен! —?хрипло закричал Артур, нагибая Альфреда за волосы и нанося удары по его шее и спине. Брагинский вскрикнул и схватил Керкленда за руки. —?Не трогай его! —?А! Еще одно отродье! Это тебя так любит Альфред, что проводит с тобой целые дни и отлынивает от работы?! Ну так хватит! —?Артур с жестокостью отшвырнул Джонса и выхватил из кармана жилета пистолет, направляя дуло в лоб Ивана. —?Пускай же он лишится своего единственного счастья! Но в этот миг огонь вспыхнул с новой силой, и свет его озарил лицо Брагинского и каждую его черту с полнотой и ясностью. И Керкленд застыл, как изваяние. Альфред лежал на полу, затаив дыхание от ужаса и боясь пошевелиться. Иван стоял перед грозящим смертью дулом и не двигался, ощущая, как оглушающе бьется в нем кровь и как крупные капли холодного пота проступают у него на лбу и висках. —?Анна! Боже! Как ты похож на нее! —?прошептал Керкленд, отупело мотая головой и опуская пистолет. —?Боже! Боже! Альфред вдруг вскочил и обхватил Артура поперек тела. Ваня слышал и не слышал, как он отчаянно что-то прокричал. Брагинский машинально, почти не понимая, что делает, выбежал из кухни на двор и оттуда?— прочь от Грозового перевала. Страха, который он пережил там, Иван не мог позабыть во всю свою жизнь.